Большая Ордынка. Прогулка по Замоскворечью Дроздов Денис Петрович
«ЛЕГЕНДАРНАЯ ОРДЫНКА»
«ЛЕГЕНДАРНАЯ ОРДЫНКА»
В утренний сонный час,
– Кажется, четверть пятого, -
Я полюбила вас,
Анна Ахматова.
М.И. Цветаева
До революции 1917 года в усадьбе Куманиных продолжали жить новые поколения купеческо-дворянского рода. За свою историю дом неоднократно переделывался. Еще в середине XIX века часть южного флигеля, обращенную к выезду, сломали, а парадный вход замкнули с юга корпусом, симметричным северному. Это расположение видно и в современном здании. Одноэтажные флигели были надстроены вторыми этажами и получили строгие ампирные формы.
После очередной перестройки в 1930-х годах от куманинского особняка осталась только высокая ограда с кованой решеткой середины XIX века. Но новое пятиэтажное здание было выстроено на основе старых корпусов усадьбы Куманина, сохраняя сложность ее плана. В это же время в правом корпусе дома в квартире № 13 поселился писатель-сатирик Виктор Ефимович Ардов со своей женой актрисой Ниной Антоновной Ольшевской и ее сыном от первого брака Алексеем Баталовым – будущим известным актером. Позже у Ардова и Ольшевской родятся еще два сына – Борис и Михаил. Сначала семья Ардовых жила в писательском кооперативном доме № 3 – 5 по Нащокинскому переулку. Соседями их были К.А. Тренев, С.И. Кирсанов, В.Б. Шкловский, С.А. Клычков, М.А. Булгаков и другие писатели. Виктор Ефимович был душевным, внимательным и хлебосольным хозяином. Где бы он ни жил, в его квартире всегда находилось место празднику. Он любил устраивать веселые застолья с друзьями – писателями, музыкантами и актерами – с хорошим вином, богатым угощением, остроумными шутками и чтением. Сюжеты для юмористических рассказов рождались во дворах, магазинах и ресторанах. Выпустит книгу – и дарит ее прототипам, чтобы посмотреть, догадаются или нет. Иногда он набирал полные карманы конфет и шел во двор – раздавать соседским ребятишкам.
Осип Эмильевич Мандельштам
В 1933 году поэт О.Э. Мандельштам поселился в Нащокинском переулке – как раз над квартирой Ардова. Согласно мемуарам литературоведа Э.Г. Герштейн: «Нина Антоновна Ольшевская принадлежала к первому послереволюционному выпуску школы Станиславского, который описан в его книге «Работа с актером». Она была красавица смешанных кровей – польской аристократической, русской и татарской. Блестящие черные волосы, смуглый румянец и «горячие», по выражению Н.И. Харджиева, глаза подсказывали ему слово «цыганка», когда он говорил о Нине Антоновне... Иногда, ведя к себе домой кого-нибудь из встретившихся на улице знакомых, Осип Эмильевич по дороге звонил в квартиру Ардовых. Если дверь открывала Нина Антоновна, он представлял ее своему спутнику такими словами: «Здесь живет хорошенькая девушка». После чего вежливо раскланивался, говорил, улыбаясь: «До свидания» – и вел своего гостя на пятый этаж».
Между семьями Ардова и Мандельштама установились добрососедские отношения. Однажды к Осипу Эмильевичу приехала из Ленинграда А.А. Ахматова со своим сыном Л.Н. Гумилевым. У Мандельштама было в тот вечер всего одно свободное спальное место, и он попросил Ардова приютить на ночлег Гумилева. Молодая актриса Ольшевская относилась к Ахматовой с трепетом и благоговением. «Когда она гостила у Мандельштамов, и я видела, как она подымается по лестнице, я обалдевала. Это такой случай в моей жизни! Даже трудно было себе представить, как мне повезло!» – вспоминала Нина Антоновна. Гумилев сказал матери, что Ардовы – симпатичные люди, и после этого Анна Андреевна очень сдружилась с Ольшевской, хотя та по возрасту годилась ей в дочки, и до конца жизни оставалась желанным гостем в доме Ардовых.
Потом Ардовы переехали в писательский дом в Лаврушинском переулке, где их соседом был Б.Л. Пастернак, который приятельствовал с Ардовым и ценил его творчество. А в 1938 году после рождения сына Михаила семья перебралась на Большую Ордынку. Когда Ахматова приезжала в Москву, она прямо с вокзала направлялась к Ардовым. Для нее освобождали комнату Алексея Баталова, по воспоминаниям которого, в ней было шесть метров, когда я ложился, то доставал ногами до противоположной стены, – а она выглядела в этом закутке, как королева. В этой крохотной комнатушке с одной тахтой и тумбочкой Ахматова жила месяцами. С легкой руки Анны Андреевны квартира Ардовых стала называться «Легендарной Ордынкой». Ахматова была близка не только с Ниной Антоновной, но и с самим хозяином «Легендарной Ордынки» Виктором Ефимовичем. Он отличался тонким умом, широкой эрудицией и превосходным чувством юмора. Ардов был связан с литературой, театром, кино, хорошо разбирался в истории и политике, поэтому Ахматова любила беседовать с ним ночами на кухне за чашкой чая.
Анна Андреевна Ахматова. Фотография 1940-х гг.
Особенно часто Анна Андреевна бывала в Москве, когда Л.Н. Гумилев сидел в Лефортовской тюрьме. Это печальное событие еще больше сблизило Ахматову и Ольшевскую, у которой была репрессирована мать. Гумилева арестовали в 1938 году, а освободили только восемнадцать лет спустя. Анна Андреевна болезненно переживала разлуку с сыном:
Ты спроси у моих соплеменниц,
Каторжанок, стопятниц, пленниц,
И тебе порасскажем мы,
Как в беспамятном жили страхе,
Как растили детей для плахи,
Для застенка и для тюрьмы.
Именно здесь, на Большой Ордынке, № 17, произошла 7 июня 1941 года первая и единственная встреча двух великих поэтесс – А.А. Ахматовой и М.И. Цветаевой. Хозяин дома вспоминал об этом так: «Я сам открыл входную дверь в тот погожий зимний день. Марина Ивановна вошла в столовую. Здесь на своем обычном месте на диване сидела Ахматова. Мне не нужно было даже произносить обычные слова при представлении двух лиц друг другу. Волнение было написано на лицах обеих моих гостий. Они встретились без пошлой процедуры «знакомства». Не было сказано ни «очень приятно», ни «как я рада», ни «так вот вы какая». Просто пожали друг другу руки. Я не без колебаний ушел из комнаты: я понимал, что, оставив обеих поэтесс вдвоем, я лишаю историю нашей литературы важных свидетельских показаний. Вскоре поэтессы перешли в маленькую комнату… Примерно два часа они пробыли там вместе. Затем обе вышли еще более взволнованные, чем при первых мгновениях встречи. Зная Анну Андреевну, я легко увидел на ее лице следы тех переживаний, которые вызываются у нее чужими несчастьями, наблюдаемыми непосредственно или по рассказам… Вышли они, подружившись, что я почувствовал сразу же. Но не было, конечно, признаков возникшего только что мелкого женского приятельства, которое обычно для посредственных натур. Обе женщины молчали и не смотрели друг на друга… Когда Цветаева уходила, Анна Андреевна перекрестила ее. Кажется, больше они и не видались».
В тот памятный день Цветаева преподнесла Ахматовой «Поэму воздуха», переписанную за ночь своей рукой. У Марины Ивановны много стихов, посвященных Анне Андреевне. «Если бы я могла просто подарить ей – Кремль, я бы наверное этих стихов не написала», – заметила однажды Цветаева, которая любила многозвучную, живописную, пеструю Москву всем сердцем. Быть может, в том числе и благодаря ее стихам Ахматова прониклась Замоскворечьем и Большой Ордынкой, свежестью Москвы-реки и широкой московской осенью . Иногда Ахматова вспоминала, что Цветаева подарила ей Москву:
В певучем граде моем купола горят,
И Спаса светлого славит слепец бродячий...
И я дарю тебе свой колокольный град,
– Ахматова! – и сердце свое в придачу.
Марина Ивановна Цветаева
Во время войны Анна Андреевна была эвакуирована в Ташкент, а Ольшевская с детьми – в Казань. Виктор Ефимович в 1942 году добровольцем ушел на фронт, был военным корреспондентом, участвовал в боях, за что награжден орденом Красной Звезды. Лишь весной 1944 года «Легендарная Ордынка» вновь ожила. После войны Ахматову исключили из Союза писателей, ее стихи перестали печатать, заказы на переводы практически не поступали. Но если она получала где-нибудь деньги, она их как можно скорее раздавала нуждающимся людям. Анну Андреевну лишили продовольственных карточек, однако совершенно незнакомые с ней люди узнавали адрес Ардовых и бросали в почтовый ящик десятки карточек, чтобы хоть как-то помочь любимой поэтессе.
По словам Ардова, Ахматова необыкновенно чувствовала поэзию. Однажды к ней пришла поэтесса и прочитала большую поэму о своей любви к убитому на войне мужу. Выслушав ее, Анна Андреевна сказала: «Главный недостаток вашей поэмы, что, по существу, вы сейчас любите другого человека, о нем вы пишете в этой поэме, и только прикрываетесь фигурой вашего убитого мужа». И та сказала: «Это правда». В русской поэзии для Ахматовой переломными были стихи А.С. Пушкина и Н.А. Некрасова. А из современников она восхищалась В.В. Маяковским. «Это – новый голос. Это настоящий поэт», – говорила она. Ахматова часто читала его стихи о любви наизусть. Э.Г. Герштейн рассказывала: «Однажды в Ленинграде Ахматова шла по улице и почему-то подумала: «Сейчас встречу Маяковского». И вот он идет и говорит, что думал: «Сейчас встречу Ахматову». Он поцеловал ей обе руки и сказал: «Никому не говорите». Кстати сказать, последняя любовь Маяковского – В.В. Полонская, которую поэт в предсмертной записке назвал в числе других «моей семьей», – была близкой подругой Ольшевской еще со времен Художественного театра.
Часто вечерами Анна Андреевна гуляла по переулкам, где ходил Островский . Удивительно, но ни Достоевского, в бывшем доме тетки которого она жила, ни Островского, по переулкам которого ей нравилось прогуливаться, Ахматова не любила. Да и сами хозяева квартиры на Большой Ордынке не знали, что Александра Федоровна Куманина была тетей Достоевского. Многие свои стихотворения Анна Андреевна подписывала «Москва. Ордынка» или «Москва. На Ордынке». Город становился и героем ее стихов:
Переулочек, переул...
Горло петелькой затянул.
Тянет свежесть с Москва-реки,
В окнах теплятся огоньки.
Как по левой руке – пустырь,
А по правой руке – монастырь,
А напротив – высокий клен
Красным заревом обагрен,
А напротив – высокий клен
Ночью слушает долгий стон.
Покосился гнилой фонарь -
С колокольни идет звонарь...
Мне бы тот найти образок,
Оттого что мой близок срок,
Мне бы снова мой черный платок,
Мне бы невской воды глоток.
В 1956 году в «Легендарной Ордынке» после долгой разлуки встретились наконец мать и сын – Ахматова и освобожденный из лагеря Л.Н. Гумилев. В течение всего времени ссылки Анна Андреевна усердно хлопотала о его освобождении, она даже написала стихи, прославляющие Сталина – палача ее сына. Но только после смерти вождя Гумилев получил свободу. Это случилось неожиданно. Ахматова как раз была в Москве, а Гумилев спешил к ней в Ленинград и почти случайно заехал к Ардовым.
Квартиру Ардовых все считали и ахматовской, потому что Анна Андреевна прожила на Большой Ордынке ничуть не меньше, чем в Ленинграде в знаменитом Фонтанном доме («Легендарной Фонтанке», как его в шутку окрестили друзья поэтессы). К Ахматовой приходило гораздо больше гостей, чем к самим хозяевам. Это были как близкие ее друзья – Э.Г. Герштейн, Н.И. Харджиев, М.С. Петровых, Л.К. Чуковская, Л.Д. Большинцова, – так и молодые писатели, поэты и художники. Сын Виктора Ефимовича Ардова Михаил в замечательной книге воспоминаний «Легендарная Ордынка» пишет:
«Как-то Б.Л. Пастернак назвал это:
– Столкновение поездов на станции Ахматовка.
Шутка прочно вошла в обиход Ордынки. Впоследствии «столкновение поездов на станции» отпало, и Анна Андреевна за завтраком сообщала нам:
– Сегодня – большая Ахматовка.
Это означало, что у нее будет много гостей».
А.Г. Найман – личный секретарь Ахматовой и автор мемуаров о поэтессе – вспоминал: «Пишущие стихи обращались к ней с тем, чтобы услышать ее оценку… При этом, когда автор приходил за ответом, она старалась не обидеть и говорила что-нибудь необязательное, что, из ее уст, могло быть воспринято как похвала: «В ваших стихах есть чувство природы», «Мне нравится, когда в стихи вводят прямую речь», «Белые стихи писать труднее, чем в рифму», «Это очень ваше», «В ваших стихах слова стоят на своих местах».
Последнее литературное окружение Анны Андреевны – это поэты Е.Б. Рейн, Д.В. Бобышев, А.Г. Найман и будущий нобелевский лауреат И.А. Бродский. Ахматова выделяла их из числа остальных и была для них не только поэтическим, но и духовным авторитетом. После смерти Анны Андреевны Ахматовой Бобышев написал стихотворение, в котором есть такие строки:
И, на кладбищенском кресте гвоздима,
душа прозрела: в череду утрат
заходят Ося, Толя, Женя, Дима
ахматовскими сиротами в ряд.
За четыре дня до своей кончины Ахматова подарила Нине Антоновне Ольшевской сборник стихотворений «Бег времени» с дарственной надписью: «Моей Нине, которая все обо мнезнает, с любовью Ахматова. 1 марта 1966, Москва». Благодаря дружбе Ахматовой и Ардовых дом № 17 по Большой Ордынке приобрел свою «легендарность». Обычная московская четырехкомнатная квартира видела и слышала столько, сколько хватило бы не на один том воспоминаний. Б.Л. Пастернак читал здесь роман «Доктор Живаго» и перевод «Фауста», частыми гостями у Ардовых были М.А. Булгаков, К.И. Чуковский, Д.Д. Шостакович, Ф.Г. Раневская и др. По воспоминаниям М.В. Ардова, «на Ордынке был некий культ Зощенко. Он вспоминался и цитировался постоянно. Моя память и сейчас хранит многое из того, что употреблялось в нашем семейном обиходе: «Желающие не хотят», «Маловысокохудожественные стихи», «Пьеса не хуже, чем у Бориса Шекспира», «Не то чтобы мы пишем из-за денег, но гонорар вносит известное оживление в наше дело». Культ Зощенко в нашей семье, так сказать, косвенно поддерживала Ахматова. Анна Андреевна относилась к нему по-особенному, как к товарищу по несчастью. За глаза она всегда называла его Мишенькой».
Именно поэтому сейчас идет подготовка к созданию в бывшей квартире Ардовых музея «Легендарная Ордынка (Московский дом Анны Ахматовой)». До сих пор в столице нет музея, посвященного великой поэтессе Серебряного века. Сыновья Ольшевской народный артист СССР А.В. Баталов и писатель М.В. Ардов не раз обращались в мэрию с идеей организовать музей. Сейчас квартирой владеют наследники умершего третьего сына Ольшевской Бориса. По словам Ардова, со времен Ахматовой там остался только шкаф-буфет, но есть множество вещей вне дома – письменный стол, картины, книги и фотографии из семейного архива, – которые он готов предоставить. У Баталова, ученика знаменитого художника Р.Р. Фалька, есть нарисованный им самим портрет Анны Андреевны. Помешать созданию «Легендарной Ордынки» может одно обстоятельство: необходимо согласие всех жильцов подъезда. Хочется верить, что у города появится музей Ахматовой и всей московской интеллигенции. Даже самые незначительные на первый взгляд вещи – маленькая комнатка, где жила Ахматова, гостиная, где она играла в покер, вид из окна, которым любовалась поэтесса, – все это имеет важное культурное значение.
В год столетнего юбилея Анны Андреевны на доме № 17 по Большой Ордынке была открыта мемориальная доска, гласящая, что «в этом доме, приезжая в Москву, жила и работала Анна Ахматова». А в 2000 году во дворе установлен памятник скульптора В.А. Суровцева, выполненный по знаменитому рисунку А. Модильяни, на котором Анна Андреевна изображена полулежащей в кресле. С Модильяни Ахматова когда-то дружила, поэтому подаренный ей рисунок хранила бережно и вешала на стену, где бы ни жила. Анна Андреевна любила Москву, а столица дарила ей вдохновение:
Все в Москве пропитано стихами,
Рифмами проколото насквозь.
Пусть безмолвие царит над нами,
Пусть мы с рифмой поселимся врозь.
Из книги Викинги [Потомки Одина и Тора (litres)] автора Джонс Гвин Из книги Русь книжная автора Глухов Алексей ГавриловичЛегендарная либерея Пожалуй, никакая другая библиотека не вызывала такого жгучего интереса, как книжное собрание московских князей. Оно издавна было окружено ореолом таинственности, романтической загадочности и породило множество всевозможных легенд о подземельях,
Из книги Большая Ордынка. Прогулка по Замоскворечью автора Дроздов Денис ПетровичБОЛЬШАЯ ОРДЫНКА. ПРОИСХОЖДЕНИЕ НАЗВАНИЯ Исследователи предлагают не одну версию возникновения топонима. По мнению видных филологов Г.П. Смолицкой и М.В. Горбаневского: «Название происходит от слова орда, а вернее – от топонима Орда. В Орду, или Золотую Орду, вела дорога,
Из книги Мифы и предания славян автора Артемов Владислав ВладимировичБОЛЬШАЯ ОРДЫНКА СЕГОДНЯ Большая Ордынка идет от Малого Москворецкого моста к Добрынинской площади. Ее современное направление окончательно сформировалось в XVII веке. Большая Ордынка сохранила для нас редкие памятники архитектуры разных эпох. На этой сравнительно
Из книги автораУсадьба Куманиных (Большая Ордынка, № 17) Но вот наконец мы подошли к дому № 17 по Большой Ордынке. «И что в нем такого особенного?» – спросите вы. Вполне обыкновенное пятиэтажное здание, отличающееся от остальных разве что сложностью плана и украшенное старинной оградой да
Из книги автораГОРОДСКАЯ УСАДЬБА ДОЛГОВЫХ (Большая Ордынка, № 21) Во второй половине XVIII века жил на Большой Ордынке в приходе церкви иконы Богородицы Всех Скорбящих Радость первостатейный купец Афанасий Иванович Долгов. Всем он был хорош: и дела свои вел грамотно, и уважением всеобщим
Из книги автораМЕЖГОСУДАРСТВЕННЫЙ АВИАЦИОННЫЙ КОМИТЕТ (Большая Ордынка, № 22) Из гостеприимных Толмачей по Большому Толмачевскому переулку снова возвращаемся на Ордынку. По обе стороны переулка расположены два самых высоких здания, которые заняли ни много ни мало по целому кварталу. В
Из книги автораЗДАНИЕ РОСАТОМА (Большая Ордынка, № 24) В огромном, просто колоссальном, в сравнении с уютными замоскворецкими особнячками, здании расположилась Государственная корпорация по атомной энергии «Росатом». Этот дом сравнивают с неприступной крепостью, с могучим бастионом.
Из книги автораДОМ КИРЕЕВСКИХ–КАРПОВЫХ (Большая Ордынка, № 41) Отличный архитектурный ансамбль с храмом Иверской иконы Божией Матери составляет дом Киреевских – Карповых начала XIX века. Этот дворец с фронтонным портиком из шести пилястр коринфского ордера, выделяющимся на глади стены,
Из книги автораОСОБНЯК ЕЛИСЕЕВЫХ–МИНДОВСКИХ (Большая Ордынка, № 43) Этот дом с длинным фасадом никого не оставит равнодушным. Удивителен он хотя бы тем, что его раз за разом удлиняли вдоль красной линии Большой Ордынки, а не в глубь двора. Первыми хозяевами особняка были дворяне
Из книги автораДОМ АРСЕНЬЕВЫХ (Большая Ордынка, № 45) Флигель отделяет особняк Миндовского от любимого жителями Замоскворечья замечательного дома Арсеньевых. Арсеньевы – древнейший и обширнейший дворянский род. Для всех носителей этой фамилии есть замечательная книга историка В.С.
Из книги автораФИЛИАЛ МАЛОГО ТЕАТРА (Большая Ордынка, № 69) Малый театр – явление в отечественной культуре сродни Третьяковской галерее. И как хорошо, что венчает Большую Ордынку здание Малого театра, пусть здесь и находится только его филиал. Особенный дух Малого, его философия и
Из книги автораАПТЕКА ФЕРРЕЙНА (Большая Ордынка, № 74) В 1880 году аптекарь первого класса и потомственный почетный гражданин Карл Иванович Феррейн приобрел бывшую усадьбу купца Марка Никитича Гусева для устройства в ней аптеки. Усадьба имела прекрасное местоположение на стрелке Большой
Из книги автораМАЛАЯ ОРДЫНКА Незаметно мы оказались на Серпуховской площади. Можно было бы здесь и закончить нашу долгую и интересную прогулку. Но она останется незавершенной, если мы не вернемся немного назад и не свернем в узкий проход между 61-м и 63-м домами на Малую Ордынку. Эта улица
Из книги автораДОМ-МУЗЕЙ А.Н. ОСТРОВСКОГО (Малая Ордынка, № 9) Александр Николаевич Островский – это центральная фигура и Малой Ордынки, и всего Замоскворечья. Нам уже не раз приходилось упоминать это имя, что неудивительно. Замоскворечье и Островский достойны друг друга. Малая родина
В доме антикварной книги "В Никитском" появится мемориальное пространство, посвященное Анне Ахматовой. Экспозиция откроется 21 февраля. Что там будет – рассказывает куратор проекта, искусствовед и коллекционер Анатолий Гостев.
Фотохроника ТАСС
Официального адреса у Анны Ахматовой в Москве никогда не было, но каждый раз, приезжая сюда, она останавливалась в одном и том же доме, у своих друзей Виктора Ардова и Нины Ольшевской, и их сыновей - мультипликатора Бориса Ардова, писателя протоиерея Михаила Ардова и актера Алексея Баталова. Идея создать в Москве музей, посвященный великой поэтессе, давно витала в воздухе, и лучшего места для этого, чем квартира Ардовых, не найти. Но квартира эта до сих пор остается жилой, и превратить ее в публичное пространство не представлялось возможным. Решение проблемы пришло само, когда Отец Михаил Ардов привез семейные реликвии на реставрацию в дом антикварной книги в Никитском переулке. Вместе с основателем аукционного дома "В Никитском" Николаем Шутовым и коллекционером Анатолием Гостевым им удалось воссоздать модель ахматовских комнат и превратить их в музейное пространство.Анатолий Гостев, куратор проекта:
Фото: Агентство "Москва"/Зыков Кирилл
"Сам по себе образ музея, мемориального пространства "Московский дом Анны Ахматовой", - это реконструкция, притом достаточно условная. Практически театральная декорация на подлинных материалах, связанных с Ахматовой в доме Ардовых. Речь идет о детской, комнате Алексея Баталова, в которой жила Ахматова, когда приезжала в Москву, и гостиной, где собирался весь литературный цвет XX века. Объединяют эти два интерьера силуэты-портреты поэтов XX века работы Елизаветы Кругликовой, 1920 года. Интересно, что в совокупности эти портреты являются иллюстрацией к "Поэме без героя" Ахматовой, которая создавалась, комментировалась и дополнялась именно в доме на Ордынке".Основные экспонаты
Прежде всего, это "Его величество" стол, за которым работала Анна Андреевна Ахматова, будучи в Москве. Он стоял в комнате совсем еще юного Баталова, который спал в гостиной в те дни, когда в доме находилась знаменитая поэтесса. Что только на этом столе ни написано! Редакция "Реквиема", редакция "Поэмы без героя", все переводы, над которыми Ахматова работала в Москве. Это переводы с корейского, с японского и татарского. Дело в том, что Ахматову практически не печатали после постановления о журнале "Красная звезда" и она в основном работала с переводами. Только в конце 50-х годов ей позволили издавать части "Поэмы без героя". И появились первые ахматовские сборники. Именно на этом столе составлялись автобиографические тетрадочки, которые Ахматова вела от руки и сама же сшивала.
Фото предоставлено пресс-службой музея
Нина Попова, директор музея Анны Ахматовой в Фонтанном Доме
"Музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме приветствует любое начинание, связанное с сохранением памяти о нашей патронессе. Тем более, что с Москвой в биографии и творчестве Ахматовой связано очень многое. Необычно, что экспозиция, посвященная поэту, появится не как филиал московского Литературного музея, в собрании которого хранятся многие ценные материалы, посвященные Ахматовой. Однако и негосударственный музей поэта вызывает у нас интерес и симпатию"
Фото предоставлено пресс-службой музея
В гостиной на стене висят две литографии французского мастера Буальи из подлинной гостиной, овальное зеркало в ореховой оправе, диван и два кресла, в которых сидели гости Ахматовой и Ардовых. И знаменитый стол из гостиной, про который Ахматова писала "Из-под пестрой скатерти не видать стола, я стихам не матерью, мачехой была". Так вот за эти столом сидели Зощенко, Пастернак, Райкин, Шостакович. И рядом со столом, сбоку, стоит пишущая машинка. Сама Анна Андреевна машинкой не пользовалась, на ней Лидия Корнеевна Чуковская и Михаил Ардов (теперь уже Отец Михаил) перепечатывали стихи с ахматовских рукописей.
Фото предоставлено пресс-службой музея
В планах кураторов "Московского дома Ахматовой" - проведение литературных вечеров и творческих встреч с актерами, поэтами и писателями. "У нас большие планы на это пространство: мы хотим, чтобы музей жил, собирал неравнодушных к поэзии людей, хотим возродить "ахматовку", - добавил Анатолий Гостев. "В наших планах - ежемесячное проведение мероприятий, посвященных Анне Андреевне, создание премии имени Анны Ахматовой для начинающих поэтов, выпуск "Ахматовского ежегодника", поэтические и литературные вечера, а также многое другое".Московская квартира актрисы Нины Ольшевской и драматурга Виктора Ардова на Ордынке в послевоенные годы была местом встреч известных деятелей литературы и искусств. Михаил Ардов, сын Н. Ольшевской и В. Ардова, ныне известный священник и писатель, собрал воспоминания о гостях дома в книге «Легендарная Ордынка». В нее также вошли заметки его братьев - Бориса Ардова и Алексея Баталова.
Про Анну Ахматову
В столовой на Ордынке утро. Анна Андреевна пьет свой «кофий» и разбирает корреспонденцию. Большая часть писем читателей начинается примерно так: «Вы, конечно, удивитесь, что вам пишет незнакомый человек...»
Как они себе это представляют? - говорит Ахматова. - Мне пишут уже пятьдесят лет, и я всякий раз должна удивляться?
Году в пятнадцатом в Петербурге в гости к Ахматовой пришли Георгий Адамович и Георгий Иванов. Они пожелали видеть сына Анны Андреевны и Николая Степановича. По приказу хозяйки няня привела нарядного и курчавого младенца. Он посмотрел на визитеров и спросил:
Где живете, дураки?
Уличив кого-нибудь в неграмотности, Ахматова говорила:
Почему я должна все знать? Я - лирический поэт, я могу валяться в канаве.
Кстати, о частушках. Как-то брат Борис прочел Анне Андреевне такую:
Дура я, дура я,
Дура я проклятая!
У него четыре дуры,
А я дура пятая!
Это похоже на мои стихи, - проговорила Ахматова.
Про Михаила Зощенко
Ардов сидит в своем кресле в столовой, прихлебывая чай, и просматривает газеты.
Послушай, - говорю я ему, - сегодня двадцать второе июля, ровно год со дня смерти Зощенко. В приличной стране уже начало бы выходить полное собрание сочинений.
В приличной стране, - отзывается отец, - он был бы еще жив.
Про материализм и идеализм
Моя самая любимая из историй П.Г. Козлова (Павел Геннадиевич Козлов - преподаватель теории музыки в училище им. Гнесиных, друг матери М. Ардова).
Даже не в институте, а в училище шел экзамен по диалектическому материализму. (Надо сказать, что все преподаватели подобных «наук», как правило, страдали некоторым комплексом неполноценности.) И вот один из мальчиков проявил такое невежество, что экзаменатор спросил его с некоторым вызовом:
Позвольте, сами-то вы кто - материалист или идеалист?
Я баянист, - смиренно отвечал юный музыкант. - Поставьте мне троечку...
Про Дмитрия Шостаковича
После смерти первой жены, матери его детей, он не женился довольно долго. А потом, уже на моей памяти, у Шостаковича появилась очень странная, мягко выражаясь, супруга. Звали ее Маргарита, в прошлом она была комсомольским работником. Лучше всего ее характеризует такая фраза:
Мой первый муж тоже был музыкант. Он играл на баяне.
Во время войны Дмитрий Дмитриевич был в Куйбышеве, там он увидел и запомнил такое замечательное объявление: «С 1 октября открытая столовая здесь закрывается. Здесь открывается закрытая столовая».
Как-то Шостакович с сыном заехали в управление по охране авторских прав. Там они увидели Жана-Поля Сартра, который очень внимательно и деловито пересчитывал свой гонорар - изрядное количество крупных купюр. Наблюдая эту сцену, Дмитрий Дмитриевич тихонько сказал Максиму, перефразируя популярные в те годы слова Ленина:
Мы не отрицаем материальную заинтересованность при переходе из лагеря реакции в лагерь прогресса...
Я вспоминаю, Шостакович-младший пригласил меня на генеральную репетицию «Леди Макбет Мценского уезда» в Ленинградский малый оперный театр. Там он обратил мое внимание на одно примечательное место в этой опере.
Его отец, как объяснил мне Максим, всю жизнь терпеть не мог музыки Чайковского. Но по вполне понятным причинам никогда не смел высказать это открыто. И все же он это выразил. Шостакович сам написал либретто для «Леди Макбет», там преступление Сергея и Катерины открывается так. Во время их свадьбы пьяненький мужичок ищет, чем бы поживиться, и открывает крышку колодца, где лежат смердящие трупы. И тогда мужичок начинает петь на тот самый мотив, с которого начинается увертюра оперы «Евгений Онегин»: «Какая вонь!.. Какая вонь!.. Какая вонь!.. Какая вонь!..»
Про Евгения Долматовского
На Ордынке появился очередной номер альманаха «День поэзии». Среди прочей чепухи в нем было стихотворение Е. Долматовского про аэропорт в монгольской столице. Там появляются три пьяных американских туриста, которые шокируют публику. Самый конец цитирую буквально:
А третий (дам простить прошу
За то, что о таком пишу)
У азиатов на виду
Справляет малую нужду.
С презреньем смотрит Азия
На это безобразие.
В первый же вечер, когда собралась наша компания, один из приятелей набрал номер телефона Долматовского и вкрадчивым голосом спросил:
Могу я поговорить с Евгением Ароновичем Долматовским?
Я у телефона, - ответили ему.
С вами говорит первый секретарь посольства Китайской Народной Республики Сунь Хо...
Я вас слушаю, - почтительно отозвался поэт.
Чрезвычайный и полномочный посол Китая в СССР поручил мне довести до вашего сведения, что «с презреньем смотрит Азия на ваше безобразие».
Неудачно шутите! - взревел Долматовский и бросил трубку.
Про Мариэтту Шагинян
Вообще я полагаю, что феномен Мариэтты Шагинян еще ждет своего исследователя. Литературная одаренность, бурный, неукротимый темперамент, необычайная плодовитость, полное, мягко выражаясь, отсутствие умственных способностей - и все это в сочетании с искреннейшей преданностью делу партии Ленина - Сталина...
Шагинян сама рассказывала у Габричевских о своем замечательном лондонском приключении. Она попала в Англию в октябре 1956 года, когда советские люди еще за границу не ездили. И вдруг она увидела на улице демонстрацию. Разумеется, Шагинян решила, что свой социальный протест выражают эксплуатируемые капиталистами рабочие. И немедленно присоединилась к процессии, пошла в первых рядах, размахивала клюкой и что-то выкрикивала... А демонстрация тем временем достигла своей цели, каковой оказалось советское посольство. Это был протест против зверского подавления нашими танками венгерской революции... И тут Шагинян поспешно ретировалась.
· ·На Большой Ордынке в Москве, в доме, где жила Анна Ахматова, будет организован ее музей. Как сообщает ИТАР-ТАСС, такое решение было принято префектурой Центрального административного округа Москвы (ЦАО). Единственный музей Ахматовой находится в Петербурге.
«Музей "Московский дом Анны Ахматовой" будет создан на Большой Ордынке, дом 17, кв. 13», - уточнили в префектуре ЦАО, напомнив, что именно в этом доме великий русский поэт жила в 1930-1960-х годах.В этой квартире бывали выдающиеся деятели отечественной культуры и искусства ХХ века: Дмитрий Шостакович, Михаил Зощенко, Лидия Русланова, Аркадий Райкин, Фаина Раневская и многие другие, в помещениях будущего музея проходили литературные чтения и встречи. В этой квартире в 1941 году произошла единственная встреча Анны Ахматовой и Марины Цветаевой.
Сейчас во дворе дома на Большой Ордынке, где, у семейства Ардовых, чаще всего останавливалась Ахматова, приезжая в Москву, расположен памятник поэту, выполненный по рисунку Модильяни. На доме есть мемориальные доски.
Идею создания музея в четырехкомнатной московской квартире, принадлежавшей писателю Виктору Ардову, предложили его сын протоиерей Михаил Ардов и народный артист СССР Алексей Баталов. Инициаторы готовы безвозмездно передать для экспозиции исторические экспонаты, библиотеку, личный архив и фотоархив с неизвестными изображениями Ахматовой.
«Для реализации инициативы по созданию музея как государственного учреждения Баталов и Ардов согласились включить экспонаты в состав Музейного фонда Российской Федерации», - отметили в префектуре ЦАО, добавив, что окружные власти, «учитывая мемориальную ценность и сохранность исторического интерьера квартиры», поддерживают идею организации музея.
Единственное условие - теперь столичному департаменту жилищной политики и жилищного фонда нужно перевести помещение квартиры общей площадью 74,8 кв.м в нежилой фонд, оформить право собственности города и передать уже нежилое помещение в оперативное управление объединения «Музеи Москвы». Кроме того, должен быть оборудован отдельный вход в помещение, расположенное на втором этаже.