Проблема происхождения человеческих рас, наверное, является более сложной и запутанной, чем проблема происхождения человека. И решения данной проблемы в данный момент не существует. Есть всего лишь многочисленные гипотезы, большинство которых не выдерживает никакой критики даже энтузиастов.

Одна из версий гласит, что человеческие расы были образованы в результате смешения коренного населения Земли с разными типами пришельцев из Космоса. Этот процесс начался еще в период палеогена. В славянских, индийских, ирландских и других преданиях и мифах можно найти упоминания о том, что практически все древние жители планеты, как люди, так и пришельцы, были оборотнями, которые могли принимать различные образы и зачастую вступали в половые отношения и заключали брак друг с другом. Таким образом, можно заключить, что смешение народов, разных по внешнему облику, началось примерно 25 миллионов лет назад, когда на Землю высадился космический десант данавов и дайтьев (богов и демонов, известных из индийской мифологии), а возможно, и еще раньше – с момента появления индийских полубогов гандхарвов (около 66 миллионов лет назад), то есть, задолго до появления на Земле человека.

Если принимать во внимание большой рост инопланетных пришельцев и просто огромные размеры землян, первые межрасовые браки повлекли за собой появление рас, которые отличались от современных людей более крепким телосложением и высоким ростом. Это были расы исполинов и великанов, упоминания о которых можно найти в мифологиях многих народов. Это были расы героев, которые боролись с коренным населением Земли и безжалостно его уничтожали.

Ответить на вопрос, почему от смешанных браков получались потомки, которые имели человеческий облик, наука пока не может. Вполне возможно, что обе стороны таких браков признавали, что человеческий облик является наиболее совершенным и по сути является «венцом творения».

Как бы там ни было, но до того момента, когда на планете появились первые люди, здесь уже существовали расы великанов, которые жили обособленно и отличались по определенным признакам. Вероятно, это сыграло свою роль в процессе образования человеческих рас, ведь люди могли встретить на своем пути великанов, различных внешне, и вступить с ними в браки. На основании этих браков позже возникали племена и целые государства, в которых со временем закреплялся расовый признак. Помимо этого, постепенно люди становились все меньше ростом: то ли в силу действия силы тяжести планеты, то ли от того, что человеческие гены оказались более сильными по сравнению с генами предков.

По мнению одного из французских ученых – филолога Д.Сора, после того, как на планете увеличилась сила тяжести, эпоха гигантов закончилась. Великаны стали слишком тяжелыми и не могли передвигаться по поверхности Земли. Чтобы выжить в новых условиях, великаны приняли решение не вступать в браки с представителями своей расы, а своих женщин предоставить в распоряжение людей.

Но все могло происходить и совершенно по-иному. Могло быть и так, что и пришельцы, и коренное население Земли в силу сложившихся на планете условий для продолжения рода могли просто клонировать себя. Таким образом могли появиться светлокожие люди, возможными предками которых могли стать гандхарвы и адитьи. Таким же образом могли появиться и темнокожие люди, предками которых могли стать калакеи – разновидность данавов.

Не менее вероятной выглядит и еще одна гипотеза, что расы великанов постепенно мельчали в силу изменившихся на планете условий. В то же время, значительно сократилась и продолжительность их жизни. Но эта гипотеза противоречит реальности, ведь хорошо известно, что во II тысячелетии до н.э. в Ирландии существовало племя эльфов, которые как-то сумели сохранить не только чистоту вида, но и все свои способности и продолжительность жизни.

Необходимо отметить, что на сегодняшний день не осталось практически ни одного чистокровного представителя какой-либо из древних групп разумных обитателей нашей планеты, обитавших ранее. За миллионы лет существования Земли они многократно смешивались, в результате чего в современном человеке течет кровь множества разумных существ. Своеобразным подтверждением тому могут служить различные рудименты и атавизмы, которые периодически проявляются у людей. Тем не менее, в современных расах и подрасах доминируют признаки одной или нескольких древних групп.

Европеоидная раса, по мнению ученых, произошла от инопланетных пришельцев – гандхарвов, сиддхов, адитьев, данавов, то есть, существ со светлой кожей. Существование множества ее подрас, вероятно, определяется типом пришельцев, а также рождением метисов – детей от браков между коренным населением Земли и пришельцами и различными группами пришельцев.

Негроидная раса, вероятно, произошла от данавов-калакеев, инопланетных пришельцев с темной кожей. В таком случае логично предположить, что к этой группе принадлежали разумные существа с темной кожей, о которых почти ничего неизвестно, либо же в происхождение негроидной расы внесли свою лепту коренные жители Земли, которых в преданиях ацтеков и шумеров называли «черноголовыми».

Гораздо сложнее определить, откуда началось происхождение монголоидной расы и многих переходных рас. А все потому, что в древних преданиях практически нет никаких данных о типичных их представителях. Кроме светлокожих гандхарвов, сиддхов, адитьев и темнокожих калакеев, все древние жители нашей планеты (и пришельцы, и люди) относились к группе людей-амфибий, змеелюдей, многоголовых и многоруких существ, людей-обезьян, великанов и карликов, различных химер и мутантов с копытами и рогами. Все эти существа были оборотнями, то есть, могли принимать человеческое обличье и вступать в брачные союзы, в том числе и с пришельцами. Поэтому, вполне вероятно, что именно эти неординарные существа и положили начало монголоидной расе и переходным расам.

Интимные связи и браки разумных существ, которые происходили в древности, привели к появлению невероятно пестрого состава населения древней Земли, состоявшего из множества народов, отличавшихся по расовым признакам. В конечном итоге появились современные типы людей, которые принадлежали к ныне существующим расам и подрасам. Несмотря на то, что процесс формирования рас продолжался довольно долго, современные люди сохранили немало признаков, характерных для древних землян. В частности, такими признаками являются отсутствие или наличие волосяного покрова на коже, цвет кожи и глаз, фигура, рост, форма ног и рук, физиология и размеры половых органов.

Пожалуй, в вопросе происхождения рас и типов людей ученые ведут себя крайне осторожно, ведь при любых подходах в решении данных вопросов всегда найдется часть людей, которые будут чувствовать себя «забытыми и ущемленными». Кроме того, любая теория происхождения рас может быть облечена в расистские одеяния.

К тому же, современная наука практически ничего не знает о далеких предках человека, за исключением, разве что, обезьяны. Именно по этой причине любые попытки найти связь между современными типами людей, подрасами и расами с определенными группами существ, обитавших на Земле в древности, могут быть крайне негативно восприняты академическими учеными. Ко всему прочему, в древних преданиях и мифологии описания древних обитателей нашей планеты настолько туманны, и приписываемые им способности (перевоплощение в огнедышащих драконов и прекрасных девушек и юношей) настолько фантастичны, что сопоставлять их с современными расами не всегда корректно и правильно.

И все же, несмотря на это, находятся энтузиасты от науки, которые год за годом собирают по крупицам материалы по различным типам древних обитателей Земли, взятые из сказаний и легенд многих народов, ведут многолетние наблюдения за современными людьми. Они-то и высказывают новые предположения и выдвигают все новые гипотезы появления человеческих рас.

No related links found



«Компас» , что самая лучшая просветительская критика может дискредитировать предрассудок, но не вытеснить из сознаний, если его нечем заменить. Потребность в объяснении берёт своё, она «не терпит пустоты»: в отсутствие позитивных знаний война с одной ложной и/или вредной идеей ведёт лишь к её вытеснению другой, которая не ближе к истине. Хороший пример: критика религии Вольтером, дискредитируя библейский миф, он другой рукой создавал арийский, поскольку до научного атеизма науки ещё не доразвились, ни естественные, ни об обществе. Одновременно он делал ляпы научного характера: см. об этом в книге В.А.Шнирельмана:

«Одним из первых философов, кто был очарован Индией и видел в ней источник человеческой мудрости, был Вольтер. Он полагал, что именно там возникла древнейшая (ведическая) религия и именно туда за выучкой ездили египетские жрецы и китайские мудрецы. Основываясь на рассказах иезуитов, он даже верил в то, что в Древней Индии существовала монотеистическая традиция, предшествовавшая христианству и насчитывавшая не менее 5 тыс. лет. А так как в Библии об Индии ничего не говорилось, это помогало вольнодумцу Вольтеру поставить под сомнение христианскую истину и всячески поносить иудеев за их «предрассудки» и «иррационализм». Это также позволяло ему заявить, что европейцы ничем не обязаны древним израильтянам, которые, по его убеждению, многие из своих священных знаний просто украли у арийцев, библейских Гога и Магога. Кроме того, сопоставление «исконных ведических источников» с современной ему Индией привело Вольтера к идее о деградации, которую якобы испытали арийцы в Индии (Figueira 2002: 10–18).

Лишь позднее было установлено, что, на свою беду, Вольтер излишне доверился поддельному тексту, созданному в своих целях иезуитами (Trautmann 1997: 72).

И. – Г. Гердер тоже не избежал индийского соблазна. Но он шел еще дальше и делал примыкающие к Северной Индии высокие горы прародиной всего человечества. Хотя он никогда не бывал в Индии, он наделял индийцев всеми возможными добродетелями, видя в них идеал «благородного дикаря». Однако, восхищаясь Индией, он ценил ее поэзию больше, чем ведическую литературу. Ведь в поэзии он усматривал подлинную «душу народа». Зато он с пессимизмом смотрел на перспективу открытия исконных религиозных текстов, полагая, что дошедшие до нас были сильно модифицированы и искажены в ходе истории. Подобно Вольтеру, он был убежден в деградации пришельцев, попавших в Индии под влияние местных племен с их примитивным тотемизмом (Гердер 1977: 305–310. Об этом см.: Figueira 2002: 19–22).

В Германии все это дополнялось национальным романтизмом, в контексте которого, по словам итальянского фольклориста Дж. Коккьяры, сперва «благородный дикарь уступил место добродетельному народу», а к середине XIX в. такой народ превратился в «арийцев» и «наших предков» (Коккьяра 1960: 199, 298). Этот скрупулезный историк фольклора отмечал, что

«для романтиков прошлое – вершина горы, с которой они озирают мир; гора эта – их собственное прошлое (их народа), к нему они обращаются как к идеальному убежищу на все случаи жизни» (Коккьяра 1960: 204).

Вместе с тем это убежище не решало всех проблем, и романтизм наделял немецкого человека амбивалентной судьбой. С одной стороны, на нем лежала общечеловеческая миссия, возвышающая его над всеми окружающими; но, с другой, ему якобы грозила опасность быть распятым своими соседями и, прежде всего, евреями. Такого мнения придерживался, например, известный немецкий философ И. Г. Фихте (Rose 1992: 10).

Иными словами, вызревание «арийского мифа» происходило в Европе параллельно с нарастанием антисемитских настроений, поначалу направленных против иудаизма как якобы резко ограничивавшего свободу и культивировавшего жестокость. Тогда даже основанная интеллектуалами еврейского происхождения «Молодая Германия», стоявшая за эмансипацию евреев, требовала, чтобы евреи отказались от всего «еврейского», коренившегося в иудаизме. Этим и следует объяснять негативное отношение к еврейству молодого Маркса, воспитывавшегося в такой атмосфере и фактически воспроизводившего идеи видного деятеля «Молодой Германии», журналиста Людвига Бёрне (Rose 1992: 14–17).

Франсуа-Мари Аруэ (Вольтер). Отец того атеизма, который мнит себя элитарным мировоззрением, а религию атакует не как социальное зло, а как «верования быдла». Антисемит и исламофоб.

Социальная напряженность, нараставшая в обществе в ходе модернизации, выражалась не только в общественных настроениях и политической борьбе. Как это ни странно, она находила место даже в научных представлениях, на первый взгляд не имевших ничего общего с текущими социально-политическими процессами. Пресловутый «еврейский вопрос» оказывал подспудное влияние на интерпретацию древней истории, где, вдохновленные открытием таких новых дисциплин, как индоевропеистика и семитология, некоторые ученые XIX в. обнаруживали в древности оппозицию между семитами и арийцами, оказывавшимися едва ли не антиподами.

Начало их мифическому соперничеству положили схоластические богословские споры о том, на каком языке говорили Адам и Ева. Если святой Августин с уверенностью называл еврейский язык древнейшим языком всего человечества, то еще в IV–V вв. у него находились оппоненты, отдававшие пальму первенства каким-либо иным языкам. Этот спор оживился на рубеже Нового времени, когда некоторые образованные европейцы, включая Г. В. Лейбница, не только искали самостоятельный исток германских языков, но и доказывали, что этот первобытный язык мог своей примитивной структурой и древностью успешно соперничать с древнееврейским (Olender 1992: 1–2). Дольше всего традиционный взгляд на исконность древнееврейского языка поддерживала церковь.

Но уже в конце XVII в. основатель библейской критики Ришар Симон прозорливо усмотрел за фасадом языкового спора нарождающуюся национальную идею:

«Нации борются за свои собственные языки».

Сто лет спустя Гердер подчеркнул, что «каждая древняя нация хочет видеть себя перворожденной и представить свою территорию местом формирования человечества» (цит. по: Olender 1992: 3–4). Кроме того, за языковыми спорами скрывалась идея «национального характера», вера мыслителей той эпохи в то, что язык выражает нечто глубинное, подсознательное, которое описывалось как «душа народа». Все эти идеи обнаруживались еще у Гердера.

Европейская научная мысль развивалась в XVIII–XIX вв. сложным путем. Вначале европейские ученые пытались отодвинуть индоевропейскую прародину как можно дальше от Ближнего Востока – пусть и далеко на восток, лишь бы она не совмещалась с прародиной «семитов». И только много позднее она в их трудах переместилась в Европу, отражая растущую притягательность принципа автохтонизма. Вот как это происходило.

Хотя догадки о родстве европейских языков с армянским и иранским высказывались и до него, англичанин Уильям Джонс стал тем человеком, кто, основательно изучив санскрит, первым заявил о единстве индоевропейских языков, положив начало не только индоевропеистике, но в целом сравнительно-историческому языкознанию (этому не мешало то, что он сделал несколько ошибочных языковых сближений). При этом, подобно многим своим современникам, он идеализировал арийцев, видя в них необычайно талантливый народ, обладавший богатым воображением и глубокими знаниями о мире. Он был убежден в том, что они щедро делились своей мудростью с другими, включая греков (Trautmann 1997: 37–38, 47–52, 59–61; Olender 1992: 6; Figueira 2002: 22–23). Вместе с тем, давший первое научное чтение индийских Вед, Генри Томас Коулбрук рисовал глубокую пропасть, разделявшую древних арийцев и население современной ему Индии, где не осталось и следов от исконной «монотеистической религии», которую он приписывал арийцам; зато появились идолопоклонничество и варварские обряды, отсутствовавшие у древних (Figueira 2002: 23–25).

Это добавило очарования Древней Индии, причем не столько в Англии, где практические знания о ней и снобизм колонизаторов сдерживали буйную фантазию, сколько в Германии, где кабинетные размышления, помноженные на национальный романтизм, открывали двери самым головокружительным теориям. Так и родился «арийский миф», авторство которого принадлежит известному немецкому мыслителю-романтику Фридриху Шлегелю, первому переводчику санскритских текстов на немецкий язык. Воспевая миф и поэзию, Шлегель призывал учиться у древних, понимая под этим Древнюю Индию и видя в ней начало всех начал. Примечательно, что, отдавая должное ценности национальной культуры, этот эрудит и либерал демонстрировал космополитизм; он выступал против свойственной его эпохе крайней германомании и стоял за эмансипацию евреев (Поляков 1996: 206; Коккьяра 1960: 210–211; Goodrick-Clark 1998: 32). Воспевая мудрость и красоту Индии, где ему так и не удалось побывать, Шлегель выводил оттуда все великие нации, включая египетскую цивилизацию. Движущей силой этого беспримерного похода он называл бродячих проповедников, якобы объятых стремлением очиститься от некоего страшного греха, что и заставило их покинуть благословенную родину и отправиться на далекий север. Шлегель положил начало романтической традиции, представлявшей санскрит источником всех остальных индоевропейских языков. Вместе с тем он был убежден в том, что изначальные ведические знания были безвозвратно утрачены. Поэтому для изучения их следов он предлагал полагаться исключительно на факты языка (Godwin 1993: 38–39; Figueira 2002: 30).

Если в XVIII в. некоторые мыслители допускали, что Моисей мог «украсть» свои знания из Египта, то в начале XIX в. в развитие идей Вольтера им на смену пришли еще более нелепые идеи, выводившие иудаизм из индийского брахманизма. Начало этой экстравагантной версии положили немецкие ученые Йозеф Гёррес и Фридрих Крёзер (Figueira 2002: 32). В 1824 г. во Франции стал выходить ультраконсервативный журнал «Католик», стремившийся привязать веру Моисея к Индии (Поляков 1996: 217). А позднее эту идею подхватила Е. Блаватская.

В начале XIX в. немецкий филолог И. Х. Аделунг поместил библейский рай на территории Кашмира. Он наградил Адама и Еву «прекрасными европейскими формами» и древнейшим языком, подозрительно напоминавшим тот, который вскоре был назван «арийским». Затем полемизировавший с ним И. Г. Роде перенес Эдем в горы, где берут свои истоки Амударья и Сырдарья и откуда якобы и расселялись «арийцы» (Поляков 1998: 139–140)»

Все это – разумеется, крайности. Но, даже избегая их, многие респектабельные авторы той эпохи, включая таких известных философов, как Шеллинг, Шопенгауэр и Гегель, склонялись к принятию индийской генеалогии. При этом вслед за географом Карлом Риттером, подчеркивавшим сходство санскрита с древненемецким, многие немецкие мыслители склонны были тогда верить в то, что именно германцы, в отличие от других народов Европы, напрямую происходили от древних арийцев (Figueira 2002: 33).

Арийцы и расовая теория

Тем временем происходило становление индоевропеистики как науки о языках. Причем если в Англии Томас Янг ввел в 1813 г. термин «индоевропейцы», то в Германии с ним соперничал термин «индогерманцы», предложенный К. Мальте-Бруном в 1810 г. и подхваченный Ю. фон Клапротом в 1823 г. Одновременно в Германии популярность получил термин «арийцы», связанный с именем француза А. Анкетиль-Дюперрона, первооткрывателя Авесты, вначале применявшего его только для мидян и персов. Более широкое значение ему придал все тот же Ф. Шлегель, связавший его с великим «народом-культуртрегером» (Поляков 1996: 208–209; Olender 1992: 11; Godwin 1993: 39; Goodrick-Clark 1998: 32). А еще раньше Гердер и А. Л. фон Шлёцер начали использовать термин «семиты», применяя его вначале только к группе языков.

Проблема быстро вышла за пределы языкознания. Ведь за языком исследователи того времени видели вслед за Гердером культуру, народ и даже «расу» (но последнее – уже вопреки Гердеру, протестовавшему против деления человечества на отдельные расы). Лингвистические реконструкции стали использоваться для изучения культуры и истории древних народов, их философии, религии и социальной организации. Мало того, одно время санскрит называли древнейшим индоевропейским языком, а Веды воспринимали как собрание текстов древнейшей религии индоевропейцев, едва ли не как «арийскую Библию». «Арийское» начало сперва отождествляли с древними индийцами и античными греками, а «семитское» – с евреями. Но затем «арийство» получило расширительный смысл.

При этом если в свое время Ф. Шлегель приписывал немцам

«прямоту, искренность, твердость, исполнительность и глубину, сочетавшиеся с некоторой наивностью и неуклюжестью» (Коккьяра 1960: 211),

То вскоре это было перенесено на «арийцев» в целом. Имея в виду широкое географическое пространство, занимаемое индоевропейцами, им приписывали неизбывную волю к переселениям и путешествиям, а также страсть к инновациям, тогда как в семитах видели неповоротливый косный народец, приверженный своим консервативным ценностям и противящийся каким-либо изменениям. С этой точки зрения, индоевропейский политеизм виделся много привлекательнее семитского монотеизма. Лишь формирование более строгих научных подходов во второй половине XIX в. позволило пересмотреть эти ранние представления, хотя тогда их все еще разделял такой родоначальник семитологии, как Э. Ренан (Olender 1992: 9, 12, 54–56).

В целом вся первая половина XIX в. прошла в Европе под знаком индомании. Именно тогда стало модным противопоставлять Зороастра Моисею и утверждать, что семиты заимствовали философию и религиозные представления у индогерманцев, на чем, например, настаивал немецкий индолог Христиан Лассен, ученик братьев Шлегель. Этот автор первым стал противопоставлять арийцев семитам, воспевая арийцев как «наиболее организованный и наиболее творческий народ», разносивший высокую культуру и в силу этого имевший право подчинять себе аборигенов (Поляков 1998: 141–142; Godwin 1993: 39). В середине XIX в. Яков Гримм включил эту версию в свои учебники по литературе и истории, благодаря чему широкая немецкая публика и узнала об «арийцах» и «арийской славе». Примечательно, что их движение на запад вслед за солнцем Гримм объяснял «непреодолимым побуждением» (Поляков 1996: 212–214).

Тем временем сравнительное языкознание переживало период бурного развития. В 1814–1818 гг. датчанин Р. Раск включил в состав индоевропейской семьи исландский язык, в 1816 г. немец Ф. Бопп окончательно обосновал родство санскрита с рядом европейских языков, в 1820 г. русский исследователь А. Х. Востоков доказал родство славянских языков, в 1820 – 1830-х гг. швейцарец Адольф Пикте обогатил индоевропейскую семью кельтскими языками, а в 1836–1845 гг. немец Ф. Диц положил начало романской филологии. На этой основе к середине XIX в. сложилось научное направление, стремившееся реконструировать особенности первобытных культур и образа жизни их носителей, исходя из фактов языка.

В русле этого направления индомания быстро пошла на убыль, и взгляды многих ученых надолго оказались прикованы к Европе. Теперь в центре споров встал вопрос о том, надо ли видеть центром формирования индоевропейцев Центральную Европу или же степную полосу Восточной Европы. Первое решение отстаивал бывший филолог Г. Коссинна, ставший археологом, а второе казалось более правдоподобным лингвисту О. Шрадеру. Имелись и иные суждения. Например, Р. фон Лихтенберг искал прародину арийцев на Пиренейском полуострове.

Впрочем, во второй половине XIX в. во Франции и, в меньшей степени, в германских странах получила развитие гипотеза о том, что исконные арийцы расселялись с территории Средней Азии или, точнее, из Согдианы или Бактрии. Так, например, считали Ю. фон Клапрот, Анри Мартен, Х. Лассен, А. де Гобино, Ф. Макс Мюллер, А. Пикте, Ф. Ленорман, А. де Катрефаж, Ш. Э. Уйфальви, Ж. де Морган. Эта идея, в особенности, оживилась в 1890-х гг., после того как в Синьцзяне были обнаружены тохарские рукописи. Она дожила до Первой мировой войны, когда английский археолог Дж. Майерс все еще отождествлял ранних индоевропейцев со степняками-скотоводами Средней Азии.

В те годы главными героями такого рода исследований были, разумеется, первобытные арийцы. А одним из первых, кто взял на себя трудоемкий труд по реконструкции их образа жизни, социальной организации, обычаев, религии, был швейцарец А. Пикте, называвший свой метод лингвистической палеонтологией и посвятивший этому свою трехтомную работу. Он воспевал арийцев как «одаренную расу», полную внутреннего совершенства и наделенную огромной творческой энергией, позволившей ей вести успешные завоевания. Он называл ее «самой могучей расой на земле» и верил, что она была призвана править миром. Мало того, он оправдывал завоевание Индии англичанами тем, что «европейским арийцам» предназначалось самим Провидением вернуться в Индию и принести своим братьям высшую цивилизацию. Кроме того, Пикте видел первобытных арийцев солнцепоклонниками и приписывал им исконный монотеизм, возникший, тем самым, вне связи с семитской традицией. Он также отдал дань выстраиванию оппозиции «арийцы/евреи», где евреи наделялись исключительным консерватизмом и нетолерантностью, а арийцы – способностью к творческому развитию и открытостью. В его схеме они выглядели антагонистами без какой-либо возможности компромисса (Olender 1992: 95–99, 102–104). Идеи Пикте оказали большое влияние на его современников, среди которых были такие известные ученые, как востоковед и филолог Э. Ренан и физический антрополог А. де Катрефаж.

Жозеф Артюр де Гобино, классик расизма. Если «арийский миф» зачали рационалисты и просвещенцы, то подхватили и сделали социальной силой романтики и пр. иррационалисты

Книга Гобино не произвела никакого впечатления на республиканскую Францию, но нашла живой отклик у немецких интеллектуалов, переживавших этап романтического национализма и мечтавших о грядущей германской славе. Ведь, по Гобино, именно германцы сохранили арийскую кровь в наиболее чистом виде. Существенно, что история и культурология привлекали Гобино не как источник познания, а как урок и предостережение для современного ему мира. Иными словами, он писал свою книгу не для специалистов, а для широкой публики, предлагая ей расовый миф как универсальный ключ к пониманию сути общественного развития. Действительно, научности в его произведении было мало. В своем описании Индии Гобино основывался на книге Х. Лассена, исказив многие ее положения и вычитав оттуда то, чего там не было (Figueira 2002: 70–71). По словам Коккьяры, «хотя Гобино и считал себя этнологом, из его сочинения совершенно ясно видно, что о том, что такое первобытные народы, он не имел ни малейшего представления» (Коккьяра 1960: 298).

Арийский миф увлекал не только философов, востоковедов и этнологов. Благодаря Гобино он стал широко обсуждаться образованной публикой и даже вдохновлять некоторых германских революционеров. Своеобразным примером синтеза революционных идей, фольклора и музыки, пропущенных через горнило арийского мифа, было творчество известного немецкого композитора Рихарда Вагнера. Активный участник революции 1848 г., после ее поражения Вагнер проникся германской идеей, и с тех пор его национализм был окрашен в расовые тона. И если вначале для антисемитских настроений ему вполне хватало христианских источников, то затем он вдохновился расовым подходом, который, как ему казалось, давал более глубокое понимание сути окружающего мира. Он увлекся германским фольклором, веря, что обращение к идеалам германской древности может открыть путь к будущей германской свободе. С тех пор он пытался воплотить в своих операх идеал борьбы за социальную справедливость, направленной против буржуазного общества. При этом положительными героями опер неизменно становились «германцы-арийцы», тогда как их антиподам придавались «семитские» черты, отождествлявшиеся со всем отвратительным, что было в обществе бюргеров. Так социалистические идеи со временем превратились у Вагнера в навязчивое желание очистить Германию от евреев. Все это метафорически отображалось в цикле о Нибелунгах, задуманном композитором еще в конце 1840-х гг. (Rose 1992: 68–72). Однако кристаллизация этих мыслей наступила позже, когда Вагнер открыл для себя Шопенгауэра (1854 г.), а затем в 1870-х гг. познакомился с книгами Дарвина. Труд Гобино он прочитал только в 1880 г., хотя был лично знаком с французским мыслителем с 1876 г. Зато в 1870-х гг. Вагнер регулярно получал антисемитские книги и брошюры от их авторов, открывших ему заинтересовавшие его нюансы расовой теории (Katz 1986: 105–106).

Свою идеологическую платформу Вагнер изложил в статьях 1877–1881 гг., где, развивая арийскую идею, писал о различиях между «нашим Спасителем» и «племенным богом Израиля», о «еврейской антирасе», о «загрязнении германской крови» и деградации современных христиан, а также о необходимости вернуться к «арийскому христианству». От критики разложившегося христианства он переходил к обличениям современного буржуазного мира, якобы зараженного «иудейским духом». Он призывал к «возрождению расы», что требовало избавления не только от «духа иудаизма», но и от самих «иудеев». При этом он мечтал об Освободителе, видя его прообраз в Зигфриде. Все эти настроения он пытался передать в своей последней опере «Парсифаль», призванной стать метафорой возрождения «арийской расы» (Katz 1986: 107–109, 117; Rose 1992: 141–166).

Фридрих Вильгельм Ницше. Создатель идеи сверхчеловека не очень ей соответствовал — служил профессором в ненавидимой им «демократии» и страдал комплексом самоненависти.

Свой вклад в развитие арийского мифа внес и Фридрих Ницше. Вступив в спор с учеными-санскритологами, он доказывал, что термин «арья» означает вовсе не «благородный», как думали многие его современники, а «богатый» или «владелец». Это якобы открывало истинную натуру арийцев, призванных «владеть», то есть быть «хозяевами» и «завоевателями». Но он понимал и опасность этого: ведь, заселяя новые земли и покоряя местное население, арийцы рано или поздно смешивались с ним и претерпевали деградацию, теряя свои исконные славные качества. Он полагал, что так когда-то случилось в Европе, но верил, что индийские арийцы счастливо избежали морального и физического упадка. Он считал «Законы Ману» древнейшей книгой человечества и приводил их в пример как непревзойденный арийский кодекс морали и социального порядка. Причем этот порядок основывался на кастах с их эндогамным принципом, то есть предполагал генетическое наследие. Поэтому, чтобы преодолеть беды современного ему общества, Ницше предлагал вернуться к иерархии и кастовому строю, в рамках которого только и мог сформироваться человек будущего, «арийский сверхчеловек». Наилучшим путем к этому он считал выведение новых рас искусственным путем, что в те годы уже получило название евгеника (Figueira 2002: 50–57). При этом, опираясь на «Законы Ману», Ницше игнорировал все иные индийские источники. Ему вполне хватало этого древнего кодекса, чтобы создать свой миф об «арийском Золотом веке».

Ницше представлял немцев «людьми Севера», плохо приспособленными к христианству. Его заботило моральное состояние немцев, пребывавших в растерянности в обстановке быстрой модернизации, охватившей Германию в последней четверти XIX в. Он считал, что им следует собрать в кулак всю свою волю и проявить твердый характер, чтобы выжить в стремительно меняющемся мире. Мягкая позиция христианства, призывавшего к состраданию в отношении слабых и несчастных, для этого явно не годилась. Поэтому Ницше его отвергал как религию, направленную против арийских ценностей и обрекавшую сильных на поражение со стороны слабых (Ницше 1997а: 283; 1997б).

Примечательно, что приверженность Ницше принципу крови вовсе не породила в нем склонность ни к расизму, ни к антисемитизму (Ионкис 2009: 237–241). Напротив, он считал евреев самым сильным и «расово чистым» народом Европы и верил в то, что самое многообещающее потомство происходит от браков арийцев с евреями (Ницше 1997а: 371). В частности, он полагал, что смешение германцев со славянами, кельтами и евреями благотворно повлияло на германскую душу. Однако, позитивно относясь к евреям как к народу, Ницше осуждал иудаизм и выросшее из него христианство. Кроме того, он считал евреев имитаторами и посредниками и отрицал за ними творческие способности. Он ставил им в пример арийцев, которые, не полагаясь на Бога, сами создали для себя свод законов и ввели социальную иерархию. Поэтому именно арийцы, в глазах Ницше, являлись прирожденной «расой господ», призванной править всеми другими. Идеалом ему служили брахманы, чуждавшиеся низкорожденных (Figueira 2002: 58–60).

Ницше оживил и миф о гипербореях, живущих суровой жизнью в северных льдах. Якобы это закаляло характер: метафоры «льда» и «холода» превращали северян в людей несгибаемой воли и обещали им в будущем власть над миром. Фактически образы гипербореев и арийцев сливались у Ницше в представлении о сверхчеловеке с его неутолимой «волей к власти». Холод, власть и индивидуализм делались маркерами идеального человека будущего (Франк 2011). Позднее эти метафоры были с благодарностью подхвачены нацистами и до сих пор воспроизводятся неонацистами.

Во второй половине XIX в. «арийский миф» был введен в высокую науку востоковедом и германофилом Эрнестом Ренаном и лингвистом-индологом Фридрихом Максом Мюллером. Ренан отдавал должное свершениям двух «великих рас» («арийской» и «семитской») в истории, связывая их только с «цивилизованными народами» (Olender 1992: 59–60). Однако этот миф оставался на позициях христианской историософии, когда речь заходила о будущем: подобно иудаизму, «семитская раса» уже полностью сыграла свою роль, и в будущем ей места не находилось – там царствовали одни «арийцы»; именно им предназначено было стать «хозяевами планеты». При этом на стороне «арийцев» были «возвышенные идеи», а «семитов» фатально подводил их «ужасающе простой ум». По словам Ренана, семиты ничего не дали и не могли дать миру, кроме монотеистической религии. Как заметил Поляков, в своем творчестве Ренан употреблял термины «семитская раса» и «еврейский народ» как синонимы, тогда как «арийцы» нередко выглядели эвфемизмом для германцев. Тем самым Ренан открыл шлюзы для лавины вторичной литературы, посвященной противостоянию «арийцев» «семитам» (Поляков 1996: 222–225).

Среди таких авторов выделялся плодовитый, но забытый ныне писатель-эзотерик Луи Жаколио, служивший французским консулом в Калькутте. Он создал миф о допотопной всемирной теократии с ее столицей Асгартхой («город Солнца»), которая была позднее захвачена «брахманами-арийцами». Отвергая амбициозные, на его взгляд, претензии христианства, Жаколио обнаруживал истоки Библии в горах Индии, и его книгами зачитывались как Е. П. Блаватская, так даже Ницше (Гудрик-Кларк 1995: 235; Godwin 1993: 81–82, 86; Figueira 2002: 53; Андреев 2008: 52). Однако Макс Мюллер называл его книгу «Библия в Индии» «самой тупой… какую я знаю» (Поляков 1996: 228).

Примечательно, что для Макса Мюллера исторические и филологические штудии отнюдь не имели отвлеченного характера. Он пытался вернуть европейцам их древнее наследие в надежде на то, что это поможет им решить ряд современных проблем и навести порядок во внутренней жизни (Figueira 2002: 34, 38). Занимаясь в основном лингвистикой и мифологией, Макс Мюллер резко отделял арийцев от семитов и туранцев, с которыми, по его мнению, они не имели ничего общего. В отличие от своих предшественников и ряда современников он не находил никаких сходств между древней арийской и древней семитской религиями – в далеком прошлом пути арийцев и иудеев, по его мнению, нигде не пересекались. Макс Мюллер еще не знал, где именно располагалась прародина «арийской расы». Он помещал ее условно где-то в горах Центральной Азии, откуда древние арийцы и расселялись: одни – на запад, другие – на юг. При этом он резко противопоставлял одних другим: именно первые обладали необходимыми навыками для прогрессивного развития, тогда как вторые отличались пассивностью и созерцательностью. В то же время он однозначно включал индийцев в состав «кавказоидной (яфетической) расы», относя потемнение кожи на счет местного климата. Будучи сторонником теории завоевания, Макс Мюллер описывал, как пришлые арийцы покорили местных дасью, которых он называл туранцами, приписывая им скифский язык. Он верил, что от этих арийцев происходили брахманы, тогда как племенное население и неприкасаемых он связывал с потомками дасью (Trautmann 1997: 196–197). Мало того, он постоянно подчеркивал различия между исконными арийцами, когда-то пришедшими в Индию, и их далекими потомками, пережившими разложение и деградацию и перешедшими от первичного монотеизма к идолопоклонству и кастовому обществу. В индуизме он видел искажение исконной арийской религии (Thapar 1996: 5–6; Figueira 2002: 36, 39–43). Во всем этом, как отмечает Д. Фигейра, он был «последним аватаром романтизма в области лингвистики» (Figueira 2002: 47).

Тем не менее Макс Мюллер был далек от расизма. В молодые годы он, во-первых, писал об «арийском братстве», имея в виду европейцев и индийцев, а во-вторых, не видел никакого вреда в расовом и культурном смешении. Напротив, он полагал, что в Индии это пошло на пользу арийцам и их культуре. Он доказывал, что для прогресса цивилизации вовсе не обязательно заставлять местных обитателей переходить на язык и культуру пришельцев. Напротив, тесные мирные взаимоотношения создавали основу для успешного развития. Тем самым, раса вовсе не служила определяющим фактором в судьбе людей. Макс Мюллер всю свою жизнь выступал против дискриминации индийцев (Trautmann 1997: 176–178). Однако при этом именно он освятил своим авторитетом отождествление языка с расой, и ему наука второй половины XIX в. обязана популярностью представления об «арийской расе». Об этом сам он горько сожалел в последний период своей жизни, отмечая, что говорить об «арийской расе» – все равно что говорить о «брахикефальной грамматике» (Коккьяра 1960: 313; Поляков 1996: 229–230; Thapar 1996: 6; Figueira 2002: 44–46).

Эти сожаления были вызваны необычайной популярностью «арийской идеи» во второй половине XIX в., когда она использовалась в очень разных сомнительных учениях. Например, она сыграла немалую роль в становлении теософии, основательница которой Е. П. Блаватская превозносила санскрит и объявила «арийскую расу» ведущей на Земле, с которой якобы связано будущее человечества. В ее учение вошли такие положения, как отождествление санскрита с праиндоевропейским языком, наделение расы внутренними имманентными свойствами, прославление арийцев как «высшей расы», выведение Библии из брахманизма, представление о «расовой деградации» и неизбежном вымирании «отживших свое рас». Правда, в ее понимании «арийцы» были более широким понятием, чем «белая раса».

Что касается Ренана, то, постоянно используя термин «раса», он относился к нему неоднозначно. Он полагал, что лишь в глубокой древности раса была безусловным «физиологическим фактом». Однако, благодаря последующим историческим процессам, она утратила связь с кровью и стала ассоциироваться с языком, религией, законами и обычаями. Так основой расы сделалась «духовность», оттеснившая кровь на задний план. С этой точки зрения в современности, где господствовал политический принцип общности, даже понятие «лингвистическая раса» теряло всякий смысл. Однако все это не упраздняло расовую иерархию, ибо за пределами «цивилизованного мира», то есть Европы, раса сохраняла прежний характер. Поэтому Ренан провозглашал принцип «расового неравенства» (Olender 1992: 58–63). Этот республиканский подход к расе, получивший своеобразное выражение в работах Г. Лебона о «расовой душе», или «ментальности» (Тагиефф 2009: 65–67), разделялся во Франции даже крайними националистами типа Мориса Барреса.

Как бы то ни было, в 1860-х гг. деление на «арийцев» и «семитов» «уже составляло часть интеллектуального багажа образованных европейцев» (Поляков 1996: 274). Это разделение основывалось на лингвистических критериях, но в работах немалого числа авторов оно содержало и расовые коннотации. Одним из первых резкие культурные различия между «арийцами» и «семитами» подчеркнул все тот же Ренан. Заслуги «семитов» он ограничил музыкальными способностями и монотеизмом. По всем остальным позициям они фатально проигрывали «арийцам», главным достоинством которых было то, что, обладая богатым воображением, язычники глубоко понимали окружающую природу. Это дало им возможность открыть научные принципы и встать на путь быстрого прогресса, тогда как приверженность монотеизму иссушала мысль и тормозила развитие «семитов» (Olender 1992: 63–68).

Начало второй половины XIX в. ознаменовалось появлением сомнений в единстве индийцев и европейцев, на чем, как мы видели, настаивали филологи. В Англии такие сомнения начал высказывать бывший военный медик Джон Кроуферд, долгие годы служивший в Юго-Восточной Азии и Северной Индии. Указывая на существенные физические различия между обитателями Индии и Европы, он не мог поверить в то, что у них когда-то имелись общие предки. Он также доказывал, что смешанные браки могут принести вред цивилизации. Вопреки Максу Мюллеру, с которым он спорил, раса для него означала судьбу (Trautmann 1997: 180–181).

Проявляя наивность молодости, физическая антропология на первых порах отдала дань преклонению перед «арийцами» с их якобы естественным превосходством над всеми остальными, что не в последнюю очередь определялось привходящими политическими факторами. Так, уже хрестоматийным стал пример с одним из основателей французской антропологической школы А. де Катрефажем, настолько шокированным варварством прусской армии во время Франко-прусской войны, что в споре с патриархом немецкой антропологии Рудольфом Вирховом он попытался исключить пруссаков из числа «арийцев» и приписал им «финское или славяно-финское происхождение» (Поляков 1996: 279–280; Field 1981: 208–209).

[На деле же «варварство» было рационализацией, а утверждение, что пруссаки — не настоящие немцы («арийцы»), а онемеченные «финны» или «монголы» было общим местом французского расизма 1860-х гг. Этим они противопоставлялись «истинным арийцам» — баварцам, гессенцам и пр., патронировать которых пробовала Франция Наполеона III, а также, конечно, самим французам. Седан, Гравелотт, Мец с этим покончили, сама же идея считать враждебную нацию «азиатами» была подхвачена всеми националистами восточнее Рейна и дожила до сего дня. См. Анри Тагиефф. Цвет и кровь***]

Но еще хуже оказывалось «еврейское происхождение», и в последней четверти XIX в., когда антисемитизм в Германии был на подъеме, некоторые этнологи, востоковеды и антропологи приписывали семитам отсутствие творческих способностей и называли их деградировавшей ветвью «белого ствола» (Поляков 1996: 293–294). Другие обращались к культурологии и натурфилософии для обоснования якобы вечного характера оппозиции «семиты/арийцы». Во второй половине XIX в. ряд востоковедов – Э. Кине, А. Вармунд, Э. Ренан, Ю. Лангбен, – делавших акцент на связи культуры с окружающей природной средой, противопоставляли «народы пустыни» с их якобы хищническим отношением к природе «народам лесов», обожествлявшим ее и стремившимся к ее сохранению. Так, немецкий востоковед Адольф Вармунд противопоставлял «зрелую еврейскую расу» «молодой арийской». Первой он приписывал неутолимую страсть к перемене мест, унаследованную якобы от предков-кочевников, а вторую связывал с оседлым народом леса. В свою очередь это давало ему основание обвинять «народ пустыни» в потребительском хищническом отношении к природе, тогда как «народ леса» вызывал у него только восхищение своим духовным эстетическим взглядом на природу. Этой схемой воспользовался немецкий экономист Вернер Зомбарт, стремившийся показать, как хищническое отношение к природе переносится «народом пустыни» на социальные взаимоотношения. Позднее эта парадигма вошла в концепцию «коллективного бессознательного» К. Г. Юнга, противопоставлявшего «арийскую психологию» «еврейской» (Поляков 1996: 305–309).

В то же время к концу XIX в. возросший авторитет физической антропологии заставил с большей осторожностью подходить к трактовке сложных связей между языком, мышлением и физическим типом. На рубеже веков некоторые специалисты уже начали воспринимать тезис об «арийском происхождении» как новый миф (Поляков 1996: 286). Итоги научных исследований второй половины XIX в. были подведены Айзеком Тайлором в получившей широкую известность популярной книге «Происхождение арийцев» (1889). Он попытался синтезировать данные, накопленные к тому времени лингвистами, физическими антропологами, археологами и фольклористами. Его главной целью было доказательство отсутствия жестких связей между языком и физическим типом, и он упрекал лингвистов в лице Макса Мюллера за их неосторожный и поспешный вывод об общности происхождения народов, говорящих на «арийских языках». Он отмечал, что даже современные народы Европы, несмотря на родство языков, существенно отличаются друг от друга физическими признаками, причем эта биологическая разнородность местного населения отмечалась по меньшей мере с неолитических времен. Он отстаивал положение о том, что в ходе истории народы могли переходить с языка на язык, тогда как физический тип был гораздо более устойчивым. Тем самым, убеждение в единстве «арийской расы», якобы объединявшей все индоевропейские народы, оказалось в корне ошибочным. Подобно ряду других исследователей Тайлор доказывал, что местом происхождения арийских языков могла быть европейская равнина, то есть «арийцы» были в Европе автохтонным населением, а вовсе не пришельцами.

Вслед за французским физическим антропологом Полем Брока Тайлор связывал этнические признаки с физическим типом, а не с языком, и в этом понимании основу этнологии составляла физическая антропология, а не лингвистика. Соответственно, исконные арийцы означали некую расовую группу, которая со временем поделилась своим языком со всеми, кого она встречала на своем пути. Примечательно, что портрет первобытных арийцев, рисовавшийся самыми разными источниками, разительно отличался от их восприятия романтиками. Они вовсе не выглядели «высшей расой»: у них не было ни государства, ни монументальных сооружений, ни науки, ни монотеизма, ни сколько-нибудь развитой мифологии (Тайлор 1897).

Поль Брока. Классик физической антропологии, считавший пруссаков «финнами» и шедший на разные ухищрения, чтобы доказать, что их мозг меньше, чем у французов.

Вместе с тем, как отмечает Т. Тротмен, Тайлор до того сузил значение понятия «арийской (белой) расы», что оно стало пригодно для политизации. Ведь теперь речь шла о небольшой группе «белого населения», которая успешно разносила свой язык по всему миру и передавала его другим «более слабым расам», заменяя их собственные «менее совершенные» языки. Так арийская идея оторвалась от представления об индоевропейской общности, но подверглась расиализации, сохранив образ культуртрегеров (Trautmann 1997: 186–187). Иными словами, язык потерял роль основополагающей скрепы, определяющей родство всех индоевропейцев, и превратился в формальный малозначимый фактор. Зато в этом качестве его сменило родство по крови, и на первый план выступил (этно)расовый показатель. Соответственно, физическая антропология заняла то место, где прежде всецело властвовала лингвистика. Следствием этого стало исключение индийцев из состава «арийской расы», и Индия утратила свою привлекательность в качестве возможной прародины «арийцев». С тех пор взоры тех, кто занимался поисками такой прародины, обратились к Европе.

Теперь прямое отождествление языка с физическим типом сохранилось лишь в околонаучной, публицистической и художественной литературе. Но некоторые пытались тесно связать расу с религией, причем это не было чуждо и Тайлору. В этом контексте, где «арийство» иной раз отождествлялось с христианством, теологический спор христианства с иудаизмом принимал уже расовый облик (Поляков 1996: 278–279). Примечательно, что по мере того, как христианская историософия теряла универсальность и замыкалась в клерикальных кругах, ее центральная идея о необычайной живучести еврейского народа продолжала сохранять свою убедительность для тех, кто теперь апеллировал к науке. Эта живучесть и приспособляемость, завораживая одних и пугая других, в любом случае требовала объяснений. Ряд натуралистов указывали на врожденную живучесть, другие – на умение сохранять свою кровь «чистой» или вообще на могущество еврейской крови, третьи – на способность к акклиматизации, четвертые – на космополитизм. Вне зависимости от этих споров многие считали евреев созданными иначе, чем все другие люди. Но если для одних это означало близкий конец еврейства, то другие, напротив, предрекали ему необычайный успех. Некоторые авторы усматривали в этом опасность для окружающих. Однако дальнейший прогресс науки позволил квалифицировать все такие взгляды как атавизмы прежних суеверий (Поляков 1996: 300–303).

Как бы ни дистанцировались специалисты от крайностей, в конце XIX в. представление о неравенстве рас считалось основанным на «научных фактах». Поэтому и без жесткой связи с языком «арийская идея» продолжала соблазнять определенную часть физических антропологов, увлеченных краниологией. В 1840 г. швед Андерс Ретциус ввел такое понятие, как «головной указатель», позволившее ему разделить население Европы на долихокефалов и брахикефалов. По его мнению, первые значительно превосходили вторых по своим способностям. Из них-то и состояли «передовые (арийские) народы», тогда как брахикефалы определялись как «туранцы» и связывались с отсталостью (Поляков 1996: 282).

Несмотря на осторожные возражения основателя немецкой антропологической школы Рудольфа Вирхова, это представление надолго закрепилось в науке. При этом ряд немецких ученых связывали «арийцев» с северными немцами, которым была свойственна долихокефалия, тогда как некоторые французские авторы, напротив, отождествляли «арийцев» с брахикефалами, ибо большинство французов принадлежали именно к этой группе. Разумеется, каждая из сторон доказывала, что именно ее предки сделали Европу цивилизованной (Поляков 1996: 282–286). Участвуя в этом споре об историко-культурной роли брахикефалов и долихокефалов, Тайлор доказывал, что первые выказывали больше способностей к цивилизации. Поэтому он делал исконных арийцев брахикефалами, противопоставляя «благородную расу арийцев» «отвратительным дикарям» с их длинноголовостью. Тевтонцам он отказывал в принадлежности к «детям света» (Тайлор 1897).

Некоторые авторы, подобно французскому антропологу Полю Топинару, искали компромиссного решения. По его мнению, хотя белокурые долихокефалы и покорили брюнетов-брахикефалов, затем они слились в единую нацию. С этим не соглашался Ж. Ваше де Ляпуж, связывавший закат былого величия Франции с приходом к власти долихокефалов-арийцев. Вслед за Гобино он скорбел по упадку «арийской расы», ибо, на его взгляд, брахикефалы-туранцы были способны только повиноваться и с готовностью искали себе новых господ. Он видел в истории «борьбу рас» и предсказывал массовую резню, которую якобы способны вызвать пусть и небольшие различия «головного указателя». Выход он находил в евгенических мероприятиях, ибо, на его взгляд, лишь они могли остановить расовую войну (Тагиефф 2009: 117–119).

Своей вершины арийский миф достиг в конце XIX в. в книге Хьюстона Стюарта Чемберлена «Основания девятнадцатого века» (1899). Чемберлен не был ни историком, ни физическим антропологом. В его жизни все было запутано: сын британского адмирала, он провел детство во Франции, а вся его сознательная жизнь прошла в Германии, и он считал себя «немцем»; готовясь стать ботаником, он так и не защитил диссертацию и предпочел заниматься свободным писательским трудом. Он был зятем Рихарда Вагнера и входил в Общество Гобино и в Новое общество Вагнера, отличавшиеся германским шовинизмом. Ему благоволил кайзер Вильгельм II, находившийся под большим впечатлением от его книги.

Больше всего Чемберлена занимал вопрос о расе, но четкого научного понимания этого феномена у него не было: «раса» для него означала то биологическую общность, то состояние умов, то историко-культурную категорию, то религиозную группу. Он использовал понятия «индогерманцы», «индоевропейцы», «арийцы» и «тевтонцы» как синонимы. Причем в категорию тевтонцев он включал германцев, кельтов и славян, полагая, правда, что германцы сохранили «арийскую кровь» в наиболее чистом виде. При этом он был убежден в том, что «форма головы и структура мозга имеют решающее влияние на форму и структуру мышления» (цит. по: Field 1981: 154–155, 191). В то же время состоянию ума он придавал гораздо большее значение, чем языку или физическим чертам. А процесс развития и будущее интересовали его много больше, чем происхождение рас. Например, он писал: «Если бы было доказано, что в прошлом никакой арийской расы не было, мы ее увидим в будущем; для людей дела – это очень важный момент» (Field 1981: 220; Figueira 2002: 76). Иными словами, за его расовой риторикой скрывалась забота о сплочении германской нации и стремление обеспечить ей политическое превосходство в мире, и именно ради этого он любовно выстраивал свой грандиозный расовый миф.

Поставив своей целью нарисовать тридцать веков человеческой истории, Чемберлен сумел воплотить в своей книге лишь малую часть задуманного. Однако ему и этого хватило, чтобы на 1200 страницах показать глубокий расовый конфликт между «арийцами» и «семитами», якобы пронизывавший всю известную человеческую историю. При этом, хотя он обращался к массе самых разных источников, путеводной звездой ему служили труды расовых мыслителей и антисемитов, ибо, как замечает Дж. Филд, «его ум не воспринимал нерасовых построений» (Field 1981: 173).

Всю историю Чемберлен сводил к развитию и упадку рас: каждая культурная эпоха была творением доминирующей человеческого типа. При этом стержнем мировой истории рисовалась «расовая борьба». Чемберлен всячески превозносил тевтонскую, или арийскую, расу, изображая ее создательницей всех известных цивилизаций. Ее врагом он называл «расовый хаос», регулярно возникавший, если люди забывали о фундаментальных расовых принципах. Причем главными разрушителями порядка и цивилизации он показывал «семитов». Вслед за Гобино он доказывал, что смешение с «чужаками», то есть примесь «чуждой крови», неизбежно ведет к «расовому упадку» и деградации. Примечательно, что такое смешанное население, способное служить только «антинациональным» и «антирасовым» силам, он усматривал в южных европейцах, и впоследствии это дало Муссолини основание отвергнуть его книгу (Field 1981: 185).

Евреев Чемберлен изображал смешанной группой, обязанной своим происхождением трем разным «расовым типам» – семитам-бедуинам, хеттам и амореям, или хананеям. Последних он рисовал арийцами, пришедшими с севера. Смешение двух первых типов якобы дало евреев, а от смешения тех с арийцами появились «истинные израильтяне», во многом превосходившие евреев. Но это смешение произошло слишком поздно, а потому и культурный взлет Древнего Израиля был недолгим и закончился крахом. А после пленения жрецы произвели ревизию Ветхого Завета и исказили его, вовсе исключив из него воспоминания об «арийцах», но зато объявив евреев «избранным народом». Чемберлен восхищался приверженностью евреев принципу крови, но его ужасало стремление к установлению своей власти над миром, которое он приписывал им вслед за многими антисемитами той поры. Вместе с тем нетрудно заметить, что представления Чемберлена о евреях страдали разительными противоречиями: с одной стороны, он видел в них «чистый расовый тип», а с другой – считал их продуктом смешения нескольких разных «типов». Это повергало его в смятение, ибо они нарушали все выведенные им «законы расового развития». Поэтому, видя в них некую мистическую силу, он заявлял, что они разлагают благородные нордические души (Field 1981: 187–189). Примечательно, что, завершая свои абстрактные рассуждения о роли евреев в истории, он заканчивал утверждением о том, что они более других получают выгоду от современной модернизации, которая тяжелым грузом ложится на плечи «тевтонской нации» (Field 1981: 190). С тех пор это обвинение постоянно сопровождает все антисемитские выступления.

Евреям Чемберлен, разумеется, противопоставлял тевтонцев с их духом корпоративизма и иерархии, идеализмом и преобладанием «этики» над духом политической свободы. Он выступал против либерализма и рисовал идеал элитарного общества, которое стремился совмещать с «тевтонским индустриализмом». Последнюю главу своего произведения он посвятил восхвалению достижений «тевтонцев» в течение последнего тысячелетия – речь шла прежде всего о философии, науке и искусстве. В XIX в. он видел вызов тевтонцам со стороны эмансипированных евреев и финансового капитализма. Он писал о высокой миссии германцев, призванных победить социализм и плутократию.

Чемберлен придерживался версии об «арийской природе» Иисуса Христа, и именно благодаря успеху его книги версия об «арийском Христе» получила общественную популярность. По его убеждению, именно Христос создал «арийское христианство», которое тем самым не только не имело ничего общего с иудаизмом, но было им искажено (Field 1981: 182–183, 305–307). При этом, описывая отличия «арийской религии» от иудаизма, Чемберлен опирался на Ригведу, видя в ней изложение принципов монотеизма, которые впоследствии якобы были «украдены» евреями и донельзя искажены ими (Figueira 2002: 77–80). В 1921 г. Чемберлен даже участвовал в учреждении Союза за немецкую церковь (Field 1981: 412).

Хотя его книга фактически была компиляцией более ранних расовых построений, а также содержала массу противоречий и необоснованных утверждений, ее с восторгом встретила немецкая публика, благодаря своему выраженному патриотизму и безграничному прославлению немецкой культурной традиции. Публике понравилась и идея «расового превосходства», которая, будучи переведена в практическую плоскость, означала «сплочение нации» (Field 1981: 169–224, 233).

Так к концу XIX в. в среде европейских интеллектуалов окончательно возобладал «научный расизм», всемерно использовавший идею эволюции для членения человечества на «низшие» и «высшие расы». Во главе последних, разумеется, стояли «арийцы» как якобы наиболее приспособленные к новой эпохе. Примечательно, что такие представления опирались не только на суждения ученых, но и на эзотерические учения, расцвет которых тогда наблюдался. В то же время социальным оптимистам, возглавлявшимся Гербертом Спенсером, противостояли пессимисты (Ф. Голтен, К. Пирсон), начавшие бить тревогу по поводу «расового упадка» и «дегенерации», к чему якобы могла привести высокая плодовитость «низших рас». В Германии и Австрии к таковым относили славян, в Англии – ирландцев. Определенную популярность тогда получила и идея ухудшения человеческих качеств вследствие «расового смешения». При этом вера во всемогущество наследственности достигла своей кульминации именно в Германии. Там концепции «расы» и «арийства» покинули научные кабинеты и оказали заметное влияние на общественные настроения. Дело доходило до того, что даже некоторые педагоги (Г. Альвардт) озаботились «борьбой арийцев с евреями». Например, тогда Вильгельм Шванер издавал антисемитский журнал для учителей и играл видную роль в германском молодежном движении.

Таким образом, если на общеевропейском уровне арийский миф оправдывал систему колониализма (например, англичане легитимировали им свое право владеть Индией), то на уровне отдельных государств служил местному национализму, противопоставляя коренных жителей, потомков «арийцев», чуждому Другому, под которым в XIX и начале XX в. понимались прежде всего евреи (Figueira 2002: 49).

«Арийское христианство»

Рассмотренные веяния не обошли своим влиянием и христианскую религию. Хотя бурное развитие науки в XIX в. поставило под вопрос многие былые христианские догмы, христианская историософия продолжала воздействовать на умы даже тех ученых, которые внешне порывали с христианством во имя того, что они считали научной истиной. Напомню, что традиционный христианский взгляд на историю делил ее на три эпохи, соответственно оценивая роль в ней иудеев. Христианские авторы с благодарностью относились к древним израильтянам, подготовившим, по их мнению, приход Иисуса Христа. Однако насколько роль израильтян в ранний период рисовалась позитивной, настолько же они получали негативную оценку в отношении второго периода. Ведь, отвергнув Христа, они становились естественными врагами христианства, якобы всячески мешавшими его развитию. Если в ранний период они выглядели творческим народом, единственным носителем божественной истины, то затем, когда эта истина была передана христианам, они становились досадной помехой «новому Израилю», как теперь любили называть себя христиане. В новом мире места евреям-иудеям уже не находилось, и многие христиане с удивлением и подозрительностью относились к народу, продолжавшему существовать, несмотря на то что самим Проведением ему суждено было уйти в небытие. Отцы Церкви называли евреев «детьми Сатаны», и в наследство от них христианам досталось представление о коварстве иудеев, якобы подготавливающих приход Антихриста и призванных служить ему в эпоху всеобщего коллапса и беззакония, которая должна наступить накануне Страшного суда. Затем наступал черед третьей эпохи, когда праведникам суждено было наслаждаться бесконечным блаженством в мире, избавленном от злых сил и их прислужников. Стоит ли говорить, что эта схема постоянно подпитывала у своих приверженцев юдофобские настроения?

Нетрудно заметить, что все это отразилось в той оппозиции, которую любовно выстраивали многие из упомянутых выше мыслителей. В принципе она сохраняла прежний характер, хотя христиан, или «Новый Израиль», в ней сменили «арийцы». Мало того, те же представления давали о себе знать и в новых эзотерических концепциях, говорящих о регулярной смене эпох и рас. Здесь большую популярность получило учение о близящемся конце эры Рыб, чреватом всеобщим упадком и глобальными катаклизмами, после чего мир якобы должен увидеть приход новой расы. Эзотерики рисовали нашу эпоху временем господства «арийской расы», тогда как случайные остатки былых рас (а к ним относились и «семиты») обречены были покинуть сцену. В этой парадигме евреи («семиты») с якобы имманентно свойственной им приверженностью партикуляризму также выглядели культурно бесплодными, лишенными творческого начала и не имеющими будущего. Зато будущее ассоциировалось с универсальными людьми, «арийцами».

Примечательно, что в этом идейном климате, требовавшем максимально отдалить христианство от иудаизма, определенную популярность получила идея «арийского Иисуса». Еще в 1858 г. французский революционер Пьер-Жозеф Прудон доказывал, что монотеизм не мог быть создан «коммерческой расой» (то есть евреями), а был творением «индогерманского ума» (Rose 1992: 65). Тогда в Швейцарии А. Пикте наделял арийцев «первобытным монотеизмом», а во Франции Э. Ренан делал все, чтобы оторвать Иисуса Христа от его иудейских корней. «В Иисусе не было ничего еврейского», – писал он. Примечательно, что в христианстве Ренан находил меньше монотеизма, чем в иудаизме или исламе. Так христианство естественным образом становилось «арийской религией». Причем чем больше оно отдалялось от иудаизма, тем больше совершенствовалось. Поэтому Ренан настаивал на необходимости дальнейшей «арианизации» христианства и его очищения от «семитских недостатков». Мало того, как-то Ренан даже высказал вслед за Аделунгом предположение о том, что Эдем располагался в Кашмире. В пользу рисуемой им оппозиции он трактовал и природные различия между лесистой Галилеей, где родилось христианство, и пустынной Иудеей, где процветал иудаизм (Olender 1992: 69–72, 79).

Эрнест Ренан, сделавший вклад в рождение «арийского Христа»

Пытаясь провести резкую границу между «религией евреев» и «религией арийцев», сторонники такого подхода делились на две группы. Одни полагали, что кочевники-семиты, отличавшиеся сухостью ума и крайним рационализмом, были обречены на монотеизм, тогда как обладавшие творческой фантазией арийцы способны были создать для себя политеистическую религию. Другие, напротив, доказывали, что «еврейский ум» был не способен осознать всю глубину монотеизма; зато это было доступно арийцам. В любом случае в течение XIX в. в Европе вызревали настроения, требовавшие полного разрыва между христианством и иудаизмом и очищения христианства от «семитских включений».

Дальше всего это зашло в Германии, где наблюдались попытки создать «арийское христианство». Если Рихард Вагнер изображал легендарного Зигфрида «истинным арийцем», то его продолжатель, писатель-расист Клаус Вагнер в своей книге «Война» (1906) уже говорил об «Иисусе-Зигфриде». И если в XIX в. некоторые немецкие интеллектуалы, начиная с Фихте (Davies 1975: 572–573), были озабочены «арийским происхождением» Иисуса Христа, то в первой половине XX в. их последователи вслед за Чемберленом уже думали о том, как очистить Ветхий Завет от «семитизма». Это, разумеется, требовало «упразднения иудаизма», глашатаем чего еще в последней четверти XIX в. выступил в своем трактате «Религия будущего» востоковед Пауль де Лагарде (Davies 1975: 574). Тогда же, мечтая о «религии солнца», Эрнст фон Бунзен заявил, что Адам будто бы был «арийцем», а змей-соблазнитель – «семитом» (Поляков 1996: 330–332). В свою очередь бельгийский социалист Эдмон Пикар обнаружил «арийскую сущность» Иисуса Христа в том, что тот якобы был настроен против капитализма (Davies 1975: 575). А во Франции в конце XIX – начале XX в. многие католические авторы называли Иисуса то «арийцем», то «галилеяном», то даже «кельтом», но только не евреем (Wilson 1982: 515). И, наконец, вершина европейского антисемитизма XIX в., Чемберлен, пытался мобилизовать все возможные источники для того, чтобы превратить Иисуса Христа в «арийца». При этом он апеллировал к «духу», а не к внешности и настаивал на том, что Иисус поднял «флаг идеализма», тем самым бросив вызов иудаизму. Затем он заявил о необходимости «деиудаизации» христианства и поставил задачу создать новое арийское Евангелие. Следуя этому плану, под конец своей жизни он провозгласил истоком христианства персов, а вовсе не иудеев (Поляков 1996: 340–341; Davies 1975: 575–576; Field 1981: 193–195).

Таким настроениям способствовали сенсационные научные открытия в Месопотамии, позволившие немецкому ассириологу Фридриху Деличу выступить в 1902 г. с гипотезой о том, что многие сюжеты и идеи Второзакония, включая основные положения монотеизма, были заимствованы израильтянами из наследия Вавилонии. При этом он не просто демонстрировал соответствующие факты, но подчеркивал бедность и отсталость культуры древних израильтян. Мало того, если ранее А. Тайлор считал, что многие особенности своей древнейшей религии и мифологии арийцы заимствовали у семитов, то теперь Делич, напротив, задумался об «арийской природе» Иисуса Христа. Стоит ли говорить, что все это добавило масла в огонь антисемитизма? Так, Чемберлен не преминул включить открытия Делича, разумеется, в своей собственной интерпретации во вступление к четвертому изданию своей книги (Field 1981: 255–257; Poliakov 1985: 26; Marchand 1996: 223–226). Тогда даже в Санкт-Петербурге некоторые студенты демонстрировали свои антисемитские настроения со ссылкой на Делича. Так, например, делал М. М. Гротт, доказывая творческую немощь евреев, которым якобы приходилось «заниматься плагиатом» (Гротт 1915: 61–63).

В Германии близкие идеи, хотя и лишенные антисемитского налета, популяризировал А. Древс, доказывавший, что, попав под влияние персидского митраизма в эпоху Ахеменидов, израильтяне внесли серьезные коррективы в основные представления иудаизма. Например, изменился образ Яхве, превратившегося из жестокого и мстительного бога в доброго, милосердного и любвеобильного отца. Якобы на этом фоне рядом с суровым фарисейско-раввинистским законничеством появилась «гуманная и живая мораль», выходившая за пределы узкого «иудейского национализма» (Древс 1923. Т. 1: 8 – 13; 1930: 25–32, 37–39). Древс не забывал упомянуть о том, что древним израильтянам якобы были не чужды человеческие жертвоприношения. Впрочем, по его словам, даже это они частично заимствовали у персов (Древс 1923. Т. 1: 33–38). Иными словами, по мнению Древса, основные понятия иудаизма окончательно сложились под сильным влиянием персидской религии и эллинской философии. В то же время, как он доказывал, основу христианству заложили синкретические («гностические») учения, широко распространенные в Западной Азии в конце 1-го тыс. до н. э. Среди источников внешнего влияния он называл даже буддизм (Древс 1923. Т. 1: 55–62). Но ядро христианства Древс связывал с идеей жертвующего собой бога, якобы принесенной арийцами с севера. Он даже утверждал, что с этой точки зрения Иисус был «арийцем» (Древс 1923. Т. 1: 126). Тем самым, иудаизм представлялся «вторичной религией», а прямая генетическая связь с ним христианства оказывалась под вопросом. Впрочем, Древс не отличался последовательностью и в более поздней книге признал, что христианство выросло из иудаизма, хотя и выработало совершенно иное представление о Боге (Древс 1930: 366).

В эти годы перед антисемитами встала дилемма – принять или отвергнуть христианство. Чтобы оно стало для них приемлемым, его надо было очистить от любых следов иудаизма. Но если умеренные расисты принимали христианскую этику, считая ее «арийской», то радикалы усматривали в ней отчетливое еврейское наследие. Ведь германское героическое начало, каким они его видели, никак с ней не сочеталось. Поэтому со временем радикалы отказались от христианства и сдвинулись к неоязычеству, ярким примером чего были немецкий генерал Эрих Людендорф и его супруга Матильда (Poewe 2006: 74). В нацистской Германии германский языческий фольклор как источник исконных моральных норм почитался много выше, чем связанное с иудаизмом христианство, хотя отношение самого Гитлера к такой «германской идее» и отличалось известным цинизмом. Зато Гиммлер мечтал о создании «неогерманской религии», способной заменить христианство (McCann 1990: 75–79). Ведь многие нацисты видели в антихристианстве более глубокую форму антисемитизма (Poewe 2006: 7).

Со своей стороны приверженцы «германского христианства» поддерживали «возрождение» немецкого народа при национал-социализме, доказывали, что церковь вполне соответствует национал-социалистической идее, и выказывали готовность защищать нацистское государство от языческих тенденций. Они отстаивали идею арийского происхождения Иисуса, связывали христианство с «кровью» и всеми силами очищали его от каких бы то ни было остатков иудаизма. Такая, по словам А. Дэвиса, «нарциссическая церковь» вполне соответствовала тоталитарной природе нацистского государства (Davies 1975: 577–578).

«Арийское христианство» было одной из ключевых идей концепции А. Розенберга, превратившей его в эксклюзивную расовую религию. Розенберг настаивал на том, что евреи в лице апостола Павла «извратили» истинную суть учения Христа. «Арийские» основы учения он искал в индийских Упанишадах, в зороастризме и у средневекового мистика Майстера Экхарта (Figueira 2002: 83–86). Сторонником «арийского христианства» был также бывший пациент психиатрической клиники Карл Мария Виллигут – эзотерик и духовный наставник Г. Гиммлера, разработавший эсэсовские ритуалы и символику. Он называл себя потомком древних германских королей и доказывал, что христианство родилось из религии древних германцев («ирминистской религии Криста»), в среде которых задолго до «семитов» и была якобы написана исконная Библия. В его концепции находило место и распятие древнего вождя Балдура «раскольниками-вотанистами» (Гудрик-Кларк 1995: 199–201; Васильченко 2008: 437–454).

Движение германской веры возникло в Тюбингене в 1929 г. Его приверженцы поклонялись Гитлеру и считали, что лишь через него можно было достичь Иисуса Христа. Одной из задач этого «германского христианства» было объединение немецкой нации, расколотой по религиозному признаку. Однако при нацистах это движение вошло в конфликт с учрежденной властью Исповедальной церковью, ставившей ту же задачу, но отдававшей предпочтение протестантам. Ведь Движение германской веры представляло себя «третьей конфессией», отличной от протестантов и католиков и стремившейся собрать вокруг себя религиозные группы, не связанные с христианством, – расистов-язычников и эзотериков, то есть тех, кто еще в Веймарский период демонстрировали свои расистские наклонности и хотели очистить христианство от «семитизма» (Poewe 2006). Нацистское государство, объявляя себя сторонником «позитивного христианства», воздерживалось от откровенной поддержки какой-либо из конфессий, хотя и симпатизировало протестантизму (Alles 2002: 180–181). В конечном итоге нацистский культ основывался на идее Третьего рейха; никакие другие боги ему не были нужны (Poewe 2006: 148–149). В этих условиях Движение германской веры не встречало какого-либо противодействия, и именно его усилиями в Тюбингене был учрежден Арийский институт (в декабре 1942 г.), а в Марбурге – Музей изучения религий. При этом если до прихода нацистов к власти там среди религий фигурировал и иудаизм, то уже в музейной программе 1933 г. места для него, в отличие от всех других основных религий мира, не нашлось (Alles 2002: 184).

Создатель и первый лидер Движения германской веры, бывший миссионер Якоб Вильгельм Хауэр, склонный объяснять различия между религиями расовым фактором, резко противопоставлял «индогерманскую религиозность» «ближневосточной семитской». Если первая якобы отводила человеку место рядом с богами, то вторая рисовала его жалким, убогим, греховным существом, спасти которое могло лишь посредничество третьих лиц; первая способствовала развитию инициативы, вторая прививала фатализм; первая призывала к активной борьбе за справедливость, вторая обрекала на вечное подчинение богу-деспоту; первая отличалась толерантностью, а вторая стремилась к доминированию. Индогерманцам нужен был не спаситель, а вождь. Поэтому, учил Хауэр, чтобы не навлечь на себя беду, человек обязан поступать в соответствии со своим «расовым характером» (Alles 2002: 190; Poewe 2006). Примечательно, что немало христиан рисуют все это как оппозицию христианства иудаизму, где христианство обладает теми же чертами, что «индогерманская религия», по Хауэру.

Германское возрождение, происходившее в XIX в. и начавшееся с увлечения мифологией и фольклором, вскоре получило общественные формы – коллективные занятия гимнастикой и атлетикой, походы в горы с проведением там «германских ритуалов», хоровое пение, организация ежегодных фестивалей с манифестацией германской идентичности. Наибольший энтузиазм в этом проявляла провинциальная интеллигенция и молодежь, объединявшиеся в неформальные группы («ферейны»). На этой базе в Австрии в последней четверти XIX в. начали возникать политические движения, стоявшие на платформе пангерманизма, делавшего акцент на «общности по крови». Его сторонников возмущали действия властей, направленные на поддержку славянских культур и языков. Австрийские немцы опасались подрыва своих ключевых позиций в политической системе и экономике. В 1897 г. дело дошло до кровавых столкновений между толпой и полицией, что поставило Австрию на грань гражданской войны (Гудрик-Кларк 1995: 17–20, 94).

В этих условиях своими врагами пангерманисты видели не только славян, но и католическую церковь, не разделявшую их расовых симпатий. Католиков связывали со славянофильством и рассматривали как предателей германской идеи. В свою очередь разочарование в католицизме создало благоприятную среду для поиска альтернативных верований. Немецкие интеллектуалы были увлечены экзотическими восточными религиями, но для их понимания привлекали научные идеи своего времени. Так они обратились к тевтонским верованиям, хорошо вписывавшимся в зарождавшуюся тогда «нордическую идеологию». Христианство с его призывами к эгалитаризму и всеобщей справедливости никак не отвечало духу времени, жаждавшему жесткого порядка, основанного на элитизме и иерархии (Гудрик-Кларк 1995: 40–41). В конце XIX в. в Германии и Австрии все большую популярность получали чествования средневековых героев, организация праздников летнего солнцестояния; повсюду появлялись кружки немецкой истории, увлеченные поисками тевтонских предков и их «национальной религии».

P.S . Поэтому нельзя играть в шахматы с помощью добрых намерений (злых тоже), и исключительно важно «онаучить» влияние всякой идеологии, а особенно левой и прогрессивной, исходно опирающейся на научный подход (правые - на священное, скрепы, традицию и т. д. Blut und Boden ). Чем более идеология опирается на объективное знание, и менее - на эмоции, пусть самые благородные (особо токсичными здесь оказываются лучшие чувства - симпатия к угнетённым («плохо одетым людям»), любовь к родине и человечеству, жажда свободы и пр. Нет случайно их называют опаснейшими из добродетелей, но лишь в данной ситуации незнания, с заменой одного мифа другим, не вообще)), тем ниже вероятность ошибиться, предав собственные идеи и служа идейным противникам, как последние 60 лет левые исламофилы в Европе из «антиимпериализма».

Примечание

А антисемитизм выкрестов, как антикоммунизм разного рода оруэллов-кёстлеров , антисоветизм с русофобией сваливших на Запад б.советских интеллигентов (или гомофобия скрытых геев, если росли в консервативной семье ) - штука предельно заразная, ибо являет собой пример сильного когнитивного диссонанса . Он возникает, когда человек по слабости духа, из соображений выгоды и пр. откажется от себя и присоединится даже не к «чужим», а к «врагу», всегда готовому использовать отречение, чтобы потоптать бывших «своих». Отсюда у людей заурядных сильнейшая потребность в (само)оправдании с соответствующими эмоциями, до криков и брызганья слюной, — что мы и видим у оруэллов с кёстлерами в течение всей последующей жизни.

Гений может взглянуть на остранённо, увидеть нелепость стереотипа и освободиться от него. Скажем, утверждаемой автором «Zur Judenfrage» связи еврейства с «торгашеством» резко не соответствовал нежно любимый им отец: первый иудей, ставший адвокатом в Рейнланде, прогрессист и бессребренник, симпатик Великой Французской революции, поддерживавший сына в его начинаниях. Поэтому Маркс больше не повторял юношеских глупостей, и в зрелости был резко против распространённого у немецких и английских социалистов отождествления «еврея» с «капиталистом», внёсшего заметный вклад в резкий подъём антисемитизма в Западной Европе с 1880-х гг. (см. знаменитое определение антисемитизма Бебелем как «социализма дураков»).

«Чистота крови» имела для нацистов столь важное значение, потому что связывалась с наследованием расовых качеств, как выразился один из основных расовых теоретиков НСДАП Вальтер Дарре, «если мировоззрение национал-социализма свести к его ядру, то таковым окажется расизм; можно сказать, что признание факта наследования человеческих свойств составляет суть национал-социализма».

Расы же делились нацистами на «высшие» (способные к творчеству и к «поддержанию порядка») и «низшие», «неполноценные» (к творчеству и «поддержанию порядка» неспособные). «Высшей расой» признавалась «нордическая» - высокие светлокожие голубоглазые блондины, ниже в расовой иерархии стояли восточно-балтийская, динарская и иные подрасы «белой» (европеоидной) расы, которые уже не отличались высоким ростом, светлым цветом волос или глаз, еще ниже - метисы с другими расами, а в самом низу - представители «черной» и «желтой» рас, т. е. негроиды и монголоиды, которых, собственно, нацисты не признавали за людей, называя «недочеловеками» (Untermensch).

Эта иерархия была дополнительно усложнена тем, что славянские народы (европеоиды) были также приравнены к «недочеловекам». Свидетельствует Г. Сатиров, находившийся в тюрьме гестапо в 1944 г.: «В тюрьме полностью соблюден принцип расовой сегрегации. Здесь в одну камеру никогда не сажают немца и голландца, голландца и француза, француза и русского. По признаку чистоты нордической крови заключенные делятся на четыре категории: первая - немцы (высшая раса, иберменши), вторая - голландцы, датчане, норвежцы (хотя и чистая нордическая раса, но не иберменши), третья - французы, бельгийцы, итальянцы (полунордическая раса), четвертая - русские, поляки, чехи (лишьследы нордической крови, в массе - унтерменши)».

В подтверждение правоты этих воспоминаний об отношении немцев к славянам можно процитировать и вполне официальное заявление рейхсфюрера СС Гиммлера, сделанное в речи перед офицерами СС в Познани 4 октября 1943 г.: «Славяне - это смесь народов из низших рас с вкраплениями нордической крови, не способная к поддержанию порядка и к самоуправлению».

Да и вполне европейцев - французов - нацистская пропаганда совершенно официально третировала; так, 30 мая 1940 г. нацистский официоз, газета «Фелькишер беобахтер», назвала французов «выродившимися, негроидизированными, испорченными». Так что действительно, нацисты их считали уже изрядно утратившими «чистоту арийской расы», соответственно (смотря с какой стороны - как с известным примером о стакане, который наполовину пуст или наполовину полон) называли их «полунордическими» (т. е. еще «наполовину арийцами») или «негроидизированными» (т. е. уже «наполовину неграми»).

Этому разделению в мировоззрении нацистов придавалось почти религиозное значение - «арийцы» олицетворяли собой все лучшее и светлое, с «низшими расами» связывалось все самое темное и мрачное, хаос и разрушение… Вся история виделась нацистами как вечная борьба «высших» и «низших» рас.

Гиммлер в речи 13 июля 1941 г. перед эсэсовцами группы «Север», отправлявшимися на Восточный фронт, так охарактеризовал начатую против советских «недочеловеков» войну: «Это война идеологий и борьба рас. На одной стороне стоит национал-социализм: идеология, основанная на ценностях нашей германской, нордической крови. Стоит мир, каким мы его хотим видеть: прекрасный, упорядоченный, справедливый в социальном отношении, мир, который, может быть, еще страдает некоторыми недостатками, но в целом счастливый, прекрасный мир, наполненный культурой, каким как раз и является Германия. На другой стороне стоит 180-миллионный народ, мешанина рас, чьи имена непроизносимы и чья физическая сущность такова, что единственное, что с ними можно сделать, - это расстреливать без всякой жалости и милосердия. Этих животных, которые подвергают пыткам и жестокому обращению каждого пленного с нашей стороны, которые не оказывают врачебной помощи захваченным ими нашим раненым, как это делают порядочные солдаты, вы увидите их сами. Этих людей объединили евреи одной религией, одной идеологией, именуемой большевизмом, с задачей: имея теперь Россию, наполовину [расположенную] в Азии, частично в Европе, сокрушить Германию и весь мир.

Когда вы, друзья мои, сражаетесь на Востоке, вы продолжаете ту же борьбу против того же недочеловечества, против тех же низших рас, которые когда-то выступали под именем гуннов, позднее - 1000 лет назад во времена королей Генриха и Оттона I, - под именем венгров, а впоследствии под именем татар; затем они явились снова под именем Чингисхана и монголов. Сегодня они называются русскими под политическим знаменем большевизма».

Все культурные достижения человечества связывались исключительно с творческими способностями арийской расы.

Гитлер так писал об этом в «Mein Kampf»: «Ариец является Прометеем человечества. Его ясная голова была одарена божьей искрой гения, ему дано было возжечь первые огоньки человеческого разума, ему первому удалось бросить яркий луч света в темную ночь загадок природы и показать человеку дорогу к культуре, научив его таинству господства над всеми остальными живыми существами на этой земле. Попробуйте устранить роль арийской расы на будущие времена, и, быть может, уже всего через несколько тысячелетий земля опять будет погружена во мрак, человеческая культура погибнет и мир опустеет».

(Такие же мрачные перспективы спустя почти двадцать лет рисовал и Гиммлер, говоря о «жизненной борьбе против Азии. Это был бы страшный день, если бы германцы не выстояли в ней. Это был бы конец красоты и культуры, творческой силы Земли».)

Продолжу начатую цитату из «Mein Kampf»: «Если мы разделим все человечество на три группы: 1) основателей культуры, 2) носителей культуры и 3) разрушителей культуры, то представителями первых двух групп будут, пожалуй, только одни арийцы. Именно арийцы создали, так сказать, фундамент и стены всех человеческих творений. Другие народы наложили свой отпечаток только на внешнюю форму и окраску. Все основные планы человеческого прогресса, все самые большие камни, необходимые для постройки, - все это дал ариец. Другим расам принадлежало только выполнение планов».

Тут в ясной форме выражен и вывод из этой концепции - раз эти «неарийские» народы не способны сами ничего создать, то они нуждаются в управлении «арийцами»… В уже процитированной речи Гиммлера прямо заявлялось: «Славянин никогда не был способен сконструировать что-либо». «Этот низкопробный людской сброд, славяне, сегодня столь же не способны поддерживать порядок, как не были способны 700 или 800 лет назад, когда они призывали варягов, когда они приглашали Рюриков». Об этом же, слово в слово, говорится в изданных перед нападением на СССР другим нацистским ведомством инструкциях для немецких оккупационных чиновников: «Наша страна велика и обильна, а порядка в ней нет, приходите и владейте нами». Это изречение появилось уже в самом начале образования русского государства, когда русские звали норманнов приходить и управлять ими. Эта установка красной нитью проходит через все периоды истории русского государства: господство монголов, господство поляков и литовцев, самодержавие царей и господство немцев, вплоть до Ленина и Сталина. Русские всегда хотят быть массой, которой управляют. Так они воспримут и приход немцев, ибо этот приход отвечает их желанию: «приходите и владейте нами».

Одним из творцов «расового мифа» был заместитель фюрера по идеологии Альфред Розенберг, автор книги «Миф 20 века» (1930 г.); по оценке советских историков это «один из краеугольных камней нацистского идеологического государства». Они отмечают и то, что эта книга имела (в отличие от довольно нудной книги Гитлера) популярность и воздействие на читателей: «Майн кампф» в торжественных случаях (включая свадьбы!) вручали как подарок. А Розенберга покупали для чтения. К 1935 г. было издано 273 тысячи ее экземпляров, к 1943 г. - миллион: «неслыханный тираж по тем временам!»

«Нордическая теория», популяризируемая Розенбергом в начале 30-х гг. в Германии, действительно сыграла очень важную роль в деле «прорастания нацизма в человеческой душе». Большая часть немцев отнюдь не была в восторге от НСДАП и ее фюрера, от бесчинств штурмовиков и грубой антисемитской пропаганды в нацистских газетах. Но вот идея «великой белой расы», процветавшей в древности и гибнущей в наши дни, с гибелью которой и торжеством темнокожих Европу и весь мир ждет закат, у многих имела успех - а приняв идеи расизма, люди очень быстро начинали одобрять и нацизм, сначала в теории (нацисты ведь борются против «низших рас»), а затем и в методах, даже самых постыдных. Ведь основа-то у этих учений одна; как сформулировал это в своей книге «Кровь и почва» (Blut und Boden, 1941 г.) один из основных расовых теоретиков НСДАП Вальтер Дарре: «Расовый вопрос есть ключ к пониманию мировой истории».

Розенберг разворачивал перед читателями картину истории с древнейших времен, где единственным творческим началом являлся «нордический человек»: «Если мы заглянем в самое далекое прошлое и в самое последнее настоящее, перед нашим взором развернется следующее многообразие: арийская Индия подарила миру метафизику, глубина которой не достигнута и сегодня; арийская Персия сочинила нам религиозный миф, сила которого подпитывает нас и сегодня; дорическая Эллада грезила о красоте в этом мире, и эта мечта так и не была воплощена в своем, известном нам, завершении; италийский Рим показал нам формальное государственное воспитание как пример формирования и защиты общности людей, находящихся под угрозой. И германская Европа подарила миру самый светлый идеал человечества: учение о ценности характера, как основе всякой цивилизации, с одой высочайшим ценностям нордической сущности, идее свободы, совести и чести. За него шла борьба на всех полях сражений и в кабинетах ученых. И если эта идея не победит в грядущих больших сражениях, то Запад и его кровь пропадут подобно Индии и Элладе, которые когда-то раз и навсегда исчезли в хаосе».

Розенберг не случайно упомянул о борьбе «в кабинетах ученых». Сам он не имел ни исторического, ни антропологического образования, успев закончить в царской России в Первую мировую войну университет со специальностью «строителя». Историю он изучил путем «самообразования» и куда как неудачно, наиболее ярким проявлением этого стало название его книги (Der Mithus des 20. Jahrhundert), где греческое слово «миф» (mythos) он написал как mythus. А нужны были и «научные» подтверждения расовой теории. Из них наиболее известны были многочисленные книги «расолога» Ганса Понтера, которые сейчас изданы и в России. В предисловии к российскому изданию современные апологеты Гюнтера привели и оценку их «научности» со стороны немецкой академической науки в 1930 г.: «Ученые мужи сочли познания Гюнтера в области филологии и доисторической эпохи «несерьезными» и «констатировали у него отсутствие «научной школы», необходимой для преподавания антропологии, расологии и евгеники». Ни один университет мира не допускал Гюнтера (действительно не имевшего необходимого для работ в данной сфере науки образования - он изучал в университете лингвистику и иногда посещал лекции по антропологии) к научной работе и не признавал его книжных опусов.

Они же рассказывают, как Гюнтер все-таки попал «в науку»:

«В 1930 году Гюнтер через своего друга Пауля Шульце-Наумбурга (1864–1949) познакомился с рядом руководителей Национал-социалистической рабочей партии Германии (НСДАП), которая победила на выборах в Тюрингии. Министром внутренних дел и народного образования этой земли стал Вильгельм Фрик, который первым начал менять положение дел в плане официальной пропаганды научной расовой теории. Несмотря на протесты либеральной профессуры, правительство Тюрингии специальным распоряжением от 14 мая 1930 года учредило в Иенском университете кафедру социальной антропологии и назначило Гюнтера профессором этой кафедры».

«С приходом Гитлера к власти положение Гюнтера изменилось. Его враг Фриц Меркеншлягер, автор издевательской брошюры «Боги-герои и Гюнтер» (1927), был брошен по личному указанию Рихарда Вальтера Дарре (1895–1953) в концлагерь. Противник нордической идеи антрополог Карл Заллер был изгнан в 1935 году из Геттингенского университета, где он был приват-доцентом. Книги обоих этих авторов были запрещены.

На партийном съезде 11 сентября 1935 года Розенберг вручил Гюнтеру как первому лауреату премию НСДАП в области науки и подчеркнул в своей речи, что Гюнтер «заложил духовные основы борьбы нашего движения и законодательства III Рейха».

Еще ранее, приказом от 13 сентября 1933 г., обязательное изучение «расовой теории» было введено в школах (не менее 2–3 часов в неделю) и университетах. Что преподавалось под названием «расовой теории», можно судить по выдержке из одного популярного учебного пособия, соответствующий раздел которого озаглавлен: «Арийцы - созидательная сила в истории человечества»:

«Во 2-м тысячелетии до нашей эры арийцы (нордическая раса) вторглись в Индию и утвердили там арийскую культуру. [Другая] ветвь [арийцев] заложила основы могущества и процветания Персидской империи. В античной эллинской культуре аналогичным образом прослеживается кровь нордических переселенцев. Рисунки, дошедшие до нас, а также описания того периода свидетельствуют, что эллины, пока поддерживали чистоту своей расы, были людьми высокого роста со светлым цветом лица, светлыми глазами и волосами. Римская империя была основана италиками, которые были связаны с кельтами. С исчезновением нордического компонента - в виду имеется нордическая кровь - судьба этой гордой империи была решена. Готы, франки, вандалы и норманны также были народами нордической крови. Ренессанс охватил только западную часть Римской империи, не коснувшись ее восточных составных частей, так как на западе нордическая кровь проявила творческую силу у лангобардов. Остатки вестготов создали Испанскую империю. Распространение христианства в Северной и Западной Европе было в основном поддержано нордическими народами, и нордическое стремление к духовной свободе нашло мощное выражение в Реформации. Эта нордическая энергия и смелость, которая обеспечивает силу и престиж, подняла и такие малые нации как голландцы и шведы. Потомки северных франков, готов и германцев создали мощь и величие Франции, и даже Российская империя была создана норманнами. Открытие Северной Америки, Южной Африки и Австралии было выполнено с неповторимым успехом англосаксами - потомками саксов и норманнов. Повсюду нордическая творческая сила создавала мощные империи с высокодуховными идеалами, и к настоящему времени арийские языки и культурные ценности разбросаны в различных частях мира, хотя творческая нордическая кровь во многих местах уже исчезла. Этнологические исторические исследования доказывают, что нордическая раса дала миру гораздо больше высокоталантливых представителей человечества, чем любая другая».

Между тем эти теории могут быть легко проверены фактами. Начнем с конца.

То, что Южную Африку и Северную Америку открыли не англосаксы - это сделали в 1497 г. соответственно португалец Васко да Гама и итальянец Джованни Каботто, - знают даже школьники, изучающие географию. Португальцы же первыми достигли Молуккских островов, Новой Гвинеи и Австралии (в 1522 г., очертания ее северо-западного побережья присутствуют на картах 1530–1540-х гг., а в 1916 г. в западной Австралии были найдены бронзовые пушки с португальской короной, отлитые не позже начала XVI в.). В начале XVII в. Австралия была обследована голландцами, и только во второй половине XVIII в. к исследованию ее берегов приступило британское Адмиралтейство.

Особенно интересно отношение германцев к Возрождению античного искусства в XIV–XV вв. в Италии. Дело в том, что именно им обязаны уничтожением памятники этого самого искусства… В 410 г. вестготский король Аларих взял Рим: «Свирепость воинов обратилась на памятники языческого искусства; разрушены были дворцы цезарей». Для возрождения этой культуры нужна была искренняя любовь и чувство преемственности к древнему Риму, а его-то у германских народов, захватывавших Италию на протяжении всех последующих веков, и не было. (Исключением были остготы - их король Теодорих, взявший курс на слияние готов с римлянами, издал эдикт об охране уцелевших статуй и выделял деньги на реставрацию разрушенных зданий, но остготская держава вместе с самим народом остготов полностью погибли спустя шестьдесят лет в войне с Византией.) В 968 г. епископ итальянского города Кремоны Лиутпранд, потомок завоевавших Италию в VI в. лангобардов и посол саксонского короля Оттона (короновавшегося в 962 г. в Риме императорской короной), так озвучил отношение германцев к римскому наследию: «мы, а именно лангобарды, саксы, франки, лотаринги, бавары, швабы, бургундцы, так презираем, что когда приходим в ярость, не можем назвать своих врагов более оскорбительно, нежели «римляне», - одним этим именем, «римляне», мы обозначаем все, что есть презренного, трусливого, алчного, развратного, лживого: одним словом, порочного». И, наконец, в 1084 г. Рим еще раз основательно разорил и сжег граф Роберт Гвискар, вождь поселившихся на Сицилии норманнов (французских нормандцев, потомков норвежцев).

В итоге этого многовекового германо-скандинавского «нордического» господства, как пишет автор подробной истории Рима Ф. Грегоровиус, памятники римской старины были в следующем состоянии: «Изувеченные статуи попадались лишь кое-где в разоренных улицах или валялись в кучах мусора среди развалин терм и храмов», «развалины Капитолия оставались в полнейшем запустении. Так же, как и на Палатине, местность все более зарастала здесь садами, и среди мраморных глыб паслись стада коз; поэтому часть Капитолия получила тривиальное название «Козлиной горы» (monte Caprino), подобно тому как форум стал называться «выгоном» (campo Vaccino)».

Эти страшные опустошения, восстановившие времена Алариха и Гензериха, вызвали в Риме горечь о его древнем величии. Мысль об этом видна даже у мельком посетившего в 1106 г. Рим архиепископа французского Тура Гильдеберта - в его стихах римская сивилла говорит: «Когда я находила радость в идолах, мою гордость составляли войско, народ и великолепие мраморов. Идолы и дворцы разрушены; народ и воины порабощены, и едва ли Рим еще помнит о Риме».

Именно обращение к этой памяти стало зачатком будущего Возрождения. По словам Ф. Грегоровиуса: «Двенадцатый век оказался благоприятным для возникновения римской археологии. Мечтая о восстановлении республики на Капитолии, сенаторы должны были так же вспомнить о величественных сооружениях древнего Рима и постараться воспроизвести в своем воображении изумительный город своих предков. Несмотря на безжалостное разорение, которому Рим подвергался в продолжение целого ряда столетий, этот город сохранял все-таки свое значение самого старинного из всех поселений на Западе; древний дух римлян, сломленный, но все еще в них живший, снова пробудился», в XII в. появляются описания города, где «видно явное предпочтение языческому Риму».

В XIV в. в Италии творит Петрарка - первый деятель Возрождения, первый, кто уже формулирует самую идею Ренессанса. «Концепция поворота истории возникла именно в ренессансный период, именно у Петрарки, который первым заговорил о светлой античности, о темном невежестве, начавшемся после того, как христианство стало официальной религией и «римские императоры стали поклоняться имени Христа», и об ожидаемом возвращении к забытому древнему идеалу».

Приведу и мнение такого знатока культуры, как профессор Алексей Лосев, по поводу «Германии, где Ренессанс оказался только мимолетным явлением в первые десятилетия XVI в.». Ренессанс был чисто итальянским явлением, чуждым северным германцам.

Проверим соответствие «расового мифа» истории по цивилизациям древности.

Древнейшая цивилизация Средиземноморья - египетская, памятники культуры которой - Великие Пирамиды и Сфинкс - известны как одно из чудес света еще с древних времен, египетская наука задолго предвосхитила развитие ее у других народов, не случайно даже в период расцвета древнегреческой цивилизации (V в. до н. э.) греки считали, что «египтяне, мудрейший народ на свете».

Достижения этой великой цивилизации также приписывали «нордической расе».

Родоначальником этой концепции стал в XIX в. американский антрополог Сэмюэль Джордж Мортон (1799–1851), которого справедливо считают отцом «научного расизма». Собственно, «научный расизм» (оперировавший в основном измерениями человеческих черепов) появился во второй четверти XIX в. в США среди сторонников рабовладения, пытавшихся обосновать невозможность освобождения негров «научно» (доказывая, что те являются «расово неполноценными»), и впервые заявил о себе в 1844 г., когда после консультации с Мортоном госсекретарь США Джон Колдуэлл Кэлхун (сенатор от Южной Каролины и лидер рабовладельческих кругов США, «некоронованный король Юга») дал официальный ответ на ноты европейских держав, заявив, что отмена рабства невозможна, т. к. негры принадлежат к «низшему человеческому типу».

В том же 1844 г. Мортон опубликовал книгу «Египетский череп» (Crania Aegyptiaca), где пытался доказать, что египтяне принадлежали к белой (по терминологии того времени «кавказской») расе, эксплуатировавшей труд африканских негров. Его последователи Д. Глидаон и Н. Нотт опубликовали в 1854 г. в США книгу «Типы человечества», в которой также путем манипуляций с черепами доказывали, что негр стоит ближе к обезьянам. Все они оперировали в качестве доказательств цветом волос мумий и внешностью на рельефах некоторых фараонов и их жен.

В 1850 г. прусский египтолог Карл Лепсиус опубликовал во втором томе «Памятников Египта и Эфиопии» текст надписи Сесостриса III со стелы в Семнехе (на южной границе Египта): «Южная граница, созданная в 8 году царствования его величества царя Верхнего и Нижнего Египта Хепер-ка-Ра (Сесостриса III), да живет он вечно, чтобы предотвращать путь любому черному проходить ее по воде или земле, с судном или со стадом; кроме тех черных, кто идет торговать в Икен или уполномочен на это. Им позволительно делать хорошие вещи, но не позволительно судам черных проходить Хех [Семнех], двигаясь вниз по реке, вовеки». Казалось бы, расовой сегрегации негров (которым запрещалось заходить в кварталы, театры, магазины и даже вагоны «для белых») придавалась некая историческая преемственность и, тем самым, подобие обоснования.

(О сегрегации в США надо добавить один красноречивый момент. Узаконена она была в 1896 г. решением Верховного суда по делу «Плесси против Фергюсона». В 1890 г. в южном штате Луизиана был принят закон о «раздельном, но равном» проезде в поездах, вводивший специальные (и гораздо более худшие) места для негров в вагонах. В 1892 г. за нарушение этого закона был арестован Гомер Плесси, у которого была 1/8 негритянской крови и по законам штата он считался негром. Верховный суд, в который обратился за справедливостью Плесси, высказался в пользу властей штата и подтвердил, что такое законодательство не противоречит Конституции США.

Напомню, что как раз 1/8 негритянской крови (от своего прадеда Абрама Ганнибала) имел и Александр Пушкин, - как видим, по западному расовому законодательству XIX в. его бы даже не пустили в «вагон для белых», в то время как в России он был вхож в самое высшее общество.)

Между тем о том, каков был расовый облик древних египтян, можно достаточно четко судить по их изображениям в искусстве: «На памятниках они изображали себя с кожею черно-красною, постоянно отличая себя как от семитов, так и от нубийцев и ливийцев». По их собственным представлениям, как отмечает видный историк Древнего Востока Б. Тураев: «Человечество делилось на 4 главные расы: красную (ромету - люди - египтяне), желтую (аму - семиты), белую (тегенну - ливийцы) и черную (нехсу - негры)».

То, что египтяне сами противопоставляли себя «белокожим» ливийцам, уже говорит, что этот расовый тип был для них, как для простых тружеников, так и для высших кругов, несвойственен. Вместе с тем египетский народ, конечно, не был совершенно расово монолитен - были (в том числе и среди аристократии, из которой брали жен фараоны) и светловолосые люди, но как правило они имели иностранное происхождение. Особенно это заметно на примере светловолосой матери фараона Эхнатона Тии (Тейи), жившей в XIV в. до н. э. - как отмечают историки, она «происходила, по-видимому, из ливийской семьи с запада; в гробнице ее родителей большинство предметов неегипетского происхождения: ливийские (с запада) или критские (с севера); сама внешность Тии (Тейи) определенно указывает на ее ливийское происхождение». По поводу светловолосой жены фараона Хафра (XXVI в. до н. э.) Хетеп-херес II описавший ее гробницу в «долине царей» профессор Бостонского музея изящных искусств Д. Райзнер отметил: «у нее могла быть иностранная кровь от ее матери, которой мы не знаем, или от более дальних предков. Ее мать могла быть из светловолосых ливийцев западной пустыни». (Впрочем, позже другой известный египтолог B.C. Смит предположил, что речь идет о популярном в то время парике; эта версия наиболее популярна в современной науке.)

Древнеегипетская фреска. Справа налево - египтянин, семит, негр, ливийцы

Древние ливийцы (не путать с современным арабским населением государства Ливия) в античное время населяли Северную Африку от Нила до гор Атласа (греки называли его Атлантом). О живших там рядом с «эфиопами» (негроидами) ливийцах писал во 2 в. н. э. греческий историк Павсаний: «называют их ликситами; являясь крайними из ливийцев, они живут у Атланта; они ничего не сеют». В 1970 г. на древней реке Лике в Марокко побывал Тур Хейердал: «Живописные хижины из сучьев, аистовые гнезда на камышовых крышах, козы. Дети и старики: одни семьи - сплошь голубоглазые блондины, другие - негроиды. Ни одного араба». Одни - потомки древних ливийцев, а другие - потомки «черных эфиопов», известных еще античным авторам.

Какого же уровня культуры достигли эти африканские голубоглазые блондины (кстати, сохранившие свой расовый тип «чистым» до наших дней)? Такого же, как так похожие на них древние германцы - ни искусства (кроме наскальных росписей), ни городов… Павсаний пишет о переселении ливийцев на Сардинию: «Строить города ни ливийцы, ни местное племя не умели; они жили, рассеявшись повсюду, в хижинах и пещерах, как кому придется». В таких точно хижинах (как видел Хейердал) они живут и до сих пор; более того, как отметил в 1931 г. французский историк Северной Африки Ш.-А. Жюльен: «Обычай жить в пещерах не исчез вместе с доисторическим периодом; в некоторых местностях он удержался даже до наших дней»…

Что же касается надписи Сесостриса III, то нельзя ее толковать в качестве расистского, направленного против людей с черным цветом кожи закона - дело в том, что подобные же законы существовали в Египте и против греков (которых расисты признают безусловно «нордическими»). Страбон сообщает об острове Фарос в Александрии, что «прежние цари египтян, довольствуясь тем, что они имели, и совершенно не нуждаясь во ввозных товарах, были враждебно настроены против всех мореплавателей, и в особенности же против греков (потому что те в силу скудости своей земли были грабителями, алчными на чужое добро); они установили охрану на этом месте, приказав ей задерживать всех, кто приближался к острову», кроме того, эта гавань «охранялась пастухами-разбойниками, которые нападали на корабли, бросавшие здесь якорь». Отголоском этого в греческой мифологии является рассказ о том, как египетский царь Бусирис попытался заколоть на алтаре в жертву прибывшего в Египет Геракла.

Теми же мерами безопасности были продиктованы запреты о перемещениях нубийцев: по словам Страбона, от Египта «по направлению к югу обитают троглодиты, блеммии, нубийцы и мегабары - эфиопы, живущие выше Сиены. Это - кочевники, они немногочисленны и невоинственны, хотя древние считали их такими за то, что они часто разбойнически нападали на беззащитных людей». Запрет на их проникновение в Египет был продиктован теми же мотивами, что и в отношении греков - опасениями возможных нападений разбойников.

В целом же египтяне были лишены расовых предрассудков, свидетельством чему хотя бы сообщение Геродота (V в. до н. э.) о значительном количестве смешанного населения от браков между ними: «аммонии (они происходят от египтян и эфиопов, а язык у них смешанный от языков этих народов)».

Цивилизация Индии поражала европейцев и сейчас, и в Средние века, и в древности, когда Александр Македонский отодвинул границы известного мира к берегам Инда в IV в. до н. э. Бесчисленные огромные города и величественные храмы, прекрасная архитектура и скульптура, древние и развитые традиции искусства, наук, философии и религии…

Первым среди европейцев описал Индию грек Мегасфен, посетивший ее с посольством на рубеже IV и III вв. до н. э., и он же дает первое описание расового типа индийцев: «По внешности индийцы и эфиопы немногим различаются между собою: индийцы, живущие к югу, особенно похожи на эфиопов: они так же черны, и волосы у них черные: впрочем, у них не настолько приплюснутые носы, и они не такие курчавые, как эфиопы; те же, которые живут севернее, по физическому складу очень сильно напоминают египтян».

Как видим, население Древней Индии времен расцвета ее цивилизации практически не отличалось от современного - юг полуострова населяли темнокожие тамилы, относящиеся к близкому к эфиопам расовому типу, у жителей Индо-Гангской равнины кожа более светлая (темно- или светло-коричневая). Да, собственно, чтобы увидеть индусов, не надо далеко ходить - типичный тип индусов сохранили мигрировавшие в давние времена из этой страны цыгане…

Есть, тем не менее, одно обстоятельство.

Древнейший период истории и культуры Индии описан в священных книгах Вед. Когда в XVIII в. европейцы познакомились с ними, то выяснилось, что язык, на котором они записаны (санскрит, который давно, как и латынь, является «мертвым» языком, книжным, а не разговорным), родственен европейским, а упоминаемые в Ведах имена древних богов совпадают с греко-римскими (например, верховный бог Вед Варуна и римский Уран).

Близость языка исподволь подводила к мысли о кровном родстве древних индийцев с кельтами и германцами. Если открывший в Индии Веды и ознакомивший с ними Европу англичанин Уильям Джонс лишь называл санскрит родственным и даже более древним, чем кельтский и готский («Санскритский язык», 1786 г.), то живший в Индии в первой четверти XIX в. англичанин Джеймс То да, уже пытается доказать кровное родство воинственных индийских раджпутов с готами («Анналы и древности Раджастхана», 1829–1832 гг.). (То, чтоТодд, никак не мог видеть исчезнувших уже к XI в. в Европе готов, его ничуть не смущало - достаточно было лишь лингвистических параллелей, причем достаточно условных - так, он сравнивал название индийских певцов «бардаи» с европейскими бардами, забывая, что «бард» не германское, а кельтское слово, и были эти странствующие певцы только у кельтов.)

В 1849 г. в Лондоне начинается издание перевода полного текста «Ригведы» с наиболее авторитетными комментариями Саянакарьи (XIV в.), подготовленное Максом Мюллером. В гимнах воинственному богу Индре, содержащихся уже в первых мандалах (частях) «Ригведы», упоминается, что: «Убив дасью, он поддержал арийскую расу»; «Индра поддерживал в раздорах приносящего жертвы ария» и «подчинил (ему) черную кожу». «Арийская теория» обрела очертания - ее контуры пролегли в области расизма.

«Во второй половине XIX столетия в европейском обществознании доминировала теория «арийского завоевания» Индии. Вопрос ставился так: гимны «Ригведы», упанишады, философские трактаты - творения предков современных индийцев, но как объяснить, что в сегодняшней Индии не наблюдается блеска и высочайших достижений в духовной сфере? Ф. Макс Мюллер (позднее его поддержали многие европейские авторы) выдвинул идею «арийского вторжения»: некогда, быть может, 1500–1200 лет до н. э., представители белой «арийской расы», проникнув в Индию через северо-запад, смешались с местным населением. «Смешение рас» и явилось причиной того, что арийцы постепенно утратили свой творческий потенциал и возвышенность духовных устремлений; религиозные представления, зафиксированные в упанишадах, деградировали, общественный строй изменился, и индийская действительность служит всего лишь убогим напоминанием о былом величии. В этом описании развития историко-культурных общностей древнего мира верным можно считать только то, что через северо-западные районы Южноазиатского субконтинента постепенно просачивались племена, среди которых были и индоиранские. Они называли себя «ариями», т. е. «полноправными людьми», в отличие от соседних или покоренных ими народов.

Но нам важно другое - Ф. Макс Мюллер ввел оценочный компонент, высказав мысль о превосходстве «арийской расы» по сравнению с соседями, к которым он относил «туранскую и семитскую расы». «Арийские нации, - сообщал он в 1857 г., - двигавшиеся на северо-запад, являются главными нациями северо-западной Азии и Европы. Они были ведущими актерами исторического действия и довели до полного расцвета активные элементы своей натуры. Организация их общества, их этика были превосходны, по их литературе и искусству мы познаем элементы науки, законы искусства и принципы философии. В продолжавшейся борьбе друг с другом и с семитской и туранской расами эти арийские нации стали движителями истории, и, похоже, это их историческая миссия - соединить все части света узами цивилизации, предпринимательской деятельности и религии».

Эти суждения оказали влияние на духовный климат Европы: «арийская раса» представала наиболее совершенной, наиболее значимой по своим идеалам, демонстрируя «воплощение лучших черт цивилизованного мира». В предисловии к переводу «Критики чистого разума» И. Канта Ф. Макс Мюллер писал, что «арийское мышление берет свое начало в «Ригведе» и завершается в трудах Канта».

Несостоятельность вводимых в научный оборот понятий «арийская раса», «арийские нации», «индоевропейская раса» была обнаружена достаточно быстро. Ошибка заключалась в смешении языковой и расовой классификаций. Историко-культурная общность предков иранцев и индийцев действительно существовала, но термин «арья» не может обозначать все народы, говорившие на языках индоевропейской семьи языков. К этим народам относились различные этнические группы, не составлявшие какой-либо единой расы. Новые материалы, например, археологические находки в Европе, убедительно свидетельствовали об этом. Тем более не было оснований говорить об «арийцах» как о представителях «высшей» расы. Теоретическая несостоятельность и глубоко антигуманный характер деления человечества на «высшие» и «низшие» коллективы также очевидны.

Сам Ф. Макс Мюллер быстро понял, что смешение понятий ненаучно. Начиная с 70-х годов прошлого века он многократно повторял, что слово «арий» неприложимо к расе и «все, что говорится и пишется о золотых волосах, голубых глазах и благородном профиле арийца, - чистая выдумка».

Тем не менее ученый не отказывался от прежней точки зрения на характер цивилизационных процессов в древнем мире, которые он связывал теперь уже не с «арийской расой», а с некой аморфной в этническом отношении общностью, утратившей в результате проникновения в Индию и смешения с дравидийским населением свои лучшие черты.

В работах других авторов того времени тезис о регрессе в историческом движении Индии, происшедшем из-за слияния рас, утвердился достаточно прочно. Даже в официальной истории Индии, подготовленной в Англии при участии видных индологов в начале первой четверти XX века, проводится мысль о массовом вторжении в Индию высокоорганизованной белой расы и последующем ее соединении с местными племенами. Известно, что на основе той же теории превосходства белой «арийской расы» выстраивал свою концепцию Артюр де Гобино (1816–1882), утверждавший, что смешение арийцев с «низшими расами» вело к «утрате творческих потенций арийцев». Позднее идеолог нацизма А. Розенберг так оценивал современное ему состояние Индии: эта страна - «наследница свершившегося расового преступления. Сейчас можно видеть, как потомки ее духовно обедневших выродков ищут в водах Ганги исцеления своему уродству».

(Порицая современных индусов за «расовое преступление», к культурному наследию древних ариев нацисты, и прежде всего верхушка СС во главе с Генрихом Гиммлером, обращались очень активно. Вот лишь некоторые из приказов СС в этом направлении: «В срочном порядке принять на работу сотрудника для работы по следующим направлениям: перевод Аюрведы, индийская диетология, учение о (четырех) югах». «Подготовить к печати новый перевод Ригведы». «Провести конференцию индологов Европы».

Впрочем, были попытки выделить и «расово полноценных» потомков древних ариев в Индии - среди живущих в Европе цыган… Работавший в «Аненербе» доктор Вальтер Фюрст разработал теорию о первоначально «расово полноценных» цыганах-индусах, к которым уже в Европе присоединился различный криминал и бродяги. В 1942 г. его неожиданно поддержал (до этого без всякой пощады уничтожавший «цыганскую чуму») рейхсфюрер Генрих Гиммлер (большой любитель «индоарийских теорий»). 16 сентября 1942 г. он отдал приказ, чтобы «Аненербе» «установило позитивные контакты с теми цыганами, которые проживают на территории Рейха, в целях изучения их языка, и более того, - изучения цыганской культуры», криминальной полиции (крипо) было приказано содействовать ученым в их работе.

«Рейхсфюрер СС требует, чтобы расово чистые цыгане обладали определенной свободой передвижения, а также имели возможность жить согласно своим обычаям и традициям и следовать своему укладу. Рейхсфюрер подчеркивает, однако, что цыгане, ведущие себя противозаконно, будут подвергнуты уголовному преследованию на общих основаниях.

Цыгане-полукровки, которые с точки зрения расово чистых цыган будут признаны расово приемлемыми, должны быть возвращены из мест заключения в соотвествующие кланы расово чистых цыган-синти. Если полукровки будут приняты в клан и будут вести себя согласно действующему законодательству, то они получат статус расово чистых цыган.

Обращение с остальными цыганами-полукровками и цыганами-рома остается прежним».

Впрочем, количество попавших под это определение цыган было невелико - к ноябрю 1942 г. из десятков тысяч немецких цыган было выявлено 1047 «расово полноценных» и около 3000 «расово приемлемых полукровок». При этом нацистами было уничтожено в лагерях смерти в 1942–1944 гг. около 600 тысяч цыган из различных стран Европы. Так что исключение тут лишь подтверждает правило - вспомним, что и об обрекаемых на голод и смерть славянах Гиммлер говорил в те же годы: «это смесь народов из низших рас с вкраплениями нордической крови». (Вот эти «вкрапления нордической крови» и могли выделять из общей обреченной на смерть «расово неполноценной» массы людей.)

Как можно заметить, «арийский миф», появившийся вместе с ранними работами Макса Мюллера в середине XIX в., можно разделить на две части - расовый тип древних ариев (принадлежали ли они к «нордической» расе) и их культура (действительно ли им обязана Индия своей высокой культурой).

Как отмечает другой российский индолог Т. Я. Елизаренкова (опубликовавшая в 1990-х полный русский перевод «Ригведы» с комментариями, за что в 2004 г. она была награждена орденом «Падма Шри» - одной из высших наград Индии, в знак высочайшей оценки ее знаний об этой стране): «белый же цвет, которым должны характеризоваться арии, выводится из оппозиции, ясно и однозначно он нигде в гимнах РВ не выражен. Врагов называют «черной кожей» (krsna- tvac- 1,130,8; IX, 41,1; asikni- tvac - IX,73, 5) или «черными племенами» (asikni- vie- VII, 5,3; krsna-vic - VIII,73,18), и говорится, что Индра их ненавидит и гонит прочь с лица земли. В мандале VII есть два места, где эпитет cvityanc - «беловатый», «светлый» употребляется в связи с ариями. Один раз речь идет о Васиштхах (род певцов, которому принадлежит эта мандала), но непонятно, относится ли этот эпитет к цвету их кожи или к их одеждам - см. VII, 33, 1: сvityanco та daksinataskaparda / dhiyamjinvaso abhli hi pramanduh «Белые, с волосами, заплетенными справа, возбуждающие мысль - они ведь обрадовали меня» (слова Индры). Другой пример встречается в гимне Индре-Варуне, где в связи с реминисценцией битвы десяти царей упоминается племя тритсу - см. VII, 83, 8: с vityanco yatra namasa kapardino / dhiya dhivanto asapanta trtsavah «…когда тритсу, белые, с заплетенными волосами, почтили (вас) с поклонением поэтическим произведением, (они,) наделенные поэтическим даром» - контекст, во многом перекликающийся по своей лексике с предыдущим».

Опять же на антитезе (противопоставление низшей касте, цветом которой является черный) построено и мнение Розенберга о расовой системе каст: «Когда первая великая волна нордической крови перешла через индийское высокогорье, она уже обошла многие враждебные и странные расы. Так же инстинктивно отмежевывались индийцы от чужого, темного, что попадалось на глаза. Кастовый порядок был следствием этой мудрой естественной защиты: варна (varna) - это каста, но Варна - также и цвет. Светлые арийцы, таким образом, опираясь на понятные внешние образы, создали пропасть между собой как завоевателями и смуглыми представителями Индостана».

Наконец, в 1938 г. в опубликованной в Рейхе работе санскритолога Пауля Тиме (1905–2001 гг.) утверждалось, что в «Ригведе» название «арий» (агуа) якобы употребляется как синоним собственно «человека» (manusha), а чернокожие туземцы рассматриваются как «нелюди» (amanusha). Таким образом, термин «недочеловек» (получивший широкое распространение после выхода в 1942 г. одноименной эсэсовской брошюры, хотя нацистами он употреблялся и до этого) экстраполировался на несколько тысяч лет в прошлое и подкреплялся авторитетом «Ригведы» (с этим, возможно, и было связано процитированное выше указание Гиммлера о «подготовке нового перевода «Ригведы»).

Вроде бы солидное обоснование. Но стоит его разобрать, уверенность рушится… Пойдем, опять же, с конца.

Слово amanusha действительно упоминается в «Ригведе» (И, 11, 10, гимн «К Индре»), но по отношению к чудовищному змею Вритре из разряда Данавов (dдnavдs) - злых духов ведийской мифологии, врагов богов и людей:

В тайне находящегося, тайно затаенного в водах,

Скрытно живущего колдовского змея,

Перекрывшего воды и небо,

Ты убил, о герой, (своею) героической силой.

Я хочу сейчас прославить, о Индра, твои прежние великие(деяния),

А также хотим мы прославить нынешние деяния.

Я хочу прославить ваджру в (твоих) руках, жаждущую (подвигов),

Я хочу прославить пару буланых коней - знаки солнца.

Вот пара твоих буланых коней, рвущихся к награде, о Индра,

Прогрохотала, и грохот струился жиром.

Ровно раскинулась земля,

Даже гора, пытавшаяся убежать, остановилась.

Уселась гора, не уклоняясь.

Он взревел, гремя в лад с матерями.

Усиливая звук далеко до самого предела,

Они распространили свист, поднятый Индрой.

Индра столкнул колдовского Вритру,

Лежавшего на великой реке. Задрожали два мира, испуганные

Ревущей ваджрой этого быка.

Громко зарычала дубина этого быка (о том,)

Что, действуя в пользу человека, надо уничтожить

нечеловеческого (врага).

Колдовские чары колдовского Данавы

Он разрушил, напившись выжатого сомы.

Да, в тексте этого гимна упоминается «дасу», но упоминается он в единственном числе и из контекста ясно видно, что речь идет о змее Вритру:

Ты выпустил, о Индра, великие (реки), которые сделал набухшими,

Многочисленные запруженные змеем, о герой.

Дасу, возомнившего себя даже бессмертным,

Ты изрубил, подкрепившись гимнами.

Наберись силы, о герой, с помощью которой

Ты рассек Вритру, Дану, Аурнавабху!

Ты раскрыл светило для ария.

Дасью рухнул слева, о Индра.

К темнокожим дравидам это никакого отношения не имеет.

По поводу каст. Да, действительно, уже из «Махабхараты» (которая относится к эпохе после поставления «Вед» и даже называется иногда «пятой Ведой») известно, что низшая варна (это слово на санскрите действительно означает «цвет», а точнее «краска») шудр связана с черным цветом:

У браминов белая, у кшатриев кроваво-красная краска;

У вайшьев - желтая, у шудр - черная (краска).

Но получается, что арийские варны противопоставляются не только «черной» варне шудр, но и друг другу, и у каждой из них тоже свой цвет - выходит (если взять критерий привязки цвета варны к цвету кожи), что арии изначально имели разный цвет кожи! Ведь уже в «Ригведе» брахманы (род мудреца Васишхти) - «белые», а кшатрии - «красные»: «Коричневатый (pigdngarupa-)… - Или «красноватый», «красновато-коричневый». Саяна глоссирует suvarnavarnah «золотистый». Все эти эпитеты описывают цвет кожи кшатрия ведийской эпохи», так комментирует Т. Я. Елизаренкова фрагмент из «Гимнаапри» «Ригведы» (II, 3, 9), посвященного рождению сына в одной из арийских варн (которая угадывается по словесным оборотам - это кшатрии):

автора Архивариус

4. Расы С одной стороны, шестиметровой высоты статуя черного существа-гуманоида с рогами на голове, сидящая на рептилии и выставленная аккурат напротив памятнику императору Александру III, - это типа такой художественный «перфоменс», понимаем-с, - с другой стороны

Из книги Война миров. Том 1 автора Архивариус

5. Расы Тебя там встретит огнегривый лев И синий вол, исполненный очей. С ними золотой орел небесный Чей так светел взор незабываемый На самом деле всё обстоит не так лирично, хотя, нужно отдать должное БГ за прекрасный текст на музыку композитора 15 века и проникновенное

Из книги Правда о «еврейском расизме» автора

Расы и языки У Чемберлена первого окончательно сформировалась основная ошибка, так сказать, «практического расизма»: то, что Чемберлен называет «расами», в действительности является языковыми группами. Те, кого еще Гобино именовал «арийцами», носят более длинное и

Из книги Русь, которая была-2. Альтернативная версия истории автора Максимов Альберт Васильевич

РАСЫ И НАРОДЫ В ЕВРОПЕ Именно еще в каменном веке начался процесс распада единой индоевропейской общности. Индоевропейцы, заселившие ныне Европу, обе Америки, Австралию и часть Азии, говорящие на десятках языков, несколько тысячелетий назад составляли единую языковую

Из книги Запросы плоти. Еда и секс в жизни людей автора Резников Кирилл Юрьевич

3.1. Расы современного человека Расы человека изображены еще на египетских фресках, где кроме кирпично-красных египтян, есть черные нубийцы, смугловатые «азиаты» (семиты) и белые ливийцы. Вместе с тем, египтяне, греки и римляне не пытались систематизировать внешний облик

Из книги Расовые мифы нацизма. Врага надо знать! автора Родионов Владимир

МИФ РАСЫ «Чистота крови» имела для нацистов столь важное значение, потому что связывалась с наследованием расовых качеств, как выразился один из основных расовых теоретиков НСДАП Вальтер Дарре, «если мировоззрение национал-социализма свести к его ядру, то таковым

Из книги Тайная миссия Третьего Рейха автора Первушин Антон Иванович

5.1. Миф расы Главным мифом идеологии нацистов был миф о расе и расовом превосходстве. Подтверждая этот тезис, «аграрный папа» Вальтер Дарре писал, что «если мировоззрение национал-социализма свести к его ядру, то таковым окажется расизм; можно сказать> что признание

Из книги От империй - к империализму [Государство и возникновение буржуазной цивилизации] автора Кагарлицкий Борис Юльевич

«НИЗШИЕ РАСЫ» Идеологическим обоснованием колониализма стало распространение цивилизации. Гуманность и демократизм Запада находили выражение в его техническом превосходстве, которое, в свою очередь, предъявлялось в качестве доказательства превосходства культурного

Из книги От тайны к знанию автора

Люди и расы На Земле существует три больших, или «первичных», расы: негроидная, или экваториальная (черная), европеоидная (белая), монголоидная (желтая). Многие ученые считают, что к «первичным» расам надо отнести еще одну - она представлена коренными обитателями

Из книги Золото скифов: тайны степных курганов автора Янович Виктор Сергеевич

5. Расы и нации Различие между расами, по крайней мере, в физическом отношении, очевидно. Но что такое нации, какое различие между ними и каково их происхождение? На этот вопрос даются разные ответы.По библейской версии, согласно которой все люди происходят от одной пары,

Из книги Погибшие цивилизации автора Кондратов Александр Михайлович

Расы, языки, культуры Но почему название «арийцы» нужно применять именно к древним германцам? - с удивлением спросили языковеды. Ни в одном германском языке нет этого слова. Арьями именовали себя индийцы, иранцы, скифские племена и никто больше. Еще более странны

Из книги Тайны трёх океанов автора Кондратов Александр Михайлович

Загадки экваториальной расы Соломоновы острова в Меланезии и Африку разделяет не одна тысяча километров. И все же даже специалисты антропологи с трудом могут различить жителя Соломоновых островов и темнокожего африканца - настолько велико сходство между

Из книги Разные человечества автора Буровский Андрей Михайлович

Расы сапиенсов в Европе Долгое время о всех вообще ископаемых сапиенсах судили по так называемым «кроманьонцам» – найденным еще в 1868 г. в гроте Кро-Маньон (Франция). Древность находок несомненна: слой, в котором найдены скелеты, перекрывала многометровая толща более

Из книги Курс лекций по социальной философии автора Семенов Юрий Иванович

§ 4. Расы и расизм 1. Расовое деление человечества В заключение имеется смысл рассмотреть еще одно деление человечества, которое всегда привлекало к себе не меньше, а может быть даже больше внимания, чем его подразделение на этносы. Речь идет о делении людей на расы.Само

— Тогда пойдём дальше, — отошёл от печи дедушка. — Ты должен помнить, что в начале освещения нашей темы я сказал, что никакого единого человечества на Земле нет и никогда не было. Помнишь?
— Конечно, помню, но я думал, что ты просто оговорился.
— Это ты можешь оговориться, а я нет. Каждое моё слово несёт определённый смысл, — сверкнул глазами дед-лесовик, — повторяю: единого человечества на Земле нет и никогда не было. Есть оно только на бумаге и в дегенеративных умах либерал-демократов.
Старик уселся на своё место и продолжил:
— Помнишь, мы беседовали о едином мифическом центре происхождения человечества? Сначала говорили про африканский, а потом про отпочковавшийся от последнего — палестинский.
Я кивнул. Несколько секунд всезнайка молчал, потом сказал:
— Африка на самом деле является колыбелью как минимум трёх различных рас. О Севере её говорить не станем. Территория древней Сахары около 3 тысяч лет до н.э. была заселена предками современной средиземноморской расы. До них на этих обширных землях жили выходцы из Центральной Африки. Они по дну Средиземного моря, которого в те далёкие времена ещё не существовало, проникли и в Европу.
Ты об этом должен знать. Значит, нам надо остановиться на Восточной Африке, Центральной и Южной. Я не буду называть имена антропологов и генетиков, которые пришли к выводу, что на территории трёх выше названных регионов сформировались три совершенно разные расы…
— Постой, постой! — остановил я рассказчика. — Объясни тогда, почему и в Центральной Африке, и в южной, и в её восточной части живут люди с одинаковым цветом кожи? Как ты говоришь, все они имеют разное происхождение, а цвет кожи у них одинаков?
— Вот ты опять побежал впереди телеги, — улыбнулся, глядя на меня, хранитель. — Дай срок, я тебе всё подробно расскажу. То, что ты знаешь о происхождении земных рас, не подумай, что я хочу тебя обидеть, — ниже уровня сталинского «ликбеза». Тебе дали только верхушку — суть, без подробностей. Нам же придётся коснуться глубин. Иначе ты не поймёшь устройства очередной ловушки, куда угодило человеческое сознание.
— Ловушки? — не понял я.
— Да, ловушки! А чему ты удивляешься? Информационный приоритет один из главных. Именно поэтому он такой и сложный. А что его связывает с происхождением рас, ты поймёшь позднее. Для начала вспомним, что на Землю из далёкого космоса почти одновременно пришли две расы: с созвездия Ориона, так называемая, раса белых богов, с двойной звезды Сириус — чёрная раса. Это произошло около 18 миллионов лет назад. Как раз, когда раса большеголовых предков неандертальцев после великой катастрофы в олигоцене, начала деградировать.
Всё произошло по правилу: на смену деградирующим до животного состояния хозяевам, пришла здоровая волна переселенцев. И той, и другой космической расе пришлось заново обустраивать планету и возводить на ней долгосрочные базы, а потом и города. Чёрные люди в те полузабытые времена облюбовали Восточную Африку, а белые — огромный северный материк, который в честь своей звёздной метрополии был назван Орианой.
Но прошло несколько тысячелетий, и на Земле между обеими расами вспыхнула война. Подобных конфликтов между колонистами на нашей планете, за её 5-пятимиллиардное существование, было немало. Но этот конфликт оставил после себя серьёзный след. Дело в том, что раса чёрных людей из-за мощного радиоактивного фона, который возник на месте её расселения, вынуждена была покинуть Восточную Африку и переселиться на гигантский остров в Индийском океане.
Так возникла знаменитая Лемурийская цивилизация, которая просуществовала довольно долго и погибла 2-два миллиона лет назад в результате падения на неё гигантского астероида.- Всё, что ты мне сейчас рассказываешь, я слышал и не раз, — прервал я рассказчика.
— Я знаю, что тебе это должно быть известно, — спокойно ответил старик. — Но существует истина, что повторение — мать учения. И потом, я отвечаю на твой вопрос, почему африканские расы имеют разное происхождение. Но у них у всех примерно один цвет кожи. Тебе как рассказывали о происхождении человечества? Что якобы полмиллиона лет назад на нашу Землю прилетели некие ящероподобные аннунаки.
Что прилетели они за золотом. Следовательно, их планета — Нибиру, какого порядка, если этот металл на ней отсутствует?
— Получается, что второго, — ответил я.
— Вот и нет! Думай, научись думать. Их Нибиру, возможно, и станет планетой 2-второго порядка, а тогда, наверняка, и в настоящее время она представляет собой планету типа нашей Земли, только ещё более ограбленную своими же обитателями. Почему я уверен, что именно так? Потому что цивилизации, живущие на планетах 2-второго порядка, умеют получать любые ресурсы, без разницы, какого они происхождения: неорганического или иного, а также необходимое количество энергии напрямую из эфира. Так что в поисках золота «к чёрту на кулички» они не полетят. Миф об Атрахарсисе, где описывается миссия аннунаков, написан по более древним источникам, и он переосмыслен.
Значит, не точен. Безоглядно верить ему нельзя. К тому же не надо быть уверенным, что мы получили подлинник.
— Неужели возможны подлоги такого уровня?
— А почему нет? Современные технологии позволяют изобрести, что угодно. На чём писались шумерские, аккадские и халдейские тексты?
На глине. У нас что, глины мало? К тому же фальсификацией древних источников занимаются целые институты. Понятно, что они закрытые и о них в официальных кругах мало что известно. Но эти заведения дело своё «знают туго». Что написано в мифе об аннунаках? Что они, якобы, устали добывать золото своими силами и привлекли к этому делу созданных ими людей. Получается, что все земные расы возникли в результате инопланетного вмешательства, в том числе и белая северная нордическая. Теперь понимаешь, где собака зарыта?
— Понимаю, опять единый центр происхождения человечества, только на этот раз от аннунаков.
— Вот-вот, вижу, что до тебя дошло, о белых земных богах в мифе кое-что тоже сказано, но они, белые боги, пытались угодить лидеру аннунаков, Энлилю. Именно по этой причине, если верить мифу, на Земле разразился Великий потоп, который, как ты знаешь, уничтожил человечество.
— Чтобы породить мифы про Ману, Ноя и им подобных, — вставил я.
— Опять для навязывания земному социуму сказки про единый центр происхождения земных рас. Старая заигранная пластинка. Видишь, сколько информационных векторов и все в одну точку. Вот так надо работать! У них есть чему поучиться. Но вернёмся снова к мифу про аннунаков. В нём говорится, что разумные рептилии создали для себя на Земле рабов.
— Взяли за основу обезьяну и получили человека?
— О тонкостях в мифе не говорится. Но сам понимаешь, что обезьяну превратить в разумное существо сложнее, нежели архантропа. Последних же в те времена на Земле было сколько угодно. Причём таких видов, о которых наша наука пока и не догадывается. В настоящее время известно, что на Земле жили несколько видов австралопитеков.
Но сколько на ней обитало видов питекантропов, никто не знает. То же самое можно сказать и про неандертальцев. Думаешь, на земле это был всего один единственный вид? Как бы не так! Даже по их потомкам видно, что похожих на неандертальцев полуобезьян было несколько.
— Кого ты имеешь в виду? — удивился я такой логике.
— Сравни сам семитов, иберов-басков и кавказцев. Все чем-то похожи, но в то же время они разные. Прежде всего, антропологически.
Вывод однозначен. Другого быть не может. Просто мало кто на такие мелочи обращает внимание. А надо бы. Ведь суть всегда прячется в мелочах. И это нам пора, наконец, осознать.Но вернёмся к происхождению наших земных рас. Они на самом деле были созданы, если верить мифологии, разумными рептилиями. Но не из одного вида архантропов, как нам пытаются внушить посредством науки иллюминаты, а из всех какие только на Земле нашлись. Отсюда и такое многообразие земных рас. Три больше расы — белая, жёлтая и чёрная делятся в свою очередь на множество подрас, которые в своём большинстве по сути представляют собой отдельные человеческие подвиды и даже виды. Да, да, не удивляйся, самые настоящие виды генетически совершенно разных людей. Вот почему в начале нашего разговора я тебе сказал, что человечество как такового нет и не может быть. Это — миф, выдуманный либералами и интернационалистами.
А теперь вернёмся к твоему вопросу, почему у трёх африканских, имеющих разное происхождение, рас одинаковая тёмная кожа, у европейских, их коллег, имеющих сходное происхождение — кожа светлая, даже белая?
— Но о европейцах я не спрашивал!
— Какой же ты дотошный! — поморщился дед Чердынцев. — мелочный какой… К каждому моему слову прискрёбываешься. Я тебе можно сказать, от всей души, а ты? — и старик, видя мой растерянный вид, расхохотался. — С тобой и пошутить-то нельзя! Всё принимаешь меня всерьёз.
Пора бы привыкнуть к полусумасшедшему деду. Может сам догадаешься, почему белая кожа у европейских подрас и чёрная у африканских?
— Неужели африканским архантропам разумные ящеры с Нибиру воткнули гены чёрных лемурийцев?
— Наконец-то до тебя дошло.
— А всем европейским подрасам — гены ориан или атлантов.
— Такие же гены белых богов были внедрены и в хромосомы китайских полуобезьян — синантропов.
— Как такое могло произойти, если Землю контролировала раса белых богов наших предков?
— Ты забыл про Луну, мой юный друг!
— А при чём здесь Луна?
— Она ко всему произошедшему имеет самое прямое отношение.
Припоминай, когда погибла великая Лемурия?
— В начале четвертичного периода, около 2-двух миллионов лет назад.
— Что случилось тогда с Землёй?
— Она при вращении вокруг своей оси начала периодически раскачиваться. В такие периоды по её поверхности прокатывались ужасные катаклизмы.
— Верно, всё так и было. И что предприняли наши предки?
— Кажется, взялись за постройку Луны, искусственного спутника Земли, который своим гравитационным полем смог бы удерживать Землю от повторяющихся качаний.
— Тянешь кота за хвост! Клянусь Черномырдиным, с головой у тебя не то!
— Ты бы лучше самим Сатаной поклялся, — возмутился я.
— В следующий раз, если опять очевидные вещи тебе начнут казаться. Какой ты становишься округлый. Ничего конкретного, всё вокруг да около. Луна — наше спасение. Она и сейчас выполняет свою функцию. Убери её и снова начнётся то же самое!
— Почему? — не понял я.
— Потому что ты не знаешь элементарной физики, — отрезал раздосадованный дедушка. — Любая материальная система обладает инерционной памятью. С одной стороны, Луна обеспечивает Земле стабильность, но с другой, если её от нас увезти, цивилизации Земли — конец! Кто это сделает и от нас избавится, и Луну получит. Одним выстрелом двух зайцев. Вполне возможно, что кто-то из соседних миров таким проектом уже занят.
— Кого ты имеешь в виду?
— Да тех же разумных рептилий. Не один миллион лет они контролируют Землю. Если точнее, то с юры. А тогда, сотни тысяч лет назад, наши славные предки взялись за постройку себе искусственного спутника. Другого выхода из создавшегося положения они не нашли.
Строительство шло несколько сот лет. Срок, согласись, не малый. И где-то около 300 тысяч лет назад стали выводить Луну на современную орбиту.
— Они что, строили её в другом месте?
— Скелет Луны собирали в поясе астероидов. Оттуда привели его к Земле и установили на современную орбиту. Установили не сразу, а постепенно, иначе из-за его мощного гравитационного поля на планете могли начаться такие катаклизмы, что биосфере Земли пришёл бы скорый конец. Вот чем были заняты умы наших далёких предков. Тех самых белых богов, которые встретили аннунаков. Но после того как ядро Луны стало на околоземную орбиту, его надо было «заштукатурить», покрыть оболочкой из земных пород. Их надо было поднять со дна океанов и перенести на огромное расстояние. Хоть белые боги и обладали технологией телепортации, всё равно, такая работа отнимала огромное количество сил и времени. Поэтому должного контроля за незваными гостями организовано на Земле не было. Теперь подумай сам, приход аннунаков на Землю мог быть случайным? Скорее всего, нет. Всё у них было рассчитано до мелочей. И с добычей золота древние шумеры явно перебрали.
— Но ведь на юге Африки на самом деле найдены очень древние шахты, — напомнил я.
— Но кто сказал, что их копали рептилоиды или их земные рабы? Эти шахты могли быть построены кем угодно. На Земле одна космическая цивилизация сменялась другой, и так шло на протяжении миллионов лет. Точный же возраст шахт, сам понимаешь, определить практически невозможно. Понятно, что не для добычи золота стали себе создавать рабов аннунаки. В те далёкие времена ими был запущен проект по захвату нашей матушки Земли. Их цивилизация хоть и древнее, но в своём эволюционном развитии на новый уровень не поднялась, а стала развиваться циклично. Поэтому со временем, когда истощились природные ресурсы их родной планеты, им потребовались новые миры. Наша Земля — это только часть их проекта. Одновременно с ней, наверняка, они ведут завоевание и в других звёздных системах. Там, где имеются для их жизни подходящие планеты. Такова природа разумных рептилий.
Они — хищники. Но наши предки приняли их как друзей. Их ошибка до сих пор даёт о себе знать. Чтобы сокрушить белых богов, наших предков, которые ни в чём им не уступали, а во многом их и превосходили, разумные рептилии решили превратить в людей, деградировавших до уровня обезьян потомков древних космических рас. Для этого они не просто внедрили гены белых и уцелевших лемурийцев в хромосомы некоторых видов архантропов, но и облучили ядра клеток их зародышей генетической информацией хозяев планеты.
— А зачем надо было облучать? Это что, обязательно?- Конечно! Просто ты не знаешь подлинной генетики, юноша. Без волнового влияния на хромосому невозможно изменить поведение. Это аксиома, но современные генетики её не знают. Для них молекулярный ген это всё. Но такой ген отвечает только за построение белка. Белков же у нас, как ты знаешь, всего 20 видов. Отсюда и дурацкий вывод наших генетиков, что якобы за тело человека отвечает всего 1% генов, 99% генов — это своего рода мусор. На самом же деле главная часть генома как раз та, которая считается хламом. Почему? А потому что она действует как антенна. На уровне белка, человек и любой червь одинаковы, но не на информационном уровне. Ты должен знать, что ДНК легко захватывает фотоны, а они и являются информационным носителем. Понимаешь, что происходит при облучении хромосомы?
— Смутно догадываюсь.
— Если посредством фотонов передаётся информация, например, при использовании лазера, по сути, генератора мощных торсионных полей, то она принимается теми 99%, которые отвечают не за тело, а за поведение, за тот внутренний мир, который отличает человека от животного.
Это упрощённая схема, но я думаю, ты её усвоил.
— Получается, что при таком воздействии идёт перестройка не только белков, но и психического кода.
— Который, кстати, от белка не зависит. Вот что никак не могут понять наши горе-генетики.
— Кажется, до меня, наконец, докатило, — сказал я.
— Слава Роду! У нас прогресс! Наконец, ты стал соображать. Но к подлинной генетике мы ещё с тобой вернёмся.

А сейчас поговорим о появлении на Земле южных цветных рас. Что предприняли разумные рептилии на Земле, когда наши предки были целиком и полностью поглощены космосом: подводом на орбиту Земли гигантского сооружения, из сцепленных астероидов, которое надо было ещё покрыть оболочкой? Аннунаки стали претворять в жизнь свой проект. Так уж они устроены, эти человекоподобные ящеры. В чём он заключается? Ничего сверхъестественного. Всё до банальности просто. Они, как я уже сказал, внедрив гены двух проживающих на Земле космических рас в ДНК архантропов, породили в южных её широтах несколько созданных таким образом локальных дегенеративных групп предлюдей, которые в последствие превратились в расы.
Надо сказать, что все жившие на Земле архантропы, как на юге, так и на севере имели тёмный цвет кожи. Неандертальцы — грязно-серого цвета, питекантропы — коричневого. Вот и получилось, что гены чёрных лемурийцев превратили африканские расы в то, что мы сейчас наблюдаем. Ответ на твой вопрос, как видишь, совсем прост. Сколько видов новых людей возникло в той же Африке, давай посчитаем вместе.
На востоке это эфиопская раса, на юге — раса бушменов и готинтотов, у неё явно выражены монголоидные признаки, о чём это говорит?
— О том, что она сформировалась из африканских питекантропов. Именно у них прослеживается плосколицесть.
— Скорее всего, так и есть. Потом какая раса? Центральноафриканская. Она резко отличается и от расы юга, и от восточной эфиопской.
Потом идёт особая раса африканских пигмеев и раса людей-ящеров.
Но она — атавизм, пришедшая к нам из очень древних времён. Сколько получилось?
— Четыре или даже пять.
— Заметь, все африканские расы имеют совершенно разное происхождение. Их объединяют только гены чёрных лемурийцев. Но это довесок, не более. По сути, перед нами четыре или как ты говоришь, даже пять совершенно разных видов людей. Почему я так утверждаю? Потому что у всех выше названных рас совершенно разная биохимия. О чём это говорит? О том, что синтезируются разные белки. Следовательно, у них разное строение внутренних органов, разное распределение в теле жировых отложений. Видел, какие зады у бушменок? Не дай бог такое приснится, но в их понимании это красиво. А про африканских пигмеев и говорить нечего. Они отличаются от всех чёрных рас настолько, что замучаешься перечислять признаки. Но самое главное — в другом. В их нервной системе. Не секрет, что у африканских негров объём головного мозга в среднем на четыреста кубических сантиметров меньше, чем у европейцев. Причём за счёт лобных долей, которые отвечают за творчество. Но и это ещё не всё. В лобном отделе головного мозга африканцев меньше серого вещества, чем у европейцев. И по-другому расположены роландовые и сильвиевые борозды. К тому же у африканцев они не так глубоки и менее дифференцированы, чем у европейцев.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что африканские негры относятся к неполноценным расам?
— Так утверждают расисты. Я говорю о другом. О разном строении.
Вот и всё. Причём у всех африканских рас или видов чёрных людей центральная нервная система тоже разная. У одних одна, у других — иная. Это говорит о серьёзном различии в происхождении. Но оставим Африку. Давай рассмотрим азиатский континент.
Что мы наблюдаем на Аравийском полуострове? На нём живут люди с тёмной, но уже не с чёрной кожей. О чём это говорит? О том, что перед нами другой вид человека. У арабов отличное от негров строение тела, другой череп, иное строение нервной системы. Естественно, и биохимия у аравийских племён резко отличается от африканской. Совершенно другое строение белка, отсюда всё иное, даже запах. Ты должен знать, что каждая большая земная раса имеет свой специфический запах. То же самое и с подрасами. Но к этому вопросу мы ещё вернёмся.На Аравийском полуострове, я думаю, об этом ты уже догадался, мы столкнулись с совершенно другим происхождением расы, на сей раз в деле облагораживания архантропов в частности позднего неандертальца послужили гены белых богов наших предков. Отсюда светлый цвет кожи и достаточно развитая центральная нервная система, которая пришла по наследству не только от нордической расы, но и от начавших новый эволюционный цикл неандертальцев.
В Передней Азии, Закавказье, на равнинах Западной Европы и Балканах в те времена сложилась ещё одна своеобразная раса. О ней мы уже беседовали. Я имею в виду иберов. Они появились от генетического смешения европейских неандертальцев и белого человека нордической расы. Как подобная гибридизация могла произойти пока не ясно.
Скорее всего, она возникла тоже по причине вмешательства аннунаков в дела землян. Этому есть подтверждение в мифологии тех же басков.
Да и в Ветхом завете говорится о смешении божественного и земного, о сынах божьих, которые брали себе земных женщин. К настоящему времени иберы — полунеандертальцы, полулюди, растворились в так называемых индоевропейцах. Фактически, гибриды и породили в Европе южную среднеземноморскую и балкано-кавказскую подрасы. О европейском регионе мы уже говорили. Просто мне хотелось сказать, что Европа тоже явилась одним из центров расообразования. Но не нордической расы, как пытаются доказать многие современные исследователи, а гибридной иберской расы. Это легко доказывается с помощью генетического анализа. Знаешь, кого?
— Не знаю.
— В Альпах неоднократно находят трупы замороженных людей. Доисторических охотников на коз. Так вот, их генетика резко отличается от генетики людей нордической расы. Это типичные полунеандертальцы — иберы. Генетически они близки к современным баскам и к нашим грузинам.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что грузины полуобезьяны? — удивился я.
— Не хочу, грузины — иберы по языку, но генетически это изменённые иберы. В формировании этого этноса приняли участие и иранцы, и скифы, и даже греки с римлянами. Но, несмотря на это, генетически они стоят ближе к древним обитателям Европы, чем те же немцы, бельгийцы, шведы или мы, русы. И потом, не надо забывать, в Европе 35-40 тысяч лет назад рядом с иберами проживала одна из североафриканских рас. Она перебралась на север между пресных озёр по дну не существовавшего тогда Средиземного моря. Примечательно, что даже в наше время среди населения Западной Европы иногда встречаются типичные представители негроидной расы. Кожа у них белая и волосы не чёрные, но строение черепа и тела типично африканские. Больше всего белых негров встречается в Британии, Испании, Франции, а на востоке Европы — у нас, на Украине. В основном на территории Галичины.
— Может как раз их генетика вкупе с генетикой закарпатских иберов и бунтуют против нас, русских, как против чуждого генетического элемента. Похоже, что раскол между «западниками» и «восточниками» совсем не идеологического характера, а более глубокий? — невольно спросил я своего просветителя.Услышав мой вопрос, дед Чердынцев долго вопросительно смотрел на меня, потом медленно с расстановкой подбирая слова, сказал:
— Мы с тобой недавно говорили о равновесии систем и о факторе сдвига этого равновесия в ту или иную сторону. Теперь подумай, что происходит на Украине. Точнее на территории бывшей Галичины.
— Идеологически, экономически и с помощью религиозного пресса систему подвели к точке равновесия. Дальше стал действовать генетический автомат.
— По сути, иная генетика и потом не забывай, что на славяно-иберский генетический пласт наложена генетика семитов. Это тоже немаловажный фактор. Она появилась в тех местах, в конце позднего Средневековья, когда польские магнаты ставили евреев управляющими в своих поместьях. Видишь, какая генетическая мешанина?
— А почему ты забыл о генетике белых негров?
— Не забыл, просто она не настолько распространена, чтобы о ней говорить. На Британских островах древние африканцы жили довольно компактно, поэтому в среде англичан белые негры встречаются. Но на территории Украины их меньше. Вот и всё. Плохо то, что во II-III веке до н.э. в Закарпатье проникли кельты, к этому времени они были сильно смешаны с иберами из Пиренеев и альпийскими тунграми.
Это генетическая затравка чувствуется и по сей день. Выражается она в зоологической ненависти к чистокровным потомкам орианам-русам и русским, которые считают себя неотъемлемой частью нашей региональной цивилизации. Но ты опять перевёл наш разговор в иное русло.
Хотя, как мне кажется, тебе он будет полезен.На секунду старик замолчал, потом продолжил:
— Нам осталось рассмотреть процесс расообразования, который был развёрнут рептилоидами на Дальнем Востоке. Что сделали там пучеглазые мерзавцы? Они взяли за основу дальневосточного питекантропа и внедрили в его ДНК гены наших предков — белых богов. Предположительно кожа у синантропа была тёмно-коричневого цвета. В результате она заметно посветлела, стала жёлтой. Но череп у гибридной расы остался архаичным. Вот откуда проросла монголоидность у дальневосточной расы.
— Я это слышал и не раз.
— Хорошо, повторение — мать учения, — невозмутимо улыбнулся одними глазами дедушка. — И вообще, я тебе хочу сказать вот о чём: с чего мы начали свой разговор? С того, что единого человечества нет и быть не может. Так?
Я согласился.
— Это как раз я и пытаюсь вбить в твою тупую башку.
Видно было, что таёжный всезнайка говорит несерьёзно. Поэтому, пропустив его слова мимо ушей, я сказал:
— Но тогда получается, что у людей нашей планеты прошлого, как такового, нет. Вместо него придуман миф.
— Вот-вот, миф! Ты правильно выразился. Библейский миф о едином происхождении человечества от Адама, потом такой же миф строительства Вавилонской башни и третий миф о том, что после потопа люди Земли произошли от сыновей знаменитого Ноя. Видишь, как умно! Три мифа об одном и том же. Не мытьём, так катаньем. Вот так они добиваются от нас веры в галиматью. Казалось бы, безобидные мифы, но на самом деле — это часть чудовищного проекта завоевания нашей планеты.
— Что-то я не пойму, о чём ты?- Не поймёшь? Скорее, опять придуриваешься. Тут и понимать то нечего. Как ты думаешь, чем закончились для разумных рептилий их эксперименты с различными видами земных архантропов?
— Наверное, ссорой с подлинными хозяевами планеты, — предположил я.
— Не наверное и не ссорой, а дракой! Ты всё норовишь выражаться обтекаемо. Всё сопли распускаешь. Неужели тебе неизвестны мифы о борьбе наших нордических предков с расой рептилий? Былин, легенд и сказок на эту тему великое множество. Только у монголоидов Дальнего востока драконы — милашки. Все остальные народы Земли их презирают, даже негры, папуасы и австралийцы. В африканских легендах говорится, что ящероголовые были первыми, кто попытался обратить людей Земли в рабство. То же самое рассказывают и австралийские мифы. Так что не надо предполагать. Война началась, война наших предков с расой ящероголовых. Тогда объединённые силы ориан и атлантов победили хищных тварей. Часть из них убралась в космос, но Землю ящероголовые не оставили. Их небольшая группа перебралась в подземные пустоты. И затаившись там, через своих эмиссаров стала влиять на процессы, протекающие в земном социуме. Как? Естественно, информационно, как же иначе? А теперь ответь мне, зачем рептилоиды втихаря от занятых космическими делами белых богов, создали на Земле несколько гибридных человеческих рас?
— Ты же на этот вопрос давно ответил, — засмеялся я. — Конечно, не для того, чтобы облагородить архантропов.
— Тогда для чего? — пристал со своим вопросом неугомонный дедуля.
— Наверное, чтобы объявить все расы Земли генетически равноценными.
— А дальше что? Ну, объявили, что дальше?
— Для того иллюминаты и придумали миф о едином происхождении человечества.
— А продажные генетики заявили, что все земные расы, следовательно, и этносы, происходят от одной праматери. Естественно, её назвали тётенькой Евой. И что из этого? Всё так, я согласен.
— Но ты же сам намекнул, для того, чтобы в будущем раскрутить на Земле либерально-демократический проект. Всё ведь так просто!
— Что просто? — вытаращился на меня ни с того, ни с сего «отупевший» от моей сообразительности дедушка. — Ты можешь толком объяснить суть проекта?
— Если человечество едино, все земные расы произошли от общих предков, — стал объяснять я. — Значит, есть прецедент генетического слияния разных рас в одну земную расу.
— Ну и что здесь плохого? Подумаешь… С точки зрения либероидов всё будет «о’кей»! Чего тебе не нравится?
— То, что в океане южных цветных народов растворятся потомки белых богов. Исчезнет с лица Земли нордическая раса. Люди по своей природе созданы для генерации высоких идей. Если такое произойдёт, то процесс очеловечивания гибридных земных рас остановится.
— Следовательно, по закону природы, если система остановилась в своём развитии, то Творцу она становится не нужной. Он от неё отказывается. Что это, если не смерть нашей техногенной, идущей в никуда, цивилизации? Вот что я хотел от тебя услышать.- Неужели ты всерьёз допускаешь, что либерально-демократический проект на планете Земля был запущен ящероголовыми целых 300 тысяч лет назад? — спросил я отшельника.
— Не допускаю, так оно и есть. В сегодняшнем разговоре я показал тебе звенья одной цепи. Посмотри, одно за другим. Кругом железная логика! И везде она держится на лжи. На мощном информационном фундаменте. Теперь ты знаешь, что информационная война с потомками белых богов ведётся расой ящероголовых вот уже 300 тысяч лет. Это для нас срок гигантский. Для наших оппонентов это не срок. Если процесс не остановить, то по прогнозу мировых СМИ, через пару сотен лет с лица Земли исчезнет белая раса, а через тысячу лет по Европе, Азии и Америке между руин погибших городов будут снова бродить толпы свирепых неандертальцев. Так как к этому времени почти вся фауна на Земле будет «освоена», то свихнувшиеся будут пожирать сами себя.
Такая вот перспектива! Не весёлая, брат… Ну хватит об этом, думаю, что нам пора немного отдохнуть, — поднялся старик со своего места, — работы у нас уйма.
«Г. Сидоров — Сияние Вышних Богов и крамешники (Основы державного строительства)» Стр. 96 — 110

— Мы сегодня беседовали о происхождении земных рас, что мы выяс­нили? Что три большие расы имеют совершенно разное происхождение.
Белая раса является потомком великих ориан. Она сформировалась не на Земле. Все остальные имеют наше, земное происхождение. Фак­тически, генетические облагороженные потомки древних космических пришельцев. Тех, которые не справились со своим небесным предна­значением и свалились в хаос энтропии. Кто их создал, ты знаешь. Кос­мическая раса ящероголовых, та, которая очень медленно эволюционирует и вынуждена обитать на планетах 1-первого порядка.
— И созданы эти два цветных конгломерата рас для того, чтобы ге­нетически растворить в своей массе космических потомков белых бо­гов, — добавил я.
— Верно, элементарная технология очищения планеты от серьёзных соперников. Умно?
— Не то слово — гениально! А промывка мозгов простая. Был при­думан миф, что все земные расы происходят из одного центра. Значит, у них общие предки, следовательно, по своей природе они во всех отношениях равны. Поэтому сам Бог велит всем земным расам смеши­ваться. Вот она суть либерально-демократической идеологии. Хочется сказать, браво ребята, у вас получилось!

«Г. Сидоров — Сияние Вышних Богов и крамешники (Основы державного строительства)» Стр. 112 — 113

На основе данных опроса, проведенного американским журналом Live Science, был составлен список самых распространенных научных мифов, которые затем прокомментировали ученые.

Оказалось, что большинство из них являются абсолютно безосновательными:

1. «Нервы не восстанавливаются»

Это неправда. Самый активный рост мозга человека, безусловно, наблюдается в раннем возрасте, именно в это время он проходит все этапы формирования. Однако ученые утверждают, что даже в зрелом возрасте клетки мозга делиться не прекращают. Многочисленные исследования доказали, что нейроны растут и изменяются до смерти человека. Так что не слушайте тех, кто говорит, что нервы не восстанавливаются – поумнеть может каждый и в любом возрасте.

2. «Курица способна жить без головы»

Это правда. Ученые подтверждают, что курица на самом деле может прожить пару минут после того, как ей отрубят голову. Дело в том, что даже без головы у птицы сохраняется стволовая часть мозга, отвечающая за многие рефлексы. Известен случай, когда одна курица смогла прожить без головы 18 месяцев. Теперь становится понятным, откуда пошла фраза «курица безмозглая» – голова не такая уж жизненно необходимая часть тела для курицы.

3. «В космосе гравитации нет»

Это неправда. Скорее всего, это заблуждение возникло из-за популярных выражений «невесомость» или «нулевая гравитация». Ученые уверяют, что гравитация существует везде, даже в космосе. Космонавты парят в невесомости только потому, что падают на Землю в горизонтальной плоскости. С расстоянием гравитация становится меньше, но полностью никогда не исчезает. Кстати, утверждение, что в космосе вакуум, тоже неверно. Межзвездное пространство заполняют всевозможные частицы и атомы, просто в космосе расстояние между ними больше, чем на нашей планете.

4. «Человеческий мозг использует всего 10% своих возможностей»

Этому заблуждению уже больше века, но ученые уверяют, что это не больше, чем миф. Результаты МРТ-исследований показали, что человек задействует большую часть мозговой коры, причем мозг человека трудится даже, когда он спит. Так что придется разочаровать тех, кто верит, что в будущем ученые придумаю способ, как заставить мозг работать лучше и тогда все будут обладать сверхспособностями.

5. «Съесть булку с маком – все равно, что покурить опиум»

Как бы странно это ни прозвучало, но это утверждение отчасти является истинным. Конечно, глупо ожидать от булочки с маком какой-то эйфории, которую получают наркоманы от выкуривания опиума, но проблемы с наркоконтролем из-за попавшего в организм мака, скорее всего, возникнут. Если спустя какое-то время поле употребления в пищу двух булочек с маком у человека взять анализ крови, то тест на опиаты окажется положительным.

6. «Куриный бульон помогает вылечить простуду»

И это утверждение может быть признано отчасти истинным. Именно вылечить простудное заболевание куриным бульоном, безусловно, не получится, но все-таки родители не зря уговаривают своих больных детей съесть бульон. Результаты исследования показали, что в курином бульоне есть вещества, оказывающие противовоспалительное действие и помогающие остановить прогрессирование болезни.

7. «Зевание заразно»

Это очень похоже на правду. Многие, наверное, замечали, что если кто-то начинает зевать, то он словно «заражает» всех остальных. Сложно сказать, насколько это утверждение верно с точки зрения науки, но, по мнению антропологов, рефлекс к повторению зевков находящегося рядом человека мы унаследовали от обезьян. Шимпанзе, например, очень нравится передразнивать зевание других. Получается, что зевая вслед за другим человеком, мы на подсознательном уровне его передразниваем.

8. «Если под дождем бежать, то вымокнешь меньше»

Математические уравнения, разработанные для описания этого процесса, доказывают, что это утверждение, скорее всего, является правдой. Вот только при беге заметно возрастает риск испортить костюм, так как в таком случае очень сильно намокнет передняя часть тела, а при размеренной ходьбе основной удар дождя придется на голову.

9. «Единственный видимый из космоса рукотворный объект – это Великая китайская стена»

Это высказывание встречается в различных вариациях, но все они одинаково неверны. С низкой орбиты космонавты видят много созданных человеком объектов, к примеру, египетские пирамиды и даже взлетные полосы крупнейших аэропортов. Китайскую же стену, точно не зная, где она находится, увидеть намного сложнее, а с Луны и вовсе невозможно.

10. «Смена сезонов года происходит при изменении расстояния до Солнца»

Это неправда. Изменение расстояния до Солнца, которое происходит при движении нашей планеты по своей орбите, практически не сказывается на температуре на Земле. Тут все дело не в расстоянии, а в угле наклона оси Земли, при изменении которого сменяются и времена года.