Нужна ваша помощь!!! Музей обороны полуостровов Средний и Рыбачий. Приблизительный поиск слова

Одну из самых страшных страниц Великой Отечественной вспоминали в Новгородской области. У поселка Лычково открыли обелиск в память о погибших здесь детях. Их везли из осажденного Ленинграда на Урал. Но поезд не доехал - фашистские летчики не стали обращать внимание на красные кресты на крышах вагонов.

В июле 1941-го трехлетнюю Ирину Зимневу, как и несколько тысяч ленинградских детишек отправили эшелоном подальше от войны. Мама осталась в Ленинграде - работала на военном заводе. На прощание она подарила дочери медальон с именем и адресом внутри. И старую фарфоровую куколку, с которой когда-то играла ее прабабушка. Детей эвакуировали на Урал, но до места поезд так и не дошел.

Маленьких беженцев из Ленинграда привозили на станцию Лычково в Новгородской области. Здесь уже и формировали эшелоны, которые потом отправлялись в глубокий тыл. Очередной состав готовили в путь 18 июля 1941 года.

На крышах - красные кресты, в 12 вагонах находилось около трех тысяч детей. Первые бомбы упали рядом с хвостом состава. Там были дети постарше. Основной же удар пришелся по первым вагонам, там ехали самые маленькие, среди них и Ира. Каждый вагон, как небольшой детский сад с нянечкой и воспитательницей.

Разбирать завалы, чтобы похоронить детей, жители близлежащего поселка пришли только на следующий день. Иру нашел один из подростков.

Ирина Зимнева: "Под трупами он увидел: рука держит куклу. Он увидел эту куклу, у него сестренка 12-ти лет, и он решил для своей сестры куклу взять, потому что мертвому ребенку кукла не нужна. Потащил куклу, а ее крепко держала моя рука. Тогда понял, что там живой человек".

Когда девочку достали, на ней не было даже царапин. Кроме нее в первых пяти вагонах не выжил никто.

Сама Ирина ничего этого не помнит. Только спустя 45 лет она случайно узнала историю своего спасения. Зимнева купила неподалеку от станции Лычково дом. Строить баню позвала местного плотника, разговорились. Он рассказал, как во время войны спас девочку, которая ни на минуту не расставалась со своей фарфоровой куколкой. У игрушки была оторвана рука. И он прикрепил ее изолентой. Ирина достала свою куклу и показала плотнику - черная повязка по-прежнему была на месте.

О том, как они ушли в болота, скрываясь от немцев, Ирине рассказала уже сестра плотника, Таисия.

Таисия Марченко: "В окопах с нами была девочка, Ириша. Там было пятеро своих детей, Ирина и вот бабушка у нас, 90 с лишком лет, папина мать, и Иришу вот привел. Вот мы с Иришой там и болтались".

Через год им удалось выйти к линии фронта. Там маленькую Иру отдали солдатам. Благодаря медальону нашли родных. Самолетом перевезли в блокадный Ленинград. О гибели нескольких тысяч детей у поселка Лычково заговорили лишь спустя полвека после войны.

Все эти годы местные жители ухаживали за братской могилой. В этом году ко дню Победы здесь появился обелиск. А у вокзала стоит бронзовый памятник. Девочка, так удивительно похожая на маленькую Иру Зимневу, выходит из скалы, прижимая к сердцу руку.

Памяти ленинградских детей, погибших на станции Лычково

Есть места на земле, чьи названия, словно оковы,
Держат в памяти то, что осталось в печальной дали.
Вот таким местом скорби и братства нам стало Лычково -
Небольшое село на краю новгородской земли.

Здесь в июльский безоблачный день сорок первого года
Враг, нагрянув с небес, разбомбил пассажирский состав -
Целый поезд детей Ленинграда, двенадцать вагонов,
Тех, что город хотел уберечь в этих тихих местах.

Кто же мог в Ленинграде в тревожном июне представить,
Что фашисты так быстро окажутся в той стороне,
Что детей отправляют не в тыл, а навстречу войне,
И над их поездами нависнут машины с крестами?..

Им в прицел было видно, что там не солдаты, не пушки,
только дети бегут от вагонов - десятки детей!..
Но пилоты спокойно и точно бомбили теплушки,
Ухмыляясь злорадной арийской усмешкой своей.

И метались по станции в страхе мальчишки, девчонки,
И зловеще чернели над ними на крыльях кресты,
И мелькали средь пламени платьица и рубашонки,
И кровавились детскою плотью земля и кусты.

Глохли крики и плач в рёве, грохоте, "юнкерсов" гуде,
Кто-то, сам погибая, пытался другого спасти...
Мы трагедию эту во веки не забудем.
И фашистских пилотов-убийц никогда не простим.

Разве можно забыть, как детей по частям собирали,
Чтобы в братской могиле, как павших солдат, схоронить?
как над ними, не стыдясь, и мужчины рыдали
И клялись отомстить... Разве можно всё это простить!

На Руси нету горя чужого, беды постороннее,
И беду ленинградцев лычковцы считали своей.
Да кого же убийство детей беззащитных не тронет?
Нету боли страшнее, чем видеть страданья детей.

Вечным сном спять в Лычкове на кладбище
в скромной могиле
Ленинградские дети - далёко от дома и мам.
Но лычковские женщины им матерей заменили.
Отдавая заботы тепло их остывшим телам,

Убирая могилу невинных страдальцев цветами,
Горько плача над ними в дни скорби и славы страны
И храня всем селом дорогую и горькую память
О совсем незнакомых, безвестных, но всё же родных.

И воздвигли в Лычкове на площади, возле вокзала,
Скорбный памятник детям, погибшим в проклятой войне:
Перед рваною глыбою - девочка,
словно средь взрывов, в огне,
В смертном ужасе к сердцу дрожащую руку прижала...
(Говорят, при отливе её капля бронзы слезой побежала
И осталась на левой щеке - до скончания дней.)

А по рельсам бегут поезда. Остановка - Лычково.
пассажиры спешат поглядеть монумент, расспросить,
Врезать в сердце своё страшной повести каждое слово,
Чтобы лычковскую боль все страной не забыть, не простить
(А. Молчанов)

Трагедия на станции Лычково. Как погибли 2 тысячи ленинградских детей

18 июля 1941 года произошла одна из самых страшных трагедий времен войны. Из Ленинграда, над которым нависла опасность блокады, вывезли состав с детьми. В Лычково поезд подвергся бесчеловечной бомбардировке.

SPB.AIF.RU рассказывает о жутких событиях в деревне Лычково, когда под обстрелом немецкой авиации погибло более 2 тысяч ленинградских детей.

«Самолет летит»

Первая волна эвакуации жителей Ленинграда началась 29 июня 1941 года. Руководители Советского Союза считали, что главная опасность городу исходит со стороны Финляндии, поэтому многих детей перевозили в Новгородскую область. Там находились традиционные места отдыха, детские лагеря и дачи. Но вышло так, что тысячи маленьких ленинградцев оказались прямо рядом с линией фронта.

Скорбный состав с ленинградскими детьми отправился из Северной Столицы 4 июля. Собрали мальчишек и девчонок как школьного, так и дошкольного возраста, посадили в теплушки и 2 тысячи малышей полные надежд выехали из города. 7 июля поезд был уже в Демянске, шел медленно, останавливаясь на каждом полустанке, и пропуская военные эшелоны. По ходу следования детей становилось все больше. Многие родители подбегали к вагонам и просили воспитателей: «Спасите моего ребенка». Брали всех без исключения, вскоре состав разросся до 12 вагонов, внутри находились дети, воспитатели и медицинские работники.

Скорбный состав с ленинградскими детьми отправился из Северной Столицы 4 июля. Фото: Commons.wikimedia.org

Вечером 17 июля состав прибыл на станцию Лычково. Всю ночь и утро из населенных пунктов на автобусах и машинах подвозили все новых ребят. После полудня 18 июля на параллельный путь прибыл санитарный поезд с ранеными бойцами. Вот как вспоминают те жуткие события очевидцы:

«Мальчишки угомонились, только заняв места за столами. А мы отправились к своему вагону. Одни залезли на нары отдыхать, другие рылись в своих вещах. Мы, восемь девочек, стояли в дверях.
— Самолет летит, — сказала Аня, — наш или немецкий?
— Скажешь тоже — «немецкий»… Его утром сбили.
— Наверное, наш, — добавила Аня и вдруг закричала: — Ой, смотрите, из него что-то сыплется…
От самолёта отделяются и косой цепочкой скользят вниз небольшие чёрные зерна. А дальше — всё тонет в шипении, и грохоте, и дыме».

Матери сходили с ума

Началось безумие. Снаряды разрывали вагоны-теплушки, в которых находились сотни детей. Одиночный немецкий бомбардировщик сбросил на железнодорожную станцию около 25 бомб. После обстрела немногим выжившим открылась страшная картина. Фрагменты детских тел, оторванные ручки, ножки валялись вокруг, висели на телеграфных проводах, деревьях, кустарниках. Выжившие солдаты начали собирать погибших и раненых малышей.

Нескольким десяткам ребят посчастливилось выжить среди взрывов снарядов. Они разбежались по картофельному полю и в ужасе вжались в землю. Подлетевшие самолеты с черными крестами на бреющем полете проносились над пепелищем и расстреливали всех, кто от страха вскакивал и бежал.

В суете отступления так и не было определено количество погибших, их имена и фамилии. Останки были наспех собраны и захоронены на гражданском кладбище в населенном пункте Лычково. Там же лежат и сопровождающие детей взрослые.

Через пару дней на станцию начали приезжать обезумевшие от горя матери, которые пытались разыскивать любимых малышей. Но тщетно, разобрать что-либо в том ужасе было невозможно. Матери сходили с ума, бродили по округе, подрывались на минных полях.

Сердцем приросли к детям

Официально о страшном происшествии практически ничего не было сказано. В газетах лишь скупо сообщили, что в Лычково подвергся неожиданному авиа-удару эшелон с детьми. Разбито 2 вагона, убит 41 человек, в том числе 28 ленинградских детей. Однако многочисленные очевидцы, местные жители, сами дети своими глазами видели гораздо более страшную картину. По некоторым оценкам в тот летний день 18 июля под фашистским обстрелом погибло более 2 тысяч детей.

В советские годы об этой трагедии предпочитали не вспоминать. Фото: Commons.wikimedia.org

В советские годы об этой трагедии вообще предпочитали не вспоминать. Лишь жители деревни Лычково ежедневно приходили на братскую могилу и ухаживали за ней. В начале 2000-х годов та трагедия стала известна на всю страну благодаря журналисту Алле Осиповой. На деревенском кладбище появился памятник, а на платформе монумент «детям, погибшим в годы ВОВ в 1941-45 годах». На открытие памятников приезжали выжившие в тот страшный день люди. Вблизи детской могилы похоронили лычковских бабушек Тамару Пименко и Прасковью Тимухину. Они своими глазами видели обстрел, спасали малышей, собирали и хоронили останки и всю свою жизнь ухаживали за могилой. «Сердцем они приросли к этим детям», говорили про них местные жители.

Всего за годы блокады из Ленинграда было эвакуировано почти 1,5 миллиона человек, среди которых около 400 тысяч детей.

Трагедия на станции Лычково

Кто сможет сосчитать, сколько кладбищ советских воинов оставила за собой линия фронта? Десятки, сотни тысяч солдат покоятся в недрах сожженной земли. Среди братских могил России есть место, рядом с которым даже законченные циники не могут сдержать слез. Скромный обелиск с гранитной плитой, на которой большими белыми буквами выгравировано: «Детям, погибшим в годы Великой Отечественной войны».

Вот уже почти месяц шла война. Из Ленинграда в срочном порядке эвакуировали детей вглубь страны, подальше от Финской границы - в высших кругах считали, что враг придет именно оттуда. Эшелоны, потоками отправлявшиеся с Витебского вокзала, по дороге принимали новых пассажиров («Спасите и моего ребенка!», - умоляли родители. Как можно было им отказать?) и ехали дальше, к югу Ленинградской области. Никто не подозревал, что скоро перед двумя тысячами детей разверзнется жерло преисподней.

Вечером 17 июля состав остановился на узловой станции Лычково. Ночью и утром автобусами и машинами из окрестных сел привозили новых детишек. Долго ждали группу эвакуированных из Ленинграда детей, добравшихся до близлежащего Демянска. Как потом оказалось, в Демянск уже ворвались немецкие танки.

Евгения Фролова (Беневич) тоже была среди них - так рано повзрослевших ребят, не иначе как провидением свыше переживших трагедию в Лычково. В 1945 году она вернулась в Ленинград, где окончила ЛГУ, стала выдающимся публицистом. Ее воспоминания хранит потрепанная тетрадь со скорбной надписью на обложке: «18 июля 1941 года».

С утра на перроне царила суета. Подали товарный состав: некоторые вагоны еще продолжали мыть, в другие сопровождающие уже принялись рассаживать ребят. В предвкушении долгого путешествия на поезде малыши рассаживались по нарам, наблюдали за суматохой взрослых и живо беседовали друг с другом, а кто-то только готовился зайти внутрь. День был таким ясным, а небо таким голубым, что многим не хотелось прежде времени погружаться в духоту вагона.

Смотри, самолет летит! - Закричала вдруг Аня, одна из восьми учениц школы №182, собравшихся у выхода из вагона. - Наверное, наш… Ой, смотрите, из него что-то сыплется!

Последнее, что увидели девочки перед тем, как их сознание заполнило какое-то непонятное шипение, оглушающий шум и резкий запах, это цепочка угольно-черных зерен, друг за другом выпадающих из самолета. Их отбросило к задней стенке вагона, на тюки с вещами. Раненые и оглушенные, девочки каким-то чудом выбрались из вагона и побежали к единственному близлежащему укрытию - ветхой будке-сторожке. Над ними резко спикировал самолет, ведущий пулеметный обстрел по капустным грядкам, по притаившимся в листьях малышам. «...Мы все в белых панамках, не понимали, что их видно в зелени. По ним немцы и целились. Видели, что дети и стреляли», - вспоминала свидетельница трагедии, Ирина Турикова .

Ирина Турикова: «Фашисты целились по детским панамкам»

10-летняя Нина Орлова на всю жизнь запомнила выражение лица летчика, бомбившего поле. Он видел, что преследует детей, но методично продолжал обстрел с улыбкой на лице.

Нина Орлова: «Ухмылку фашистского лётчика я запомнила на всю жизнь»

Подарок, спасший жизнь

Ирина Алексеевна Зимнева помнит хронику тех событий лишь по рассказам старших товарищей. Жизнь ей, трехлетней крохе, спасла кукла - памятный подарок мамы, врученный на перроне перед самым отправлением рокового эшелона. Торчащая из груды детских тел игрушечная рука привлекла внимание тринадцатилетнего лычковского мальчишки Алеши Осокина. Он потянулся за ней, услышал душераздирающий детский плач и понял - здесь лежит живой ребенок. Семья Алеши приняла девочку как родную, но очень скоро судьба привела Ирину обратно в Ленинград, прямиком в кольцо блокады.

В 1984 году уже замужняя женщина Ирина Алексеевна вернулась в эти земли - вместе с мужем они купили в соседнем поселке дачу, решили обустроить хозяйство; перво-наперво - построить баньку, для чего и пригласили местного плотника. По завершении работы супруги разговорились с мастером. Невозможно представить всю гамму чувств, испытанную Ириной Алексеевной, когда тот начал описывать события того дня: разбомбленный фашистами поезд, кукла, маленькая девочка.

Уже в Ленинграде он увидел маленькую фарфоровую куклу, ставшую для женщины символом жизни. Ее рука была перемотана черной изолентой - она оторвалась, когда мальчик попытался достать игрушку...

Лычковские мамы ленинградских детей

Долгие годы произошедшее в Лычково оставалось в забвении: вскоре после трагедии территория была оккупирована, многие документы оказались утрачены. Правительственные отчеты о произошедшем поражают сухостью: «Эвакуация детей прошла в основном удовлетворительно… затруднялась частыми налетами немецких самолетов на ж.д. станции, систематически разрушавшими пристанционные пути, строения и нарушавшими связь». Немногие выжившие дети были так малы, что не могли точно описать произошедшие события. Напоминала о них только простая братская могила на скромном деревенском кладбище, где были похоронены безымянные погибшие дети и сопровождавшие их врачи и воспитатели.

20-летняя Прасковья Николаевна Тимухина была инструктором в местном санитарном отряде: «Мы бегали по вагонам в надежде найти хоть одного выжившего. Дети… где рука, где нога... все на проводах висит. Наконец увидела: ребенок! Схватила - пищит, оказалась большая кукла. Каша из детских тел, было очень страшно. Останки грузили лопатами. Привезли раненую воспитательницу. Она успела только сказать, что жалко детей, и умерла…».

Тамаре Павловне Пименко в день трагедии не было еще и одиннадцати лет. Ей, маленькой девочке из Лычково, своими руками пришлось хоронить своих же сверстников: «Мне никогда не забыть эту картину. На проводах и деревьях болтались детские платьица и отдельные части тел. А на земле лежали окровавленные ребятишки: кто без головы, кто без ног и рук…».

Всю свою жизнь они ухаживали за безымянной могилой в надежде, что когда-нибудь родители погибших малышей приедут к ним. Но никто так и не приехал. Тогда женщины сами стали приемными матерями, заботящимися о захоронении и оплакивающими погибших. «Лычковские мамы ленинградских детей», - с грустью в голосе называли их односельчане. Шли годы, но женщины так и не смогли стереть из памяти тот роковой июльский день. Даже последний приют они нашли рядом с братской могилой детей, погибших в Лычково.

Страшно, но многие подробности катастрофы стали известны лишь в последние годы. 9 мая 2002 года канал ОРТ показал в эфире посвященный трагедии на станции Лычково репортаж журналистки Аллы Осиповой. После показа страна всколыхнулась. По инициативе Лычковского совета ветеранов, возглавляемого Людмилой Филипповной Жегуровой, был организован сбор пожертвований на установку мемориала.

В мае 2005 года на привокзальной площади Лычково, вблизи от места трагедии, состоялось торжественное открытие мемориала, посвященного всем детям, погибшим в годы Великой Отечественной войны. Создал его скульптор Виктор Фетисов, увековечивший память о своих погибших сверстниках.

Но пока на мемориале не появились имена детей, историю лычковской трагедии нельзя назвать законченной. Тайна могилы с надписью «Ленинградские дети» все еще остается нераскрытой.

В Тихвине была тоже такая же трагедия и там установили памятник:

Р овно через 75 лет после страшной бомбежки, унесшей в Тихвине тысячи детских жизней, был торжественно открыт четырехметровый гранитный памятник с большим мозаичным панно, рассказывающим о трагедии, которая развернулась здесь 14 октября 1941 года…

Как ранее сообщала «Вечёрка», с предложением увековечить память о погибших детях выступила председатель организации «Жители блокадного Ленинграда» Василеостровского района Нина Лебедева.

Идею поддержал председатель Исторического клуба Геннадий Москвин. Расходы по созданию монумента взял на себя петербургский меценат Грачья Погосян.

Приехавший на открытие памятника свидетель тех событий, 92-летний полковник, председатель Совета ветеранов инженерных войск Ленинградского и Волховского фронтов Федор Васильевич Левской рассказывал о том, что видел, даже не пытаясь сдержать дрожь в голосе:

В тот день мы с товарищем патрулировали город. Высматривали, не пускают ли ракеты те, кто ждал фашистов, - чего уж скрывать, были и такие… Вдруг смотрим, над вокзалом взлетели в небо две ракеты. Бросились туда. Но даже близко подойти было уже невозможно - настоящий огненный ад… Сколько народу там погибло, сказать не могу. Но умерших складывали рядами в траншею длиной с целую улицу…

Председатель Общественной палаты Юрий Трусов тоже не старался сдерживать волнение:

То, что происходило в Тихвине, могли совершить только звери. Фашисты ведь видели, кого они бомбили! Обрушивали свои бомбы на ! И я подумал: чем мы, живые, можем воздать должное тем, кто погиб?

Они были уже далеко от блокады -
Вывозимые в тыл ленинградские дети.
Где-то там, позади артобстрелов раскаты,
Вой сирен, стук зениток в прожекторном свете,

Надоевшие бомбоубежищ подвалы,
Затемненных домов неживые громады,
Шёпот мам на тревожном перроне вокзала:
"Будет всё хорошо, и бояться не надо!..."

А потом путь по Ладоге, штормом объятой,
Волны, словно таран, били в баржи с разгона.
Наконец, твёрдый берег - уже за блокадой!
И опять пересадка, и снова в вагоны.

Они были уже далеко от блокады,
Всё спокойней дышалось спасаемым детям,
И стучали колёса: "Бояться не надо!
Бояться не надо! Мы едем! Мы едем!"

Поезд встал, отдуваясь, на станции Тихвин.
Паровоз отцепился, поехал пить воду.
Всё вокруг, как во сне, было мирным и тихим...
Только вдруг крик протяжный за окнами: "Воздух!"

"Что случилось?" - "Налёт. Выходите быстрее!.." -
"Как налёт? Но ведь мы же далёко от фронта..." -
"Выводите детей из вагонов скорее!.."
А фашист уже груз сыпанул с разворота.

И опять свист и вой души детские рвали,
Словно дома, в кошмарной тревог круговерти.
Но сейчас дети были не в прочном подвале,
А совсем беззащитны, открыты для смерти.

Взрывы встали стеной в стороне, за домами.
Радость робко прорвалась сквозь страх: "Мимо! Мимо!"
И душа вновь припала к надежде, как к маме -
Ведь она где-то рядом, неслышно, незримо...

А над станцией снова свистит, воет, давит,
Бомбы к детям всё ближе, не зная пощады.
Они рвутся уже прямо в детском составе.
"Мама!.. Ты говорила: бояться не надо!.."

Есть на тихвинском кладбище, старом, зелёном,
Место памяти павших героев сражений.
Здесь в дни воинской славы склоняются знамёна,
Рвёт минуту молчанья салют оружейный.

А в другой стороне в скромной братской могиле
Спят погибшие здесь ленинградские дети.
И цветы говорят, что о них не забыли,
Что мы плачем о них даже в новом столетье.

Помолчим возле них, стиснув зубы упрямо,
Перечтём вновь и вновь скорбный текст обелиска,
И почудятся вдруг голоса: "Мама! Мама!
Приезжай, забери нас отсюда! Мы близко!.."
(А. Молчанов)

На фото уникальное место, Хребет Муста-Тунтури, Музей обороны полуостровов Средний и Рыбачий и его создатель и хранитель - Юрий Александрович Кобяков.

Многие там были и лично знают этого человека. Среди людей путешествующих и джиперов это место довольно известно. Но думаю и тех, кто не бывал в этих краях, этот пост не оставит равнодушными.

Да, музей этот не Лувр и не Эрмитаж, это просто небольшой домик, в котором силами практически одного человека собрана история и память о героях Великой Отечественной Войны, отдавших свои жизни и не пропустивших врага на нашу землю.
Уверен для русского человека, да и не только для русского, для белоруса, украинца, грузина, арменина, узбека, для всех национальностей, чьи предки отдали жизни в борьбе с фашизмом, память о героях и следы той войны, ценнее больших залов и красивых экспонатов.

Так вот, этому музею грозит опасность. Чиновники выставили землю на которой он расположен на продажу и предложили Юрию Александровичу участие в торгах на ряду с предпринимателями, которые хотят выстроить в этом месте туристическую базу. Мало того, что Юрий Александрович не имеет таких средств что бы тягаться с бизнесменами, так он еще и юридически не может этого сделать, т.к. его организация не коммерческая и не может участвовать в торгах.

Текст оригинального письма:

"
Президенту Российской Федерации В.В. Путину
От председателя общественной некоммерческой
Печенгской районной организации
«Муста – Тунтури – памяти защитников
полуостровов Рыбачий и Средний»
ИНН 5109003746 / КПП 510901001
Ю.А. Кобякова
Проживающего по адресу:
184430 г. Заполярный Мурманской области,
ул. Космонавтов, д.12, кв.39
д.т. 65736, м.т. +79211638268
[email protected]

Уважаемый Владимир Владимирович!
К Вам повторно по данному вопросу обращается председатель общественной некоммерческой Печенгской районной организации «Муста – Тунтури – памяти защитников полуостровов Рыбачий и Средний» Кобяков Ю.А. с просьбой помочь сохранить народный музей и ОО, созданную для сохранения памяти и памятников, братских захоронений полуостровов в годы ВОВ, патриотической работы.

С 2008 года, не можем решить вопрос об аренде участка под здание музея Боевой славы на полуострове Средний с администрацией района. Хотя на полуостровах туристические комплексы растут, как грибы, без оформления документов – их никто не требует. У нас потребовали. Чиновники долго нас водили за нос, предлагая по-разному оформлять документы на аренду земли. А в мае 2013 г. мы узнали, что участок будет выставлен на торги, в которых «вы можете поучаствовать» на ряду с предпринимателями. («О направлении информации» № 1519 от 07.05.2013, председатель комитета по управлению имуществом мо Печенегский район Мурманской области Л.В. Комарова.)
Но мы по Уставу не имеем права участвовать в торгах как некоммерческая ОО.
Чиновники хотят разрушить народное патриотическое движение, захватить площадку, которую мы сохраняем и восстанавливаем с 1987 г. на общественных началах.

В 2012 г. в музее побывало свыше 6000 человек, из них 2000 подростков и детей. По благословению Архиепископа Мурманского и Мончегорского Симона открыт духовно-патриотический молодежный центр.
Добровольцами построены 3 часовни: А. Невского, Георгия Победоносца и А. Первозванного на братских захоронениях.
Бизнес устраивается для чиновников-предпринимателей на могилах.

С уважением и надеждой на праведное решение проблемы,

Председатель общественной некоммерческой Печенгской районной организации «Муста – Тунтури – памяти защитников полуостровов Рыбачий и Средний» Ю.А. Кобяков

Ваша подпись
"

Т.к. с интернетом у Юрия Александровича мягко говоря не очень, желательно, распечатать письмо и отправить его по почте. Адрес есть в тексте. Но если это сложно, не удобно, или еще что, можно хотя бы отсканировать подписанное письмо и послать его на e-mail указанный в тексте (но лучше все-таки по почте). И еще, указывайте пожалуйста ваши данные, просто подписи будет не достаточно, нужно указать хотя бы минимальные сведения о вас, хотя бы адрес. Если не побоитесь и номер паспорта, это по желанию, но когда мы подписывали это письмо, Юрий Александрович очень переживал, что чиновники не поверят просто собранным подписям, нужно еще доказать, что подписывали реальные люди. В общем желательно кроме Ф.И.О. указать еще какие-нибудь данные, какие, это на ваше усмотрение.

Дополнение от Галины Быстровой о создателях музея

Галина Быстрова. Поддерживаю Андрея в том, что и нас не будет, а музей должен быть. А как автор многих интервью с Юрием Александровичем хочу сказать, что Ю.А.Кобяков всегда отмечает: музей создавали М.Г. Орешета, подполковник Д.В. Дулич и он сам, Кобяков, представивший дом под музей (к тому же). Так уж получилось, что ежедневно в музее на перешейке п-ва работает он. И все туда едут к нему.

Вот и я свою воскресную школу третий раз повезу. И никакого у Ю.А. Кобякова коммерческого интереса от 30 детей и их родителей, учителей, поверьте, нет. Одни хлопоты. И по маршрутам, им проложенным, он сам водит. А на пожертвования посетителей музея, часовни Александра Невского и прихода Свято-Троицкого храма (г.Заполярный)приобретён 100-килогрммовый колокол и пишется икона Божьей Матери "Живоносный Источник".
Все приезжают работать добровольно!
Кстати, Кобяков помнит вклад каждого. Более подробно обо всём в подборке на сайте -

Друзья, вчера я рассказывал про одно уникальное место, Хребет Муста-Тунтури, Музей обороны полуостровов Средний и Рыбачий и про его создателя и хранителя Юрия Александровича Кобякова.

Многие там были и лично знают этого человека. Среди людей путешествующих и джиперов это место довольно известно.
Но думаю и тех, кто не бывал в этих краях, этот пост не оставит равнодушными.

Текст оригинального письма под катом. Все что нужно, распечатать и подписаться.

Мой журнал не настолько популярен, что бы откликнулось большое количество не равнодушных людей, поэтому всяческие перепосты, перепечатывание и пр. приветствуется. Желательно, закинуть эту тему и на сайты туристических и автомобильных клубов, уверен там найдутся люди которые бывали в музее и лично знают Юрия Александровича.
Дабы это не выглядело как попытка привлечь читателей и посетителей к моему журналу, совсем не обязательно ставить ссылку на мой журнал. Можете сделать посты от своего имени ни как меня не упоминая.

Текст письма

С уважением и надеждой на праведное решение проблемы,

Всего несколько строк можно было найти в печати и интернете о жизни и служении игумена Илария (Бабыкина) – последнего настоятеля перед закрытием Вознесенской Давидовой пустыни в 1930 году. Между тем, это был наш земляк, незаурядная личность с трудной судьбой. Крестьянин и ремесленник, послушник в монастыре, иеродиакон, иеромонах, казначей, а затем настоятель святой обители, приходской священник – таков долгий и драматичный жизненный путь игумена Илария, начатый и оконченный на родной для него Лопасненской земле.

В 500-летней истории святой обители было два трагических периода, когда она подвергалась осквернению и разорению.

Впервые это произошло в 1618 г., когда польские войска подошли к Москве с намерением свергнуть недавно избранного царя Михаила Фёдоровича Романова и посадить на престол Русского государства польского королевича Владислава. Тогда полякам помогал 20-тысячный отряд наёмников – «литовских людей и черкасов» (запорожских казаков) под предводительством гетмана Петра Сагайдачного, который на своём пути по русским землям предавал огню православные храмы и дома единоверцев, истреблял и малых, и старых. После неудачной попытки взять Москву, зимой запорожцы отходили на Украину через южное Подмосковье, где сожгли посад Серпухова, захватили и разграбили Вознесенскую Давидову пустынь, настоятелем которой был игумен Меркурий (1613-1624 гг.). Тогда, после ухода отряда грабителей, монастырская жизнь была довольно быстро восстановлена.

Спустя 300 лет, после революции 1917 г., начался длительный период упадка и разорения святой обители, который продолжался 75 лет. В самые тяжёлые времена – с 1923 г. и вплоть до закрытия Вознесенской Давидовой пустыни в 1930 г. – её настоятелем был игумен Иларий, вся жизнь которого была посвящена родному для него Лопасненскому краю.

Он родился в деревне Дедяково, одной из самых древних в Бавыкинской волости Серпуховского уезда. Впервые она упоминается в писцовых книгах 1627-1628 гг. как одна из деревень владений Вознесенской Давидовой пустыни – «Дедяково на речке Безумне, а в ней крестьянских и бобыльских 10 дворов». Это означало, что уже тогда в Дедякове жило около 80 – 90 человек – для нашей местности после разрухи Смутного времени это было крупное селение. С тех давних пор Дедяково входило в приход Преображенской (Новоспасской) церкви села Легчищево, также принадлежавшего Давидовой пустыни.

С 1762 г. Дедяково стало казённой деревней, земля и крестьяне которой принадлежали государству. Это давало крестьянам определённые преимущества: они могли выступать в суде, владеть собственностью, заключать сделки. Что способствовало появлению в деревне состоятельных семей. В течение XIX в. и до революций 1917 г. был период расцвета Дедяково, ставшей одним из самых больших селений в Бавыкинской волости.

В 1852 г. в деревне находился 41 двор, где жили 419 крестьян (200 мужчин и 219 женщин). Через 34 года, согласно данным земской переписи 1886 г., в ней было уже 100 крестьянских дворов, в которых жили 600 человек (296 мужчин и 304 женщины). В начале ХХ в. численность жителей Дедяково сократилась лишь незначительно за счёт ухода части крестьян в города: на 1 января 1917 г. там было 90 домохозяйств (557 чел.). Род Бабыкиных тогда считался одним их старейших и наиболее влиятельных в деревне: в 14 дворах жили семьи этой фамилии (всего около 90 чел.).

В миру игумена Вознесенской Давидовой пустыни Илария звали Иван Фёдорович Бабыкин.

Его родителями были крестьянин д. Дедяково Фёдор Михайлович Бабыкин, 1840 г.р., и Пелагея Семёновна, 1842 г.р., «крестьянская дочь, вольноотпущенная от господина Арцыбашева». Из метрической записи 1859 г. об их бракосочетании в церкви с. Легчищево следует, что мать будущего игумена родом из сельца Воскресенки соседней Туровской волости Серпуховского уезда, владельцем которого и был тогда помещик Н.А. Арцыбашев.

В архиве удалось обнаружить запись в метрической книге Преображенской церкви с. Легчищево, согласно которой будущий игумен – Иван Фёдорович Бабыкин родился 19 июня 1862 г., а 20 июня был крещён приходским священником о. Александром Спасским (даты приводятся по старому стилю).

Детство И.Ф.Бабыкина прошло в большом сельском дворе, где (по данным земской переписи 1869 г.) вели совместное хозяйство три родных брата Бабыкиных – Алексей, 33 лет; Иван, 31 года; и Фёдор, 27 лет. Их отец Михаил Бабыкин к тому времени умер и главой хозяйства был старший из братьев. В двух избах жили близкие родичи в трёх поколениях, всего 17 человек – от трёхмесячного младенца до 71-летней матери братьев Бабыкиных Анны Петровны. Семьи сообща вели крепкое крестьянское хозяйство, в котором было 2 лошади и 3 коровы. Кроме земледелия братья занимались и традиционным для Дедяково ремеслом – выделывали овчины. Кстати, этот их семейный промысел развивался и процветал несколько десятилетий, вплоть до первых послереволюционных лет. Так, с 90-х гг. XIX века и до 1918 г. двоюродный брат будущего игумена Илария – Матвей Иванович Бабыкин – управлял деревенским кожевенным «заводом» по производству сафьяна и лайки, на котором, впрочем, трудились всего 4 рабочих, его родные братья.

Иван Бабыкин получил начальное образование в местной сельской школе. Скорее всего, это было ближайшее, находившееся в 3 верстах от его деревни, Легчищевское земское училище Бавыкинской волости, основанное в 1863 г. Тогда это училище обслуживало 9 селений, включая и д. Дедяково. Ежегодно до 50 детей учились в трёх группах – младшей, средней и старшей.

12 октября 1881 г. священник приходской Преображенской церкви в с. Легчищево о. Дмитрий Махаев обвенчал «Серпуховского уезда Бавыкинской волости деревни Дедяковой крестьянского сына Ивана Феодорова Бабыкина, православного исповедания, 19 лет», и «Серпуховского уезда Бадеевской волости села Лопасни крестьянскую дочь девицу Дарию Дмитриеву, православного исповедания, 21 ½ лет».

Сохранившиеся данные выборочной переписи 1886 г. дают некоторое представление об отеческом доме, ближайших родственниках и семье самого Ивана Фёдоровича Бабыкина.

Жили они тогда в отдельной избе. Его отцу Фёдору Михайловичу было 45 лет, он вместе со старшим сыном Иваном зарабатывал на жизнь выделкой овчин. Мама Пелагея Семёновна, 42 лет, вела всё домашнее хозяйство. Жена Ивана Фёдоровича, Дарья Дмитриевна, и одна из его сестёр Прасковья, 18 лет, помогали семье, занимаясь «размоткой шёлка» – популярным промыслом лопасненских крестьянок, который заключался в ручном сматывании тончайших нитей с коконов тутового шелкопряда.

К тому времени у Ивана Бабыкина было два сына – трёхлетний Павел и полуторагодовалый Пётр.

Его младшие братья – Герасим, 12 лет, и Алексей, 11 лет, – ещё учились в школе. Были также младшие сёстры – Татьяна, 8 лет, Елена, 7 лет, и годовалая Аграфена.

В июле 1905 г., после смерти жены, жизнь 43-летнего Ивана Фёдоровича Бабыкина резко изменилась – он ушёл от мирской жизни в монастырь, став послушником Вознесенской Давидовой пустыни. В этой святой обители 23 ноября 1906 г. был пострижен в монашество под именем Иларий. Рукоположен во иеродиакона 9 ноября 1907 г., во иеромонаха – 25 января 1908 г. Несколько лет был настоятелем монастырского подворья в Москве, включавшего часовню возле Москворецкого моста, где хранилась особо почитаемая древняя чудотворная икона Всемилостивого Спаса. Во многом благодаря трудам иеромонаха Илария в 1911-1912 гг., в преддверии 400-летия Вознесенской Давидовой пустыни, внешний вид московской часовни был обновлён, а внутри она была великолепно отделана. Как и тысячи других церквей и часовен, после революции, в 20-х годах, она была закрыта. Чудотворная икона Всемилостивого Спаса тогда же бесследно исчезла.

Иеромонах Иларий в 1911 г. был назначен казначеем Давидовой пустыни. В 1913 г. награждён набедренником, а в 1916 г. – наперсным крестом от Священного Синода. После кончины настоятеля Вознесенской Давидовой пустыни архимандрита Валентина (в миру Венедикта Егорова), Иларий с 8 апреля по 30 октября 1916 г. исполнял обязанности настоятеля святой обители.

С 1916 по 1923 гг., когда настоятелем обители был архимандрит Никон (в миру Николай Соловьёв), Иларий продолжал своё служение в монастыре. Именно в эти годы началось активное разрушение большевистскими властями уклада монастырской жизни, было конфисковано практически всё имущество, закрывались находившиеся в обители храмы.

В 1923 г., после назначения архимандрита Никона епископом в Пермскую епархию, Иларий в сане игумена стал последним настоятелем перед закрытием Вознесенской Давидовой пустыни.

20-е годы были временем стремительно набиравшей обороты богоборческой политики правящей тогда в СССР коммунистической партии – ВКП(б). Закрывались тысячи православных храмов, монастырей, часовен. Десятки тысяч священнослужителей лишали гражданских прав, изгоняли из церквей, оставляли без средств к существованию, арестовывали и отправляли в лагеря, ссылали в отдалённые регионы страны. Уже тогда генсек ЦК ВКП(б) Сталин (Иосиф Джугашвили) выдвинул тезис об «обострении классовой борьбы по мере продвижения к социализму», в ходе которой Русская Православная Церковь становилась одним из основных объектов для жестоких репрессий.

Не миновала чаша сия и многих насельников Вознесенской Давидовой пустыни, которых власти и органы ОГПУ воспринимали как опасных «государственных преступников», «легальную контрреволюционную силу, пользующуюся влиянием в массах». Один за другим властями закрывались монастырские храмы, несмотря на протесты верующих.

В конце 20-х годов ОГПУ активно собирало информацию о «контрреволюционной деятельности» монахов Давидовой пустыни, провело ряд арестов, после чего игумен и немногие оставшиеся насельники были изгнаны, а обитель к 1930г. полностью закрыта.

Тогда игумену Иларию было опасно возвращаться в родную деревню Дедяково, находящуюся всего в 3 км от монастыря. Один из его двоюродный братьев – Алексей Алексеевич Быбыкин – в 1937 г. был арестован и расстрелян за «контрреволюционную агитацию» (в 1989 г. реабилитирован). А два других двоюродных брата ещё с 1918 г. были причислены к «эксплуататорскому классу» и лишены избирательных прав: Матвей Иванович Бабыкин значился «заводчиком», а Иван Иванович Бабыкин – владельцем булочной в Москве.

Возможно, поэтому игумен Иларий после изгнания из Давидовой пустыни перебрался в соседний Серпуховский район, где некоторое время служил простым священником в церкви Казанской иконы Божией Матери, что на погосте Речма близ села Новинки. Кстати, такой выбор мог быть не случайным: эта церковь находилась всего в 1,5 км от Воскресенок, родной деревни матери игумена, где могли жить его родственники. Затем игумен Иларий, очевидно по возрасту и состоянию здоровья, оставил службу. По тогдашним законам он, как бывший священнослужитель, до 1937 г. был лишён избирательных прав, не мог получать пенсию и продуктовые карточки. В конце 30-е годов и Казанский храм разделил участь многих местных церквей: был закрыт, разорён, а последний его священник – Иоанн Голов – репрессирован.

22 декабря 1938 г. в возрасте 76 лет игумен Иларий (Иван Фёдорович Бабыкин) скончался от паралича сердца. Последние свои дни он провёл в д. Плешкино Лопасненского района – всего в нескольких километрах от Казанского храма, родного Дедяково и дорогой для него Вознесенской Давидовой пустыни.

Сведений о том, где упокоился прах игумена Илария, к сожалению, нет. Пока можно сделать лишь некоторые предположения

Первое. Для жителей д. Дедяково приходской была Преображенская (Новоспасская) церковь с. Легчищево. Там Иван Бабыкин был крещён, там он был обвенчан со своей женой. На кладбище при этой церкви веками хоронили его предков и родичей. Оно находится всего в 2 км от д. Плешкино. Кроме того, именно эта церковь исторически относилась к Давидовой пустыни. Но следует учесть, что в 1937 г. последний настоятель церкви в с. Легчищево, священномученик о. Владимир Красновский был расстрелян по ложному обвинению в «контрреволюционной агитации», а церковь была закрыта. Поэтому есть вопрос: разрешались ли в 1938 г. захоронения на прицерковном кладбище в Легчищево?

Второе. Нельзя исключать, что игумена Илария могли похоронить на кладбище церкви Преображения Господня села Старый Спас. Эта церковь – приходская для жителей д. Плешкино, где скончался священнослужитель. Она также недалеко от деревни, в 3 км. И самое главное – Староспасская церковь, где можно было отпеть покойного священнослужителя, никогда не закрывалась, даже в страшные годы сталинских репрессий.

О возможных потомках игумена Илария практически ничего не известно. Обнаружена лишь запись о том, что в 1917 г. живущим при Давидовой пустыни и даже участвовавшим в выборах депутатов Учредительного собрания значился его старший 35-летний сын – Павел Иванович Бабыкин (хотя, он не был ни монахом, ни послушником). Младший сын Петр родился 10 января 1885 г., других сведений о нём нет.

В середине 30-х гг. в д. Дедяково оставались жить близкие родственники игумена Илария: его родной младший брат Алексей Фёдорович Бабыкин, 1875 г.р., с женой Александрой Тимофеевной и их сыновья – Фёдор Алексеевич, 1909 г.р., и Михаил Алексеевич, 1917 г.р.

Хочется верить, что эта публикация в преддверии 500-летия возрождённой Вознесенской Давидовой пустыни поможет в поисках новых и уточнении имеющихся данных о жизни нашего земляка игумена Илария (Бабыкина), его служении на благо всех православных Лопасненского края.

Если у кого-то из читателей есть любые дополнительные сведения об игумене Иларии и месте его захоронения, о его возможных потомках, связанные с ними фотографии и документы, пожалуйста, откликнитесь: моб. 8-903-612-82-39, Кобяков Юрий Александрович.

Юрий Кобяков, краевед,

староста д. Пешково СП Баранцевское

В статье название деревни дано таким, каким оно было в первом документальном упоминании 1627-1628гг. и в большинстве документов вплоть до конца XIX в., – «Дедяково», а не «Дидяково», как деревню именуют сейчас.

Женский портал Флеро