Беседа с художественным

руководителем Малого театра

ЮРИЕМ МЕФОДЬЕВИЧЕМ

СОЛОМИНЫМ

Мы публикуем диалог с уникальной личностью в истории театрального искусства – художественным руководителем Малого театра, который возглавляет прославленный в мире коллектив почти тридцать лет. Этот живой, пульсирующий гармонией организм, снискал славу и известность на планете тем, что долгие годы аккумулировал и отдавал миллионам зрителей энергию добра, сострадания, человечности. Это единственный театр в России, являющийся членом театрального Совета Европы, которому Указом президента России присвоен статус национального достояния – как Большому театру, Третьяковской галерее и Эрмитажу. Перечислить звания и регалии Юрия Мефодьевича Соломина в этом материале нет возможности – они займут страницы. Беседа с ним нередко выходила за рамки театрального искусства: мнение Мастера о сиюминутном времени, об истории, педагогике, о театре, о событиях в России и мире, думается, будет столь же интересно читателю, как профессиональное дарование Ю.Соломина — первого среди равных, несущего соотечественникам национальные, русские традиции в ХХ-ХI веках.

Евгений Чебалин . Юрий Мефодьевич, мы живём в жестокое время для нашей страны, против которой развязана третья мировая война. Эта жестокость наиболее беспощадна и разрушительна для всей нашей культуры, в колбе которой Запад выращивает сатанинскими усилиями человекообразного гомункулуса – Хама безродного и бесстыдного. Ныне этот субъект нередко внедряется и в театр – в качестве режиссёра. Основная страсть подобного экземпляра, как у Папанова в «Адьютанте Его Превосходительства»; «изделать экскиримент », вознести себя, неповторимого и «элитного» над национальными традициями, подогнать драматурга-классика под пошлятину и безвкусицу собственных «измышлизмов», изгнать со сцены жизнь Духа и заменить его бешенством вычурной формы и порномиазмами тела.

Вы и Ваш театр выситесь над этим патологическим разгулом незыблемой колокольней, русским национальным храмом, откуда разносится над Русью и Европой духовный перезвон истинного искусства. Под этим явственно просматривается изначальная – детская платформа: врожденная тяга к высокой культуре. Изысканный режиссерский и актерский вкус, исповедуемая Вами глубинная, классическая мировая культура могли зародиться и окрепнуть лишь в детстве. Каким оно было – Ваше детство?

Юрий Соломин . Приверженность и исповедальное служение культуре закладывается именно в детстве. Я ходил в школу-сруб, который топился печкой. Чтобы начать учебный процесс, учителям и ученикам нужно было заготовить дрова, нагреть школу, разгрести сугробы, научиться азам какого-либо ремесла, переделать массу необходимой работы, которая творилась совместно. Это сближало, и это была та почва, на которой всходили ростки взаимного уважения, любознательности, терпимости — на всю оставшуюся жизнь. Помню и сохраняю сердечную привязанность к своей первой учительнице – Наталье Павловне Большаковой, надеюсь — как и она ко мне. После окончания школы она следила за мной, как и за остальными учениками: писала мне письма, разбирала фильмы с моим участием и делала замечания. Помнят и нежно относятся к ней и мои одноклассники. Жизнь разбросала нас по разным городам, профессиям: полковник, врач, учёный, инженер, артист. Но мы, собираясь, вспоминаем Наталью Павловну с не остывающим теплом.

Е.Ч . Ваше детство протекало в Чите. Чем обогатил Вас этот Забайкальский город? Что запомнилось более всего?

Ю.С . Культурной жизнью. Массовым, каким-то неистовым поклонение культуре. Мои родители были музыканты, так сказать — местного, забайкальского розлива. В конце 20-х годов оба поступили в Ленинградскую консерваторию, успешно учились в ней. Но мама заболела, почти утратила слух, и они вынуждены были вернуться в Читу.

Вернувшись, родители посвятили свою жизнь тому, без чего не могли жить – искусству. Благодаря им, я, «выдергиваемый» ими с футбольного поля, смотрел и постепенно очаровывался многими операми в театрах Читы и Улан_-Удэ, Иркутска. Там работали театры, едва ли не лучшая оперетта в СССР. Мы слушали приезжавшего на гастроли Вертинского, сопереживал актеру Зубову, наезжавшему из Манчжурии, Каширскому, Муринскому, Загурскому. и многим другим корифеям того времени.

Дома стояло пианино. Мама и отец играли на нём. Отец, Мефодий Викторович, играл виртуозно на всех струнных инструментах, организовал струнный оркестр. Мама Зинаида Ананьевна, прекрасно пела. Оба преподавали музыку, вели музыкальные кружки в городском Доме пионеров, Доме железнодорожников, Доме народного творчества, который выпестовал отец. Эта была самодеятельность, но высочайшего уровня. Достаточно сказать, что воспитанники папы стали потом профессионалами: бас Лхасаран Линховоин признан впоследствии лучшим в СССР исполнителем партии Кончака в « Князе Игоре», а затем стал одним из лучших в стране директором оперного театра в Бурятии. Виктор Кулешов — солист музыкального театра имени Станиславского, Заслуженный артист. Впоследствии он руководил Казачьим народным хором.

Е.Ч . Уникальное время раскрепощенного народного Духа, которого, как государственный приоритет, культивировала в стране Советская власть. Вы описали культурную жизнь Забайкалья, а я тепло, с ностальгией помню аналогичный, удивительно схожий процесс на другом конце СССР — в Чечено-Ингушетии. Моё детство прошло в Чечен-Ауле. Но и там к нам приезжали солисты филармонии, драматический театр им. Лермонтова и симфонический оркестр из Грозного, а отцы и мамы моих друзей помогли сколотить в ауле небольшой струнный оркестрик из шестиклашек. Мы давали концерты в клубе, играли на торжествах, на свадьбах и на танцах в клубе. Затем, во время учебы в институте, многие из студентов пели у нас в операх знаменитого на весь Северный Кавказ Грозненского народного оперного театра при Доме культуры им. Ленина – под управлением блестящего худрука и педагога Виктора Анатольевича Соколова, поставившего в театре около десяти опер. Мой сокурсник чеченец Ахмед Гучигов был признан впоследствии на Кавказе лучшим исполнителем партии Ленского в «Евгении Онегине». У нас почти год пел Онегина и Риголетто прибывший из Баку выпускник Бакинской консерватории Муслим Магомаев, который не сработался с руководством Бакинской филармонии. Солист оперы бас Эдуард Стадниченко, закончив нефтяной институт, ушел из нефтяного кадрового бомонда и всю остальную жизнь посвятил опере, был солистом оперного театра Донецка. Во время службы в армии я был солистом и концертмейстером в ансамбле песни и пляски Краснознамённой Каспийской флотилии. Рая Кошелева, Эмма Орлова, Эдуард Эйдлер, выйдя из альма-матер Соколова, тоже стали оперными певцами-профессионалами.

Ю.С . Процесс поклонения культуре действительно плескался морем разливанным по всей территории СССР. И у него были свои Прометеи- учителя. Этот феномен Советского государства не забыт, бережно хранится в памяти у миллионов. Не столь давно на гастролях в Ростове-на-Дону, на пресс-конференции ко мне подошла женщина и сказала, что знает, помнит и любит моих родителей, их музыкальное служение народу, назвала их имена отчества. Я не смог сдержать слёз. Их душевный свет плеснул в меня из прошлого. Это стало возможным, превратилось в повседневную реальность, благодаря неисчерпаемой, генетически заложенной в славянстве тяге к гармонии и нравственной чистоте. В них пульсировал врождённый талант творцов, которым, в полной мере, обладали народные педагоги – ваш Соколов, мои родители, мои педагоги и соратники в Щепкинском училище Игорь Ильинский, Вера Пашенная, Михаил Царёв и тысячи им подобных. Их чтят и помнят. Моя супруга, Ольга Николаевна, с которой мы вместе учились у Пашенной, преподаватель Щепкинского училища, профессор, однажды предложила: давай назовем наш курс именем Веры Николаевны Пашенной. Назвали. Не так давно идем на выпускной экзамен четвертого курса им. Веры Пашенной. Зашли в вестибюль с портретами наших великих учителей и замерли: под портретом Пашенной свежие цветы — у нее день рождения. Студенты знают её, чтят, преклоняются: память о ней жива.

В России лучшие в мире театральная, вокальная, балетная, научная школы. Это стало неоспоримой реальностью потому, что у нас были тогда совершенно другие, в отличие от Европейских и мировых, взаимоотношения между учителем и учеником, во многом напоминающие семейные. Это не заскорузлый, командорский диктат мастера подмастерью.

У нас учитель не только и не столько учил. Он, в первую очередь, воспитывал. Он вкладывал во вверенное ему существо чувства и душу, он делился с ним своим мироощущением и мировоззрением, обогащал подопечного своим взрослым опытом, тем самым оберегал от невзгод и будущих потрясений. Вероятно, именно это позволило выжить, сохранить миллионам свое достоинство, своё духовное «я» в хаосе, который обрушила на нас перестройка.

Советская педагогическая школа – уникальное мировое явление. Она воспитывала в своих подопечных духовный «Русский мир», в котором одинаково комфортно чувствовали себя 197 национальностей в СССР, говорящих на 299 языках и наречиях.

Е.Ч. Русский мир — как мировоззренческая парадигма «Я — для мира ».

Ю.С . Русский мир – это полифония, симфония, которую веками творили наши предки, ковали традиции в хлеборобстве и на ратном поле, где не было места выгоде, гешефтмахерству и ростовщичеству. Её стержневая тема, основной лейтмотив не «Выгодно-невыгодно », а «Справедливо-несправедливо».

Е.Ч . Вы говорите о деянии учителей в прошлом времени: «учили», «воспитывали», «вкладывали», «возводили». Это не случайно?

Ю.С . Не случайно. Функционеры от образования изуродовали саму миссию учителя, приравняв её к ремеслу банщика, массажиста, косметолога, обязанных ублажать тело на ложе потребительской технократии и её примитивного ЕГЭ, а не обогащать душу гармонией. Сколько я об этом говорил, взывал, предостерегал, как актёр, режиссер, педагог. Мы ещё долго будем ощущать катастрофические последствия этого ига.

Е.Ч. «Учитель… позволь пред именем твоим смиренно преклонить колени». Не столь давно все мы пережили, можно сказать, явление нового министра образования народу Ольги Юрьевны Васильевой. Явление сопровождалось воплями либерал-образованцев из Ливановской компании после того, как Васильева озвучила свое видение российского образования, свою предстоящую миссию в нём. Ключевая фраза, стержень этой миссии: «Учитель, врач, священник – это не специальность. Это служение».

Ю.С. Её дополняют долгожданные намерения нового министра реанимировать лучшее из Советской образовательной системы. Чего стоит убеждение: «Без трудолюбия… без навыков трудиться ежечасно, ежесекундно… мы не сможем жить.» И, в соответствии с этим, внедрение в школы фундаментальной программы полномасштабного трудового воспитания. Ольга Юрьевна программирует поистине революционный по нынешним временам постулат: прекратить воспитывать потребителя и оздоровить ЕГЭ. Ведь каждый год переживают стресс многие тысячи выпускников, не сдавших экзамен. Ныне им дано право: сдать русский язык, математику и получить диплом о среднем образовании. Будет запущен процесс пересмотра варварски сотворённого, зачастую бездумного объединения ВУЗов. Не менее революционный сдвиг: введение «Золотого канона» — ОБЯЗАТЕЛЬНЫЙ для изучения список школьной литературы. Это должно сформировать у детей, по словам министра, «Целостное воспитание русской литературой, а значит – русской культурой ». Проблематика бескультурья, безграмотности поистине вопиет в наши дни. Кто ныне поступает в ВУЗы? Не столь давно мы принимали вступительные экзамены в нашу «Щепку». Спрашиваю у абитуриента: что читал в последнее время? Отвечает: Достоевского. Что именно у Достоевского? Юноша долго растерянно мнётся, морщит лоб, наконец, отвечает: «Рассказ. Что-то про деревню». «О чём рассказ? Как называется деревня?». В ответ – полный ступор. Чувствую: кипят клиповые, айфонные мозги у бедолаги от перенапряжения. Подсказываю: «Село Степанчиково?». «Да!!!» Радость безмерная на лице великомученика: наконец добрались до истины.

Васильева, конечно же, знает о подобном уровне. И намерена, вопреки всей травле, сопротивлению поднимать его на должный, прежний уровень – лучший в мире. За это ей большое спасибо. Ведь именно в школе зарождаются навыки, мировоззрение и характеры будущих экономистов, министров, депутатов, директоров заводов. И оттого, каков будет их нравственный, интеллектуальный уровень, зависит благополучие народа и статус нашего государства в мире.

Е.Ч. Юрий Мефодьевич, вы сыграли в 60 фильмах, 52 спектаклях своего театра, среди них вдумчивые, задушевные роли в кино «Бессонная ночь», «Даурия». И, как апогей, вашей актерской киносудьбы — капитан Кольцов в «Адьютанте его превосходительства». Поистине неодолимым магнитом он притянул к себе восторженное почитание и любовь миллионов зрителей. Почти месяц вся страна ломилась вечерами к экранам телевизоров, чтобы насладиться образом великолепного чекиста, озаренного Красной идеей, но наделенного неповторимым дворянским шармом и государственным разумом. Вам противостоят созданные мастерской режиссёрской рукой противники из стана Белой гвардии. К чести режиссёра Евгения Ташкова, эти личности не примитизированы, он отверг карикатурную трактовку. На Российской необъятной арене не на жизнь, а на смерть схлестнулись две великие, трагические правды, у каждой стороны она своя. И эта правда по-прежнему, вот уже столетие, бурлит, либо угрюмо тлеет в наших соотечественниках, разъединяя их: здесь и в зарубежной эмиграции.

Просматриваю исторические исследования функционеров ЦК КПРФ, читаю «Правду», статьи маститого, профессионального критика в прессе – старого коммуниста. В их позициях непримиримо бурлит непререкаемый большевизм. Всё дурное: крепостное право, самодуры и хапуги городничие, нищета крестьян – всё порождение сатрапов Романовых. Если Столыпин, то при нём непременно «столыпинские галстуки и вагоны», а также разгром крестьянской общины, если Романовы, то обязательно их порождение — «кровавый Николашка». В своих зарубежных поездках я нередко слышал от наших соотечественников иные, не менее закостеневшие обвинения Советам: «красный террор», «грядущий хам» и прочее – из «Окаянных дней» Бунина. Плюс — обвинение в репрессиях 36-38 года. В нашем государстве мало найдется семей, которых не зацепил размах «сталинских чисток» в эти годы. Вашей семьи они коснулись?

Ю.С . Напрямую. 30 декабря 1938 года был арестован мой дед – без права переписки. Зачастую это означало расстрел, но он был закамуфлирован этим ярлыком – «Без права переписки» и подвешивал семью «врага народа» в мучительной неизвестности на долгие годы. После ареста мы годы жили в каком-то подвале, помню три сырых, скользких ступени вниз. В 1955 году в наш подвал впорхнул какой-то важный, правительственный документ. Бабушка прочла и у неё подкосились ноги. Нам сообщали, что дед реабилитирован.

Я не испытываю восторга перед Сталиным, хотя и не присоединяюсь к тем, кто охаивает его с пеной у рта. Просто надо понять: каждому времени, ломящемуся к своей цели, соответствуют средства её достижения. В конечном счете, Советская власть дала мне и тысячам моих коллег по искусству то, что я теперь имею: любимую профессию, признание и возможность служения музам.

Е.Ч . Самое время задаться сакральными вопросами: из какого источника, у кого учились военному делу советские маршалы Жуков, Буденный, Тимошенко? Кто обогатил изначальным научным багажом Нобелевского лауреата, советского ученого Ивана Павлова, теоретика и пророка советской космонавтики Циолковского? Где получили блистательную школу балерина Павлова, хореограф Петипа, бас Шаляпин, писатель Горький, создатель Третьяковской галереи Третьяков, композиторы, пианисты Кабалевский, Глиэр? С чего бы это товарищ Ленин «слямзил» идею ГОЭЛРО у Его превосходительства Столыпина?

Какова ваша позиция в этой, почти столетней Химере противостояния «белого и красного», разбросавшей нас по разные стороны баррикады. Вы чей, Юрий Мефодьевич?

Ю.С. Вы поставили меня в сложное положение. Думаю, что мыслящие личности по обе стороны обветшавшей за годы баррикады, за исключением ортодоксов, давно и мучительно жалеют и скорбят о случившемся противостоянии и, вследствие этого — оскудении русского генофонда. Нас втравили в революцию и Гражданскую войну для того, чтобы мы иссякли силой и разумом, ведь в схватках погибали лучшие. Белые и красные того времени были совсем иные. И в том и в другом лагере хватало как праведников, так и негодяев.

Всю свою сознательную жизнь я служу театру, исповедую красоту и гармонию. И потому преклоняюсь перед великой русской культурой, личностями, которых подарила нам эпоха Романовых: Фонвизина, Ломоносова, Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Островского, Чехова, всех Толстых. И чем дальше во времени они отдаляются от нас, тем величественнее становятся. Их знает весь мир. Поэтому в своих знакомствах и своих контактах с коллегами по ремеслу я вполне объяснимо избегаю Иванов, не помнящих родства. И ценю тех, кто сохраняет в памяти имена и творения этих великанов Духа.

Мы были на гастролях в Париже, играли в Версале «Дядю Ваню» и «Вишнёвый сад». На спектакль пришли эмигранты первой волны – с томиками пьес Чехова, чтобы следить за текстом. Пришло старое русское дворянство: князья, графы, их родственники и домочадцы с детьми, внуками, правнуками. Многие из них плакали на спектакле. После спектакля мы долго беседовали с ними и были потрясёны их верностью Родине: они не растворились в инородчине, приютившей их, бережно сохранили язык, любовь к России, её гениям, её традициям.

Е.Ч. Слёзы зрителей на спектакле. Это как Георгиевский крест, как медаль «За отвагу» в сражении. Идет не прекращающееся сражение за людские души. Сейчас эта схватка в апогее, воспалена до предела. Поэтому так важна реанимация театров, способных порождать не ржание доморощенного олигофрена на первом, «мажорном» ряду, а «добывать» сострадание и слезу на своих спектаклях.

Ю.С . Особенно, если это слеза ребенка. В давнем случае — еврейского. Помню гастроли в Израиле. До этого в Москву приехал их менеджер, смотрел практически все театры. Наконец приглашает нас в ресторан ВТО. Делится впечатлениями от просмотренных спектаклей и вгоняет в шок: «Ваш театр для меня вне конкуренции. Первыми хочу видеть в Израиле вас. С «Царем Федором Иоанновичем» и Чеховым.» Кстати знаю многих менеджеров из Европы, которые приезжают к нам, в Москву и на периферию — в губернии, отбирают актеров, спектакли, поставленные в традиционном стиле, без шокирующих выкрутасов, и прокатывают их по своим городам, относясь к нашей сценографии с предельной бережливостью. Европа высоко ценит русскую, традиционную, театральную школу, систему Станиславского, заимствует у нас лучшее, в отличие от нас.

Е.Ч. Израиль… еврейский менеджер… в Москве того времени много его этнических соплеменников: Плучек в Сатире, Эфрос на Малой Бронной, Любимов в театре на Таганке, Розовский «У Никитских ворот». Но безальтернативно зван на гастроли в еврейское государство русский традиционный Малый театр, с исконно русским репертуаром. В чем, по вашему «волапюк» израильского менеджера?

Ю.С. В величии русских, всечеловеческих ценностей, которые исповедует наш театр: любовь, сострадание, осуждение порока. Они понятны и близки всем нациям и народам. Но – к израильской слезе ребёнка. Мы отыграли Чехова, «Вишнёвый сад», занавес. Овации вставших зрителей. А на переднем ряду сидит и безутешно плачет мальчишка, родители пытаются его утешить. Мы завели их на сцену, спрашиваем: что случилось, отчего слёзы? И слышим в ответ потрясающее признание от малыша:

— Дедушка Фирс умер… жа-а-алко!»

Мы смеёмся, успокаиваем: ах ты жалостливая кроха, успокойся, не умер дедушка, жив. Не верит, плачет. Я зову: Носика из гримёрки на сцену, быстро! Приходит Валера Носик, ещё в гриме, мы все ему рассказываем. Он садится на корточки перед мальцом: вот он я, живой и здоровый! Можешь потрогать. Малыш трогает и успокаивается. Подобное врезается в память навсегда. Это можно нести по жизни как самую высшую награду.

Е.Ч . К сожалению, недоступную ныне многим – если не большинству. Вы отважились взять на себя функции иммунной системы русского театра, сражаясь против бацилл чванливого самодурства так называемой, «элитарной» режиссуры, её невежества и бесстыдства. Ныне этими бациллами во многом заражен наш традиционный театральный великан, над коим измываются, дергаются в сладострастии центропупизма, гадят на его ступни карлики от режиссуры, больные бешенством формы. И всю эту скабрезную вакханалию курирует СТД. Вам в нём комфортно?

Ю.С. Я не состою в СТД. Вышел из него давно, хотя и обладатель «Золотой маски». Дали, вероятно, за долголетние заслуги в театре. Я не хочу состоять в организации, где корёжат, уродуют классиков. Яшу (слугу из «Вишневого сада») режиссёр заставляет «заниматься любовью» на сцене со служанкой Дуняшей. Но этого нет и не могло быть у Чехова! После подобных сцен в то время всю труппу вместе с режиссёром городовой отправил бы принудительно в сумасшедший дом!

Е.Ч. Из этих же «экскириментов»: на авансцене публично мочатся, справляют туалетную нужду. Режиссёр выходит на сцену к зрителю нагишом, прикрывшись театральной программкой…

Ю.С. … Раневская волею режиссёра посажена ни иглу, она наркоманка. Чехов, вероятно, переворачивается в гробу от творящегося: классиков русской драматургии нещадно корёжат со своей «кочки зрения», обезьянничают. Делается всё, даже самое непотребное, чтобы затащить зрителя в театр и заработать деньги. Я двадцать пять лет играю царя Фёдора, и двадцать пять лет зритель идет на спектакль, где нет трескучего авангарда, нет трюкачества и вычурной завлекаловки, а есть подлинные, высокие человеческие страсти, есть история России. Если мне будут платить за игру не рублями, а долларами, я разве стану лучше играть? Цель заработать деньги, валюту – не главная, хотя многие театры сброшены в каторжный режим самоокупаемости. Но мы не зарабатываем деньги, мы обязаны исповедоваться перед зрителем, нести ему идеи гуманизма, добра, сострадания, которые заложил классик в пьесу. У театра и СТД жизненно важная миссия: художественными средствами приобщить зрителя к генеалогии предков, напитать его память и самосознание гордостью за принадлежность к своей, ВЕЛИКОЙ, никем не искаженной истории. И зритель верит нам, идет в театр, чтобы познать не только её, но и самого себя в ней.

К слову: СТД ныне начинает меняться, становится более вменяемым. Думаю, что это заслуга Министерства культуры.

Е.Ч . Вы сказали «великой, не искаженной истории ». Несколько лет назад я побывал на истерически распиаренной, «мировой премьере» Ростроповича, Слонимского и Стуруа «Видения Иоанна Грозного». Это была сценическая бурда из русофобии, тотальной лжи вне Соловьева, Ключевского, Карамзина, ненависти к одной из великих фигур нашего русского социума – Иоанну 1V. После рецензии на этот дурно пахнущий пасквиль в газете « Завтра» « Шизофренические видения Ростроповича» на мою электронную почту хлынули отклики. В том числе и претензии молодежи. Их суть: да, спектакль льет помои на нашу историю. Но «куда пойти, чтобы было интересно, чтобы с нами разговаривали на нашем языке?»

Ю.С. На кастрированном интернет-языке, вперемешку с матом? Этот язык подходит для тыкания кнопок в компьютерах и айфонах, когда практически отключаются мозги. С какой стати мы должны учитывать мыслительный уровень этой категории, ориентироваться на неё, идти у неё на поводу? Такой зритель у нас, к счастью, не преобладает. На спектакли приходит много умной молодежи, чудом сохранившей интеллект. И её нужно оберегать, готовить репертуар, ориентироваться на нее – на будущее России. А для современных бой-френдов нужно уже, наверное, другое. Мы трагически упустили их ещё на стадии начальной школы. Внуков украли у нашего поколения. На них необходимо иное воздействие, из методы Макаренко, связанной с трудотерапией, которую намерена ввести в программы школ и профессиональных, может специальных, учебных заведений новый министр Васильева.

Е.Ч. Стержневая тематика театра: исторические личности. Бисмарк у пруссов и его арийский двойник у руссов Столыпин – это пара социо национальных гигантов 18-19 веков, бесстрашно повернувших штурвалы империй навстречу девятому валу революций от Ротшильдов, Парвусов и Рокфеллеров. И они со всей геополитической мощью победно оседлали этот вал, загнав хищные деньги банкиров в государственную клетку. И лишь после их кончины революции вцепились в горло Германии и России. Любопытный штрих: Бисмарк, будучи посланником Вильгельма при дворе Александра 11, звал к объединению политических и военных потенциалов двух империй, делал всё возможное для этого, пророчески предвидя итог подобного симбиоза: несокрушимое могущество германских и славянских ариев на планете, исповедующих трудолюбие, лад и независимость.

Юрий Мефодьевич, вы не чувствуете некой бреши в репертуарном ряде театра без этих фигур — Бисмарка и Столыпина?

Ю.С . Вероятно брешь есть. Мы сознаём особый статус этих исторических фигур. Но репертуар театра верстается в тесной взаимосвязи с драматургическим материалом.

Если есть пьеса соответствующего уровня – надо решать вопрос о взятии её в репертуар. К сожалению, пока у нас нет драматургии подобного плана, соответствующей этим личностям. Но продолжим разговор о тематической бреши. В свое время я остро чувствовал настоятельную необходимость поведать россиянам о незаслуженно забытой гигантской фигуре Миклухо-Маклая – здесь была художественная, информационная брешь для России. Есть улицы Миклухо-Маклая, заповедники, пароход. Но каков он, как человек? Миклухо-Маклай приезжал в Европу и его принимали в свое время, как принимали в 20 веке Юрия Гагарина. Его имя до сих пор дают детям в Новой Гвинее, а его самого называют «человеком с планеты луна». И обо всей этой фактуре появился сценарий. В итоге я снял трех серийный фильм «Берег его жизни » о Миклухо-Маклае. Как эпилог: Миклухо-Маклая принимал и очень долго беседовал с ним на равных сам канцлер Бисмарк. Круг замкнулся: наша планета – одна уютная квартира для таких личностей.

Е.Ч . На Руси под игом Золотой орды построил монашескую обитель на берегу реки Кончуры преподобный святой Сергий Радонежский. Главным стержнем этого творения был Устав монастыря (ныне – Сергиево-Троицкая лавра), который обязывал монашескую братию « жить плодами рук своих в добросердечии и согласии .» Ваш театр в окружении «чужебесия» тоже своеобразный монастырь со своим Уставом, где актерские нравы и эмоции далеко не монашеские. Но вот уже много лет вы ведете по жизни уверенной рукой этот живой, бурлящий страстями организм, (актеры – это «сукины дети» по Щепкину) ведёте по штормам и передрягам постсоветской России, руководствуясь уложением Сергия Радонежского: жить в просветительских трудах, «плодами рук своих». Вы избирались и переизбирались коллективом многократно , ибо столь же многократно проводили этот восьмисотчеловечий ковчег между Сциллой раздора и Харибдой распада. Разламывались и распадались на антагонистические концепции Таганка, МХАТ, «Современник». А вы лишь крепли и обретали мировую известность, бережно сохраняя традиционность. Чего бы вы хотели от власти ныне? Какое участие её в ваших делах и заботах было бы для вас предпочтительным?

Ю.С . Чтобы в наш «монастырь» не совались с чужим Уставом, чтобы наш статус был избавлен от каких-либо повелительных распоряжений и наставлений. Они предельно необходимы ныне для театральных «авангардистов», о которых мы говорили выше. Но пока на них навешивают, в качестве поощрения, «Золотые маски».

Помню выражение глаз у Михаила Ивановича Царева, когда в Малый театр пришло распоряжение сверху: «Сократить коллектив театра на 25 процентов». Он прочел её перед труппой на худсовете. Обвел актёров взглядом. Вздохнул, переспросил: значит на двадцать пять процентов? И положил бумагу в стол: « Что ж, будем думать». Думаем до сих пор. И сохраняем сотрудников, актёров с их опытом, можно сказать, пожизненно.

Ещё одно пожелание — сроки присвоения званий: «Заслуженный», «Народный», «Лауреат» и пр. Немыслимо, недопустимо, когда артист, сжигающий свои нервы, психику на сцене годами, ждет этого присвоения двадцать лет. Да он сгорает, не дождавшись заслуженной награды! Она становится, практически, не нужна пеплу, в который превращается его душа и сердце.

Е.Ч . Есть рассказ о капитане рыболовного сейнера, вышедшего на промысел. Неделю рыбы нет. Команда ропщет. Вторая неделя безрыбья. Команда в ярости. Назревает бунт, капитана поносят, шельмуют: какого черта торчишь на капитанском мостике, если не можешь найти рыбу?! Третья неделя с пустыми сетями: над палубой дикий рев, вперемешку с адресным матом. Наконец, капитан выводит сейнер на рыбьи косяки. Три дня бешеной работы и сейнер с полными трюмами развернулся к дому. Капитана качают, обливают покаянной патокой. После чего он идет в каюту и пускает себе пулю в лоб. Вы, сами, когда дождались присвоения?

Ю.С. Я получил «Заслуженного» в 39. До этого звание лежало в столе какого-то чиновника несколько лет. Но вмешался Его Величество случай. Прихватил меня радикулит, да так свирепо, что без костылей двигаться не мог, так и являлся на репетиции. В театр зачем-то прибыла Фурцева. Входит в лифт, а там я спускался. Спрашивает: ты чего с костылями? Отвечаю всё, как есть – радикулит, Екатерина Алексеевна, будь он неладен. « А что ж, тогда на работе? Отшучиваюсь: так без меня театр станет. «Даже так? Ну, выздоравливай». Вышла. И через две недели пришло распоряжение о присвоении «Заслуженного».

Е.Ч. В прошлом начальник Управления театрами Грибанов совместно с ВТО создал при министерстве Культуры СССР постоянно действующие драматургические семинары. На них создавали пьесы, оттачивали мастерство драматурги: сибиряки Зот Тоболкин, Роман Солнцев, Александр Вампилов, камчадал Владимир Космачевский, белорус Анатолий Дударев, татарин Юнус Сафиуллин, москвич Михаил Варфоломеев. Мы, можно сказать, заполонили репертуары московских театров того времени, наши пьесы были поставлены в театрах Сатиры, им. Вахтангова, на Малой Бронной, театре Ермоловой, театре им. Станиславского.

Наползала горбостройка. И её прозападные кураторы в ЦК, в противовес этой драматургической когорте, где чтились традиции русского театра, предложили драматургу Розову создать нечто вроде творческого инкубатора, где бы он воспитывал молодых драматургов с «новым мышлением».

В этой экспериментальной, колбе зародилось обильно финансируемое племя разухабистых драмоделов, которое вдруг отпочковалось от нравственной сценографии самого Розова и самым вульгарным образом вписалось в разрушительный шабаш перестройки с «хромым бесом» А. Яковлевым. Помню восторженный пресс-катаклизм того времени по поводу пьесы Арро « Смотрите, кто пришёл!», драм-иезуитчину Петрушевской, Галина и пр.

Драматургия, её воздействие катарсисом на миллионы зрителей всегда были мощной платформой, на которой строилась идейная, нравственная парадигма нации. И она всегда была под прицелом врагов.

Малый театр стал Всероссийским, Европейским центром духовности. У вас не появлялась мысль о создании при театре совместно с Министерством культуры некой секции (семинара, курсов), чьей миссией станет возрождение исконно национальной, нравственной драматургии?

Ю.С . Если не ошибаюсь, подобные семинары или курсы есть, действуют при СТД и их региональных отделениях. Но мы в них не участвуем. Мне знакомы фамилии драматургов, которые вы перечислили – и Грибановских и воспитанников Розова. Сам я неоднократно играл в его пьесах. Это была добротная, действительно традиционная драматургия.

Мне всё время предлагают роли в кино. От многих я отказываюсь – не хочу тратить время и энергию на заезженное клише из ментов, олигархов и их любовниц. Есть и очень хорошие сценарии. Но, на такие, как правило, у руководства и TV нет денег. Гнетёт ощущение, что кинематограф Феллини, Бергмана, Куросавы, Тарковского умер. Ему на смену явился серийный андеграунд, где снимают спальню через замочную скважину.

Мы не должны, задрав штаны, бежать за авангардом, где сейчас зачастую правят бал глупость, пошлость. Андеграунды приходят и уходят, а традиционный русский театр, где первична жизнь Духа, совестливость и законы эстетики, будут жить вечно. Остается надеяться, что судьба позволит дожить до времени, когда на массовую сцену, на киноэкран вернутся великие творения, которые способен порождать славянский генофонд.

Е.Ч . На этом можно ставить точку. Здоровья и новой творческой, фееричной жизни вам, Юрий Мефодьевич, вашим соратникам и единомышленникам по сцене в отреставрированном здании Малого, занимающего в культурной жизни России столь огромное место. Вас однажды назвали «Большой хранитель Малого». Продолжая мысль, можно добавить: «Малый – хранитель Большой России».

Художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин отмечает 80-летие..

Судьба Юрия Мефодиевича неразрывно связана с Малым театром. Его приняли в труппу в 1957 году, а спустя тридцать лет он возглавил его как худрук. Жизненный путь от подростка, очарованного искусством театра, до народного артиста, без которого сложно представить советский кинематограф, полон сюжетных коллизий. Не случайно в прошлом сезоне театр выпустил увлекательную по содержанию книгу "И это все о нем" (автор - Вера Максимова). Фолиант прекрасно иллюстрирован документальными фотографиями, которые представляют разные этапы сценической жизни Соломина. Чего только не было на его веку. Сегодня Юрию Мефодиевичу исполняется 80 лет.

Мечты детства

Мальчик из музыкальной семьи рос в атмосфере всеобщего творческого горения. Еще живя в родном городе, в Чите он как-то увидел документальный фильм, посвященный юбилею Малого театра. Это детское впечатление проросло корнями вглубь, и, оканчивая школу, юный Соломин не видел для себя иного пути, как пойти в актеры. Для вступительных экзаменов в училище имени Щепкина он выбрал "Стихи о советском паспорте" Маяковского, монолог Нила из "Мещан", отрывок из поэмы Твардовского "Василий Теркин". Героический репертуар слабо вязался с внешним обликом щуплого абитуриента, но контраст помог расположить к себе строгую комиссию во главе с Верой Пашенной – педагоги заходились от смеха, и до басни дела не дошло – мальчика пропустили на следующий тур. Судьба вмешалась в этот процесс, когда отца Соломина ограбили, и встал вопрос – когда возвращаться домой, в глубинку. Родитель посоветовал сыну пойти к Пашенной и прямо спросить – берет ли она его на курс? Соломин в деталях рассказал о новых обстоятельствах и о том, что сроки его пребывания в Москве в такой ситуации сильно сократятся. Актриса, внимательно выслушав мальчика, резюмировала: "Оставайся".

Театр жизни

Впервые на сцену Малого театра Соломин вышел будучи второкурсником. Среди эпизодов попадались очень яркие выходы, и начинающего актера стали замечать критики и зрители. Первая настоящая роль настигла его в коридоре театра – режиссер Игорь Ильинский предложил Соломину сыграть Хлестакова. Неделю спустя на доске объявлений в театре появилось уведомление о распределении ролей. Несмотря на большой успех спектакля, в последующие шесть лет Соломин не получил ни одной новой роли. На несправедливость обратила внимание коллектива актриса Руфина Нифонтова. Руководство прислушалось к молодой актрисе, и уже скоро Соломин получил большую роль в постановке "Пучина" по Островскому.

Фотогалерея

Военные Индии во время ракетного испытания уничтожили космический спутник, который находился на низкой околоземной орбите, объявил в обращении к нации премьер-министр страны Нарендра Моди.1 из 11

Дебют и покорение Японии

В кино Соломин в то время оказался более востребованным. Он дебютировал в социальной драме "Бессонная ночь", где сыграл главного героя – инженера Павла Каурова. Это была единственная экранная работа Соломина, которую видел его отец. В 1975 году, когда актер был уже любим и известен, ему представилась возможность поработать с мастером японского кинематографа Акирой Куросавой. Мэтр приезжал в 1971 году на Московский кинофестиваль с картиной "Додескаден". Оказавшись человеком на удивление сговорчивым, он согласился снять фильм с советскими актерами. Еще в далеком 1939 году он пробовал воплотить на экране роман Владимира Арсеньева в Японии, но проект не сложился. В Союзе он получил второй шанс.

Приступая к съемкам, Куросава попросил помочь ему выбрать актеров на главные роли. Мосфильмовское руководство предоставило семь вариантов. Куросава отнесся к замыслу со всей серьезностью и решил ознакомиться с киноработами каждого из претендентов. После просмотра двух серий "Адъютанта его превосходительства" Куросава намекнул, что желает досмотреть весь фильм до конца. После этого вопрос об актере на роль Арсеньева отпал сам собой – Соломин был утвержден, причем без проб. Фильм имел колоссальный успех во многих странах мира. Японцы сделали Соломина своим кумиром.

Королевский прием

В биографии Соломина много интересных персон, но об одной стоит упомянуть особо. В 1994 году в российскую столицу прибыла с визитом королева Великобритании Елизавета II. В здании Малого театра монаршая гостья оказалась по стечению обстоятельств – из множества вариантов проведения встречи с дипломатами Ее Величество заинтересовал более всего Малый театр. Без подарка таких людей не принимают, и Соломину пришла в голову мысль сделать на заказ палехскую шкатулку с изображением его родного театра. Как потом рассказывал Юрий Мефодиевич, это был выбор пальцем в небо. Но восторгу королевы не было предела. Оказалось, что Елизавета II занимается коллекционированием, и ее страсть – шкатулки. Чуть позже Соломин получил из Лондона объемный конверт. В нем лежала фотография с изображением королевской четы, подписанная лично королевой.

Творческое кредо

Юрий Мефодьевич не сторонник режиссерского произвола в театре. Он давно для себя решил, что экспериментам современных режиссеров в его вотчине не место. Он считает, что произведения Пушкина, Гоголя и Островского не предназначены для перекраивания и переиначивания сюжета и смысла. По его мнению, для нужд молодых и дерзких существует и развивается современная драматургия. Зритель должен чувствовать атмосферу прошлых веков, должен расширять свои знания за счет изучения традиций. Это касается всех составляющих спектакля – начиная с языка и заканчивая декорациями, костюмами и предметами интерьера. Пусть в этом есть что-то от музейной эстетики. Кто-то же должен стать хранителем наследия предков. Соломину нравится быть консерватором. Главное, у него это хорошо получается.

В день рождения мэтра поздравляют коллеги и друзья.

Режиссер Иосиф Райхельгауз :

"Я с огромным удовольствием и искренне поздравляю моего любимого коллегу и творца Юрия Мефодиевича с юбилеем. Мы с ним нечасто видимся, но он всегда производит на меня впечатление цельного, "завершенного" театрального мастера, столпа, основы нашего театра – при всех поисках, экспериментах, шатаниях и бросках современного русского театра. С ним надежно, стабильно, внятно. В 90-е годы наш театральный союз то распадался, то создавался и происходили какие-то бурные страсти, одна группировка боролась с другой, я всегда старался на этих съездах театральных деятелей сидеть буквально в последних рядах. И для меня было колоссальной поддержкой то, что неподалеку от себя я видел тихого и скромного выдающегося мастера Юрия Мефодиевича Соломина".

Актер Даниил Страхов (совместная работа с Юрием Соломиным в картине "Исаев"):

"Я хочу поздравить Юрия Мефодиевича не просто с юбилеем, большой солидной датой, а со способностью оставаться в памяти. Я не только про людей, про всенародную любовь, а про очень простую вещь. Актерскую память. Она так устроена, что очень многое уходит в одно общее воспоминание о фильме – так много людей, впечатлений, событий проходит через актера во время съемок. В "Исаеве" персонажей было множество. Но Юрий Мефодиевич занимает в картине особое место. В ней мы: отец и сын, бесконечно любящие друг друга и неспособные договориться – с собой и миром. Я, как многие дети, рос почти без родителей, и для меня эти семейные редкие сцены были до такой степени тревожно-узнаваемы, что спугнуть это состояние, нужное для работы, было очень легко. Я хорошо понимал, что здесь нужно играть, какая степень тоски, одиночества, желания обнять любимого человека и неспособность это сделать заложена тут. Главное, было удержать эту внутреннюю вибрацию узнавания того, что ты сам как человек не доиспытал, не долюбил, "не до..." И уйти это правильное самочувствие, конечно, в первую очередь могло из-за партнера. Соломин был так деликатен, так чуток, так прост, в конце концов, что очень помог мне в этих наших семейных сценах. Он как-то срифмовался внутри меня с этой щемящей сыновней интонацией тоски по отцу. Как будто в чем-то совместился с ним, как отражение. Спасибо ему за это".

Алексанра Соломина, внучка юбиляра:

"Дедушка многому меня научил, и не только в плане общекультурного и творческого воспитания. Он с детства прививал мне общечеловеческие принципы, которые он исповедует не только в театре. Многие говорят, что он – блестящий артист, руководитель, но помимо всего дедушка – невероятной доброты человек, отзывчивый, готовый прийти на помощь по первому зову. Неважно, в чем заключается просьба, он всегда сделает все, что в его силах. Этому я от него научилась. Нельзя смотреть на другого человека сверху вниз, но по возможности стараться поставить себя на место другого. Юрий Мефодиевич сыграл важную роль в судьбе многих актеров и даже творческих коллективов. Когда Михаил Плетнев создал Российский Национальный Оркестр, и встал вопрос о ведущем первого концерта в Москве, дедушка, который в то время был министром культуры, согласился принять участие. Все отказали Плетневу, но только не дедушка. Вспомнила об этом, потому что недавно Юрий Мефодиевич нашел значок с этого исторического выступления.

Понимание о том, что мой дедушка – человек известный и любимый многими, пришло не сразу. Я жила в другой стране, приезжала сюда только на каникулы. Окончательно осознала это в тинейджерские годы. Я очень люблю его за изумительное чувство юмора, человечность, отзывчивость, живость ума и способность прийти на помощь."

Юлия Чечикова, Ирина Левкович

– Малый театр, несмотря на жесткие рыночные условия и общую тенденцию к увеселению публики, не изменяет своим традициям. Это трудно?

– Нас часто обвиняют в традиционности, скептически относятся к нам, говоря пренебрежительно: «Ну Малый – театр традиционный!» Наверное, критиканам хотелось бы прицепиться по более крупным поводам, но пока крупнее нет. Наши артисты снимаются в кино, а значит – популярны, и зритель к нам ходит. А на некоторых критиков и рецензентов можно было бы и в суд подать. У нас же люди подают в суд за оскорбление чести и достоинства? Почему организация не может? Ведь с помощью подобных статей они отнимают у нас зрителя! А традиция – это века. Если говорить честно, мы многие традиции в спешном порядке отменили, и теперь медленно их вводим. А лучше было бы так же спешно их вернуть. А что сейчас делается со школой и образованием!

– Кстати, ЕГЭ отразилось на приеме в Щепкинское училище?

– Да мы все равно возьмем тех, кто нам нужен, – талантливых. А баллы наберем. У нас ЕГЭ не проходит никак.

– И новые словари, вас, наверное, порадовали…

– Это вообще кошмар. Я уже теперь не знаю, где ставить ударение в фамилии нашего министра образования. У меня есть словарь пьес Островского – там объяснены все слова, которые мы уже плохо помним или относимся к ним с юмором. Так вот, обычно все отрицательные, комедийные герои у Островского говорят «утренний кофий», и зрительный зал смеется. У нас и так достаточно мути всякой в языке, даже полублатная «малява» есть. «Малява» – какое звучание красивое, мне нравится, но это слово определенного слоя людей, и мы не должны его употреблять со сцены, с эстрады, даже просто в обществе.

– А внучка на интернет-языке с вами не разговаривает?

– Со мной и бабушкой – конечно, нет. Я примерно догадываюсь, какие слова она употребляет, но, слава Богу, что она уже грамотный человек и с детства знает, как правильно говорить. У нас семья интеллигентская – старая, театральная. Мы пахари из «среднего уровня зажиточности», как принято сейчас говорить. Мы из тех, кто знает, как надо зарабатывать. Из тех, кто знает, что такое работать, пахать, получать инфаркты. Ведь все артисты, получившие за последние два-три года инфаркты и инсульты, не от хорошей жизни их получили. Это ненормированный рабочий день сказывается. А что такое «ненормированный рабочий день»? Это утром репетиция, днем съемки, а вечером спектакль. А нормальный артист должен днем, перед вечерним спектаклем, обязательно отдохнуть, собраться. Мне жена закатывает такие , если я хотя бы час не полежу. Буду я спать или нет, дело десятое, но поскольку она сама актриса и педагог, то понимает, как это для меня важно. ...Иногда нам приходится поднимать с кровати больного артиста, вызывать его в театр на спектакль. А ведь бывает, что болезнь настигает человека в два часа дня, а вечером уже спектакль, притом что билеты все проданы, а еще автобусы приехали из Подмосковья. И вот мы просим – сыграй! А у него давление, которое – первая ступень к инсульту. Иногда и сам артист звонит: «Обеспечьте мне машину, я играть буду». Мы не имеем права пускать больного на сцену, для этого есть второй состав, но бывает, что нет другого артиста. И тогда – приезжает больным и готовится выйти на сцену. Бывало, что врачи «скорой» запрещали играть, но артист писал расписку и все равно выходил на сцену. Некоторые доктора остаются посмотреть на развитие болезни, после первого акта меряют давление вышедшему со сцены – а оно нормальное.

– Значит, правда, что сцена лечит? Такое, действительно, бывает?

– Бывает-бывает. Я не сказки вам рассказываю. У меня на глазах и не такое случалось. В одном спектакле артисту нужно было что-то эмоционально крикнуть, он крикнул – и у него пошла кровь из носа. Да так обильно, я таких капель больше никогда не видел. И когда он увидел белый лист бумаги перед собой, залитый его кровью, а потом – круглые глаза партнера, кровь остановилась. Это – йога! Это самовнушение! Это собранность! Все боли уходят, радикулиты, насморки – все проходит. Все лекарства внутри нас самих. Когда-то я говорил медикам: жаль, что вы нами не интересуетесь, вы могли бы очень многое почерпнуть, не умертвляя животных, а человека изучая.

– В российских театрах очень много пожилых актеров, которые остаются без ролей и угасают стремительнее, чем могли бы. Почему в театрах так мало находится для них работы?

– У нас 130 человек в труппе. Среди них есть актеры, которые выходят на сцену в 96 лет, в 93 года, а о 70-летних я вообще не говорю – это по нашим меркам молодняк. Это, наверное, искусство жить и работать. Если есть работа, то человек выздоравливает. Да, мы не всегда всех можем обеспечить работой, но никого и никогда не увольняли из театра по возрасту. Напротив, мы им обещаем работу, это моя работа – сидеть в этом кабинете и обещать роли, а главное – не обманывать. Мы вот нашли на новый сезон пьесу Галина, там три роли, и две из них должны играть очень пожилые люди. Будут играть те, кому за 80. И я счастлив, что мы сделаем этот спектакль, это же продление срока актерской жизни. Дай Бог, чтобы они сыграли, а если сыграют, то будут играть не один сезон. Это лекарство, которое никто в мире не изобрел. Это настолько человечные моменты, которые заставляют человека или жить, или умирать. Но артисты – народ живучий, и у нас они долго живут, наверное, потому что традиции такие. Мы для старшего поколения делаем все возможное, при этом не ущемляя молодых. У нас человек тридцать молодых актеров, которых мы берем каждый год – они много играют.

– Отсев бывает?

– То есть у вас были в буфете спиртные напитки во время антиалкогольной кампании?

– Нет, я стал худруком Малого позже. А антиалкогольную кампанию я хорошо помню. Приехал с творческим вечером в Днепропетровск, и в гостинице с утра нас кормят завтраком: приносят бутерброды, чай. А я возьми, да и состри: «А коньяк?» Официантка смутилась и говорит: «А вы что, будете?» «Конечно! – отвечаю я, прекрасно зная, что этого не будет. – А как же!» Смотрю – приносит кофейник и кофейные чашки. «Нет, спасибо, – говорю, – я кофе не пью!» А она лепечет: «Там не кофе, а то, что вы просили!» Так что все законы будут действовать только в разумных пределах!

– И дисциплина у вас в театре, и своя школа, а актеры все равно снимаются в сериалах. Не ограничиваете?

– Конечно, не ограничиваю, сейчас – особенно. Только прошу всегда: «Смотрите внимательно, выбирайте!» Но, к сожалению, бывает, что попадаешь впросак. Меня тут уговорили сняться в небольшой роли – я снялся и понял, что этого делать было нельзя: с меня спрос другой. А основную сцену, из-за которой я и согласился, вырезали. В ней шла речь о стариках, выброшенных из жизни. Я играл одного известного артиста кино, который живет в деревне и никому не нужен. И сосед ему говорит: что ты за артист, у тебя даже мобильного телефона нет. А тот отвечает: если я понадоблюсь, меня найдут. Смысл был – и вдруг этого смысла не стало.

– А как режиссер с режиссером вы не могли поговорить с тем, кто делал фильм?

– После серьезного разговора кино немножко переснимается, но настроение уже испорчено. Поэтому я считаю, что, несмотря на занятость, надо соглашаться только на одну из главных ролей. Есть и те, кто понимает, что на моем имени можно выиграть. А это уже меня не устраивает: ведь каждый потом может ткнуть пальцем. Поэтому я своим актерам всегда говорю: выбирайте внимательно. И знаете, молодые приходят и советуются. Не знаю, надолго ли их хватит, но приходят и те, кто оканчивал Щепку три года назад. Не было такого, чтобы я сказал «нет». Просто настаиваю, чтобы подумали. А одной девочке просто посоветовал поговорить с папой. И она отказалась от съемок: видно папа ей сказал все то, что сказал бы я.

– А вам не кажется, что все в вашем театре держится на вас? То есть, если вам все надоест и вы решите посидеть на даче пару сезонов, тут все развалится, потому что театр уйдет в другие руки?

– Он не уйдет в другие руки: дело в том, что руки надо готовить. С Михаилом Ивановичем Царевым (предыдущий худрук Малого театра. – «НИ») у меня были тяжелые отношения. Я проработал в театре уже лет 25 и никогда до этого не заходил к нему в кабинет. Он вдруг вызвал меня, что-то стал рассказывать. Я сидел и не понимал – к чему он клонит. А потом он вдруг спросил: «У тебя есть мечта?» Это был 1972 год, у меня тогда еще были мечты. И я ответил – хочу сыграть Сирано. А надо сказать, что накануне мне нездоровилось, и я, лежа в постели, перечел пьесу. Дочка принесла мне лекарство – а я лежал и рыдал над письмом Сирано к Роксане. Дочка отдала мне стакан и долго смотрела мне в лицо. Прошел год. Царев меня вызвал и сказал: «Завтра на худсовете буду докладывать о репертуаре, скажу о «Сирано». Естественно, будут спрашивать – кто будет играть. Ставить будет Рачик Капланян, а ты – молчи как рыба». Через месяц появилось распределение, и я играл Сирано. Я сейчас понимаю, что это был хороший спектакль: я перестал его играть с 1982-го, разбившись прямо на сцене – повредил голову и позвоночник. В начале девяностых мы пытались возродить спектакль, я пытался пригласить другого артиста, но не случилось. Так спектакль и рассыпался. Но мне еще в 1996-м приходили письма с вопросами: когда же мы будем играть «Сирано де Бержерака»? Вот ради таких писем и стоит заниматься нашей профессией.

– Значит, вы уверены, что театр без вашей крепкой руки выстоит?

– У нас есть еще одна традиция – преемственности. И Царев, когда уже стал плохо себя чувствовать, однажды попросил меня сходить на государственное собрание. Зачем, как вы думаете?

– Проверял способности, наверное.

– Нет. Доверял. Когда он освободил служебную квартиру, переехав этажом ниже, то на его квартиру было очень много претендентов, и я в их число не входил. И он подписал квартиру мне. Я из этого делаю определенные выводы. Наверное, у него в уме что-то было. А потом, спустя несколько лет, коллектив меня избрал художественным руководителем – я единственный избранный руководитель коллектива за всю историю. Так что я тоже готовлю себе замену. Есть один человек в театре, который абсолютно подходит на роль моего преемника.

Полностью интервью с Юрием СОЛОМИНЫМ читайте в октябрьском номере журнала «Театральные Новые Известия – Театрал».

Художественный руководитель Малого театра Юрий СОЛОМИН поставил «Женитьбу» Гоголя. После премьеры народный артист СССР рассказал корреспонденту «Культуры» о том, как стал режиссером и при чем здесь Акира Куросава. Не обошлось без разговора о классиках и современниках.

культура: Николай Васильевич Гоголь не отпускает Вас на протяжении всей творческой биографии. Вы неоднократно играли в спектаклях по его произведениям, ставили «Ревизора». Почему решили вновь обратиться к классику?
Соломин: Гоголь, равно как и Островский, Пушкин, Грибоедов и другие великие писатели, - гордость отечественной литературы и драматургии. Малый театр всегда опирался на этих авторов. Как объяснить, почему режиссер выбирает для постановки произведение, знакомое с юности? Вопрос довольно сложный. Примерно по тем же причинам, по которым мужчина влюбляется в определенную женщину, хотя все ему прочат в жены совершенно другую. Например, вам известно, как в свое время в Малом театре появился «Ревизор», провалившийся в Петербурге? После неудачной премьеры Николай Васильевич связался с прославленным актером Михаилом Щепкиным и попросил его поставить пьесу. Тот согласился, и в итоге спектакль имел колоссальный успех. При этом Щепкин не был режиссером. Тогда в России профессии режиссера толком не существовало. Этому нигде не учили. На мой взгляд, к счастью.

культура: Почему?
Соломин: Мне кажется, что этому нельзя научить: либо в человеке изначально есть способности к режиссуре, либо нет. Все остальное - практика, поиск своего стиля и прочее. То же самое и с профессией актера. Я веду курс в Щепкинском театральном училище. Ежегодно мы набираем человек 25, выпускаем 20, а артистами становятся дай бог восемь. В историю же входят за редким исключением один-два. У нас был курс Николая Анненкова, из которого вышли Олег Даль, Виталий Соломин, Михаил Кононов и Виктор Павлов, но это, скорее, исключение. Вырастить большого актера очень трудно. У меня сейчас третий курс, и я взял на себя смелость никого не отчислять. Если кто-то из ребят не станет артистом, то благодаря своей любви к театру, пониманию его внутреннего устройства всегда найдет себя в смежной профессии. Например, в Малом театре часто не хватает суфлеров, помощников режиссеров.

культура: Режиссеры обычно пытаются нащупать актуальность пьесы. В процессе работы искали параллели с сегодняшним днем?
Соломин: На мой взгляд, все и так на поверхности. Думаю, не обязательно рядить героев Гоголя в джинсы, чтобы зритель увидел в них современных людей. Подколесин - собирательный образ сегодняшнего нерешительного мужчины, который не знает, как подойти к женщине. Свадьбы и ответственности он боится как огня. Агафья Тихоновна - взрослое дитя, выросшее в достатке и не умеющее строить отношения с противоположным полом. А сам процесс сватовства?! Ни о какой любви речи не идет: женихи присматриваются к внешности невесты, выясняют, знает ли она французский, какое у нее приданое и наследство. То есть ищут прямую выгоду, а брак планируют заключить по расчету. Все, как сейчас, - никаких чувств. Только мы не преподносим это прямо в лоб, а даем зрителю возможность самому соединить ниточки.

культура: Говорят, Ваши режиссерские задатки в свое время оценил сам Акира Куросава. Правда ли это?
Соломин: Я снимался у Куросавы в «Дерсу Узале». Когда пришло время монтировать картину, он поручил мне и второму режиссеру Володе Васильеву заняться озвучкой. Прошло лет пять. Мы с театральной группой отдыхали в Болгарии. В то время там все очень хорошо говорили по-русски, и местные актеры пригласили нас к себе в театр. Стефан Димитров - руководитель коллектива - на банкете предложил мне поставить у них пьесу Островского. Я изумился, так как на тот момент никогда даже не помышлял о режиссуре. Тогда Стефан достал болгарский журнал и начал читать интервью, где Куросава утверждал, что, дескать, у Соломин-сана есть явные склонности к режиссуре и однажды он будет ею заниматься. В итоге мой дебют состоялся в Болгарии, где я поставил «Лес» Островского. Спектакль имел большой успех и был показан около ста раз.

культура: Тогда-то и поняли, что Вас привлекает кресло постановщика?
Соломин: Дело не в том, хочу ли я быть режиссером, а в том, что необходимо театру. Бывали моменты, когда в определенный период нужно было выпустить спектакль, а подходящего постановщика найти не удавалось. Тогда приходилось брать ответственность на себя. Коллектив Малого театра мне доверяет: в этом году будет 30 лет, как я возглавляю его в качестве художественного руководителя. Кроме того, за долгие годы в Щепкинском училище я поставил немало спектаклей, опыт у меня приличный. Но при этом в моем случае режиссура - занятие для души.

культура: Вы строги с актерами?
Соломин: Конечно, как постановщик могу и прикрикнуть, но все в рамках разумного. Вы забываете тот факт, что я преподаю более 50 лет. Многие мои ученики - народные артисты России, лауреаты всевозможных театральных и кинопремий. Считаю, что педагог и режиссер в некотором роде схожие профессии, потому что нужно обладать неимоверным терпением, чтобы донести до артистов свои мысли. Мне доводилось работать с режиссерами старой школы, которые очень доброжелательно относились к актерам. Они умели помочь коллегам на сцене раскрыть своих героев, а не идти нахрапом, как часто делают сегодня молодые постановщики. Сейчас все ищут оригинальных решений, но тогда, на мой взгляд, артисты вообще не нужны. Это уже статисты, выполняющие режиссерские замыслы. Я не против, когда идет совмещение режиссуры и актерских работ, но когда эпатаж ради эпатажа… Не понимаю такого.

культура: А как художественный руководитель Вы тоже столь гуманны?
Соломин: Конечно, нет. Например, недавно снял артистку с роли, потому что она не явилась на спектакль. Заигралась в кино и совсем забыла, что вечером ей на сцену. Пришлось делать экстренный ввод. Спектакль должен быть сыгран, и точка. Люди приехали, чтобы спектакль посмотреть, и что я должен им сказать: «Извините, у нас тут такое кино»? Вообще, когда я отпускаю на съемки, то сразу предупреждаю: «В свободное от театра время».

культура: В чем, на Ваш взгляд, заключается миссия театра?
Соломин: В первую очередь, конечно, в просвещении. Сейчас почему-то принято считать, что его основная задача - обеспечить зрителю досуг после трудного рабочего дня. Все так, но при этом каждая постановка должна нести в себе образовательную функцию, расширять кругозор, помогать зрителю находить выход из сложных ситуаций. У нас есть спектакли, идущие десятилетиями. К примеру, в «Вишневом саде», который поставил еще народный артист СССР Игорь Ильинский, сменилось уже третье поколение артистов. Раневскую в свое время играла Татьяна Еремеева, после - Нелли Корниенко и Ирина Муравьева, а сейчас - Светлана Аманова. Мы в нем принципиально ничего не меняем. По такому спектаклю можно не то что знакомиться с творчеством Чехова, особенностями быта, эстетикой эпохи, но и с самой историей Малого театра. Недавно пересмотрел «Вишневый сад». В финале есть сцена, где Раневская и Гаев прощаются с домом, со своим садом, олицетворяющим их детство. Артисты просто держатся за руки. А я думал: случись со мной что-нибудь, кто присмотрит за моими дворнягами, которые живут на даче? Потом вспомнил, что все родственники помешаны на собаках, и немного успокоился. Посмотрел по сторонам - у людей тоже слезы на глазах. Я ценю такой театр, в котором, как говорила мой мастер Вера Николаевна Пашенная, на сцене нужно оставлять кусочек сердца.

культура: Вы преподаете в Щепкинском училище. Обычно старшее поколение критично относится к молодежи. А Вы?
Соломин: Не надо всех подгонять под одну гребенку. Ребята все разные, в основном замечательные. Но посмотрите, на чем они растут. Знаете, я недавно провел месяц в санатории, иногда смотрел телевизор. Господи, что нам показывают? Драки, семейные дрязги, взрывы, насилие. Я был в ужасе. Допустим, у меня крепкая психика, я взрослый, образованный человек, а каково это видеть нашим детям? Спрашивается, зачем все это транслировать?

культура: Считаете, должна быть цензура?
Соломин: Вы видели, сколько страшных вещей произошло в школах за последнее время? Вот вам и полная свобода. Насмотрелись подростки фильмов и лезут в драку, думая, что в жизни - как в кино. Я не призываю вернуть цензуру, но думаю, что у каждого человека, будь то руководитель телеканала, театральный режиссер, киносценарист или продюсер, должен быть свой внутренний фильтр. Если каждый будет задаваться вопросом, а хотел бы я, чтобы мои дети росли на подобных передачах и фильмах, то у нас станет гораздо меньше трагедий среди молодежи.

Денис Сутыка

Русский актёр театра и кино, режиссёр.
Заслуженный артист РСФСР (2.09.1971).
Народный артист РСФСР (4.11.1974).
Народный артист СССР (9.02.1988).
Народный артист Кыргызстана (1996).
Заслуженный деятель искусств Республики Марий Эл.

Вырос в семье профессиональных музыкантов, старший брат актёра Виталия Соломина (1941-2002).

В 1957 году, по окончании Высшего театрального училища имени М.С. Щепкина (курс В.Н. Пашенной), был принят в Малый театр.

Начав с ролей эпизодических, молодой актёр вскоре стал играть ведущие роли в пьесах советского репертуара. Прекрасные внешние данные, незаурядное обаяние, мягкий лиризм при мужественности облика обещали яркое будущее. В 1966 году в спектакле Игоря Ильинского "Ревизор" Н.В. Гоголя Соломин сыграл Хлестакова - юного, лёгкого, порхающего.

В 1970 году, создав образ капитана Кольцова в фильме Евгения Ташкова "Адъютант его превосходительства", приобрёл всесоюзную известность.
Роль Арсеньева в фильме Акиры Куросавы "Дерсу Узала" (1975) сделала актёра известным мировому кинематографу.

1970-е годы - начало периода творческой зрелости актёра. В ролях классического русского репертуара проявились склонность актёра к драматизму, умение психологически тонко разработать характер, особая нервность темперамента.
Неслучайно критика часто называет Соломина «чеховским актёром Малого театра», отмечает особую «русскую национальную трогательность» актёра, склонного к воплощению не столько широты и размаха русской души, сколько той внутренней силы, какая таится в ней.

В 2000 году в "Горе от ума" А.С. Грибоедова Соломин сыграл Фамусова, обнаружив блестящие комедийные возможности, склонность к яркой характерности и вписав эту роль в число выдающихся своих сценических созданий.
Оставаясь ведущим актёром, выступает и как режиссёр.

Не менее известен Соломин как актёр кино. Среди его лучших киноработ: Дмитрий Ульянов ("Сердце матери", 1965), майор Геттель ("Сильные духом", 1967), Телегин (телефильм "Хождение по мукам", 1977), майор Звягинцев ("Блокада", 1975–1978), Трактирщик и Генрих Айзенштайн (телефильмы "Обыкновенное чудо" и "Летучая мышь", оба - 1979), Владимир Александрович ("Свет в окне", 1980), Славин ("ТАСС уполномочен заявить…", 1984).

Ю.М. Соломин выступает и как кинорежиссёр. Им сняты телефильмы "Скандальное происшествие в Брикмилле" (1981), "Берег его жизни" (1985), "В начале было Слово" (1992).

Получивший прекрасную школу русского реалистического искусства, ученик Пашенной, Соломин с 1961 года преподаёт в училище имени М.С. Щепкина. Руководитель курса, профессор (1986).

Занимал пост министра культуры Российской Федерации (1990-1992). Член КПСС с 1966 года.

В 1998 году был избран Русским биографическим институтом «Человеком года» за выдающиеся заслуги в области искусства.
Президент Ассоциации русских драматических театров (МАТР).
Академик Международной академии творчества.
Почётный член Российской академии художеств.
Член-корреспондент Российской академии образования (1992).
Почётный профессор МГУ (2012).

В честь Юрия Соломина назван астероид № 10054 - «Юрий Соломин» (2001).

театральные работы

1957 - «Макбет» В. Шекспира. Режиссёры-постановщики: К. А. Зубов и Е. П. Велихов - Флинс
1957 - «Власть тьмы» Л. Н. Толстого. Режиссёр-постановщик: Б. И. Равенских - Парень
1957 - «Доходное место» А. Н. Островского. Режиссёр-постановщик: К. А. Зубов - Мальчик
1957 - «Порт-Артур» И. Ф. Попова, А. Н. Степанова. Режиссёры-постановщики: К. А. Зубов и П. А. Марков - Молодой солдат, Офицер
1957 - «Проданная колыбельная» Х. Лакснесса. Режиссёр-постановщик: П. А. Марков - 3-й корреспондент
1957 - «Пигмалион» Б. Шоу. Режиссёр-постановщик: И. Я. Судаков - Газетчик
1958 - «Когда горит сердце» В.Кин. Режиссёр: А. А. Гончаров - Безайс
1958 - «Село Степанчиково и его обитатели» Ф. М. Достоевского. Режиссёр-постановщик Л. А. Волков - Дворовый парень, Митюшка
1959 - «Ярмарка тщеславия» В. Теккерея. Режиссёры-постановщики: И. В. Ильинский и В. И. Цыганков - Джентльмен
1959 - «Веер леди Уиндермиер» О. Уайльда. Режиссёр-постановщик: В. Г. Комиссаржевский - Молодой джентльмен
1959 - «Почему улыбались звезды» А. Е. Корнейчука. Режиссёр-постановщик: Б. И. Равенских - Юрий
1959 - «Карточный домик» О. Н. Стукалова. Режиссёр-постановщик: Д. А. Вурос - Веселый сотрудник
1959 - «Свои люди - сочтемся» А. Н. Островского. Режиссёр-постановщик: Л. А. Волков - Тишка
1960 - «Иванов» А. П. Чехова. Режиссёр-постановщик: Б. А. Бабочкин - Петр, Гость
1960 - «Живой труп» Л. Н. Толстого. Режиссёр-постановщик: Л. А. Волков - Зритель в суде
1960 - «Любовь Яровая» К. А. Тренева, режиссёры-постановщики И. В. Ильинский и В. И. Цыганков - 2-й конвойный
1960 - «Неравный бой» В. С. Розова. Режиссёр: Д. Вурос - Слава
1961 - «Взрыв» И. Дворецкого. Режиссёр-постановщик: Е. П. Велихов - Лопатин
1961 - «Весенний гром» Д. И. Зорина. Режиссёр-постановщик: Б. А. Бабочкин - Аркадий
1962 - «Коллеги» В. П. Аксенова, Ю. М. Стабовой. Режиссёры-постановщики: Б. А. Бабочкин и В. И. Коршунов - Сержант
1962 - «Маскарад» М. Ю. Лермонтова. Режиссёр-постановщик: Л. В. Варпаховский - Танцующий
1962 - «Веер леди Уиндермиер» О. Уайльда. Режиссёр-постановщик: В. Г. Комиссаржевский - Сесиль Грехем
1962 - «Ярмарка тщеславия» В. Теккерея. Режиссёры-постановщики: И. В. Ильинский и В. И. Цыганков - Исидор
1962 - «Палата» С. Алешина. Режиссёр: Л. Верпаховский - Миша
1963 - «Перед ужином» В. С. Розова. Режиссёр: В. Монахов - Гриша
1963 - «Нас где-то ждут» А. Н. Арбузова. Режиссёр-постановщик Е. Р. Симонов - Федя
1964 - «Украли консула» Г. Д. Мдивани. Режиссёр: В. Монахов - Пэпино
1966 - «Ревизор» Н. В. Гоголя. Режиссёр: Игорь Ильинский - Хлестаков
1969 - «Золотое руно» А. Гуляшки. Режиссёр-постановщик: Г. Аврамов (Болгария) - Ковачев
1970 - «Твой дядя Миша» Г. Д. Мдивани. Режиссёр-постановщик: В. Б. Монахов - Валерий
1973 - «Пучина» А. Н. Островского. Режиссёр: П. Васильев - Кисельников
1976 - «Пучина» А. Н. Островского. Режиссёр: П. Васильев - Неизвестный
1976 - «Униженные и оскорбленные» Ф. М. Достоевского. Режиссёр-постановщик: Е. П. Велихов - Иван Петрович (Ваня)
1976 - «Украли консула» Г. Д. Мдивани. Режиссёр: В. Монахов - Пэпино
1976 - «Царь Фёдор Иоаннович» А. К. Толстого. Режиссёр: Борис Равенских - царь Фёдор
1977 - «Любовь Яровая» К. А. Тренёва. Режиссёр: Пётр Фоменко - Михаил Яровой
1978 - «Берег» Ю. В. Бондарева. Режиссёр-постановщик В. А. Андреев - Княжко
1981 - «Целина» Л. И. Брежнева, режиссёры-постановщики Б. А. Львов-Анохин и В. М. Бейлис - Ведущий
1983 - «Картина» Д. А. Гранина Режиссёр-постановщик: Л. Е. Хейфец - Астахов
1983 - «Сирано де Бержерак» Эдмона Ростана. Режиссёр: Рачья Капланян - Сирано
1984 - «Ревизор» Н. В. Гоголя. Режиссёры-постановщики: Е. Я. Весник, Ю. М. Соломин - Хлопов
1984 - «Живой труп» Л. Н. Толстого. Режиссёр: В. М. Соломин - Федя Протасов
1985 - «Ревизор» Н. В. Гоголя. Режиссёры-постановщики: Е. Я. Весник, Ю. М. Соломин - Хлестаков
1987 - «Игра» Ю. В. Бондарева. Режиссёр-постановщик В. А. Андреев - Крымов
1988 - «Леший» А. П. Чехова. Режиссёр: Б. Морозов - Войницкий
1990 - «И Аз воздам» С. Кузнецова. Режиссёр-постановщик Б. А. Морозов - Николай II
1993 - «Дядя Ваня» А. П. Чехова. Режиссёр: С. А. Соловьёв - Войницкий
1996 - «Чайка» А. П. Чехова. Режиссёр: В. Н. Драгунов - Тригорин
1999 - «Лес» А. Н. Островского. Режиссёр-постановщик Ю. М. Соломин - Карп
2000 - «Горе от ума» А. С. Грибоедова. Режиссёр: С. В. Женовач - Фамусов
2003 - «Таинственный ящик» П. А. Каратыгина. Режиссёр-постановщик: Ю. М. Соломин - Сен-Феликс
2009 - «Мольер» М. А. Булгакова. Режиссёр: В. Н. Драгунов - Жан-Батист Поклен де Мольер.

Режиссёрские работы в театре
1982 - «Ревизор» Н. В. Гоголя (совместно с Евгением Весником)
1996 - «Чайка» А. П. Чехова (художественный руководитель постановки, режиссёр: В. Н. Драгунов)
1998 - «Лес» А.Н. Островского
1998 - «Коварство и любовь» Фридриха Шиллера
2003 - «Таинственный ящик» П. А. Каратыгина
2004 - «Три сестры» А. П. Чехова
2006 - «Ревизор» Н. В. Гоголя
2008 - «Власть тьмы» Л. Н. Толстого
2012 - «Бесприданница» А. Н. Островского (руководитель постановки)

призы и награды

Государственная премия РСФСР имени братьев Васильевых (1971) - за исполнение роли капитана Кольцова в фильме «Адъютант его превосходительства» (1969).
Государственная премия Российской Федерации (2001).
Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (29 мая 1995).
Орден «За заслуги перед Отечеством» III степени (25 октября 1999).
Орден «За заслуги перед Отечеством» II степени (18 июня 2005).
Орден Почёта (18.06.2010).
Орден Дружбы Народов (1985).
Орден Академии искусств Японии «За вклад в мировую культуру» (1993).
Орден Восходящего солнца III степени (Япония, 2011).
Премия КГБ СССР (1984) - за роль полковника Славина в фильме «ТАСС уполномочен заявить…».
Премия «Золотой Овен» - за выдающийся вклад в развитие отечественного кино (1996).
Международная театральная премия Станиславского - за роль Фамусова в спектакле Малого театра «Горе от ума» (2001).
Премия «Человек года-2008» Русского биографического института.
Премия ФСБ в номинации «Актерская работа» за создание высокохудожественных образов сотрудников органов безопасности в отечественном кинематографе (2010).
Высшая Российская общественная награда - знак ордена святого Александра Невского «За труды и Отечество».
Орден святого благоверного князя Даниила Московского (РПЦ).
Почётный гражданин города Арсеньева (1975).
Медаль «Слава Читы» (№ 1).
Премия Кузбасса (2007).
Медаль «В память 1000-летия Казани» (2009).
Памятная медаль «150-летие А. П. Чехова» (2011).
Российская национальная актёрская премия имени Андрея Миронова "Фигаро" в номинации "За служение русскому репертуарному театру" (2014).
Орден «За заслуги перед Отечеством» I степени (2015)
Орден святого благоверного князя Даниила Московского (РПЦ, 2005)
Орден святого преподобного Андрея Рублева I степени (РПЦ, 2015)
«Человек года-1998» (Русский биографический институт)
Премия «Звезда Театрала» в номинации «Легенда сцены» (2010)
Премия за студенческие работы в Братиславе (Словакия) и Кобе (Япония)
Императорский Орден Святой Анны II степени (Российский Императорский Дом, 2014)
Самарский крест (Общественный совет Болгарии, 2014 год)
Театральная премия «Золотая маска» (Москва, 2016) - за выдающийся вклад в развитие театрального искусства
Академик РАО (2019)
Почётный сотрудник Следственного комитета Российской Федерации (2015)
Почётный член Общественного совета Следственного комитета Российской Федерации (2015)