Отец: Сазонов, Дмитрий Фёдорович Мать: Фредерикс, Ермиония Александровна Супруга: Нейдгарт, Анна Борисовна Награды: Орден Драгоценного жезла

Серге́й Дми́триевич Сазо́нов (29 июля [10 августа ] 1860 года , Рязанская губерния - 24 декабря 1927 года , Ницца) - российский государственный деятель, Министр иностранных дел Российской империи в -1916 годы , дворянин, землевладелец Рязанской губернии.

Семья

Сергей Дмитриевич происходил из старинной провинциальной дворянской семьи Сазоновых .

• Отец : Сазонов, Дмитрий Фёдорович (1825-после 1860) - штабс-капитан.
• Мать : баронесса Ермиония Александровна Фредерикс .
• Брат : Сазонов, Николай Дмитриевич (1858-1913) - государственный, общественный и земский деятель, член Государственной Думы 3-го созыва , землевладелец, коннозаводчик, в должности гофмейстера Высочайшего Двора .
• Жена : Нейдгарт Анна Борисовна (1868-1939) - сестра Ольги Борисовны Нейдгарт (1859-1944), жены П. А. Столыпина .

Детей не было.

Биография

Сергей Дмитриевич родился 29 июля (10 августа) 1860 года в имении своих родителей в Рязанской губернии .

Награды

Иностранные:

Мнения современников

В. А. Сухомлинов в своих мемуарах пишет о Сазонове следующее: «Занимаемому им положению министра иностранных дел он был обязан прежде всего родственным связям и единомыслию в восточной политике с Извольским и великим князем Николаем Николаевичем ».

Напишите отзыв о статье "Сазонов, Сергей Дмитриевич"

Примечания

Литература

• Сазонов С. Д. . - Мн. , 2002. - ISBN 985–13–1059-X. .
• Глинка Я. В. Одиннадцать лет в Государственной Думе. 1906-1917. Дневник и воспоминания. - М ., 2001. - ISBN 5-86793-123-4 . .
• Лиманская Т. О. // «Дипломатический вестник». - ноябрь 2001 год .

Предшественник: Александр Петрович Извольский

Министр иностранных дел России -

Преемник: Борис Владимирович Штюрмер

Главы Посольского приказа Президенты Коллегии иностранных дел Министры иностранных дел до 1917 года Белое движение 1918-1920 Наркомы и министры иностранных дел РСФСР 1917 - 1991 Наркомы и министры иностранных дел СССР 1923 - 1991 Министры иностранных дел после 1991 года

Дипломатия великих держав в 1871-1913 годах Великие державы Договоры и соглашения Кризисы и конфликты Военные конфликты Дипломаты и политики

Отрывок, характеризующий Сазонов, Сергей Дмитриевич

– А праздник английского посланника? Нынче середа. Мне надо показаться там, – сказал князь. – Дочь заедет за мной и повезет меня.
– Я думала, что нынешний праздник отменен. Je vous avoue que toutes ces fetes et tous ces feux d"artifice commencent a devenir insipides. [Признаюсь, все эти праздники и фейерверки становятся несносны.]
– Ежели бы знали, что вы этого хотите, праздник бы отменили, – сказал князь, по привычке, как заведенные часы, говоря вещи, которым он и не хотел, чтобы верили.
– Ne me tourmentez pas. Eh bien, qu"a t on decide par rapport a la depeche de Novosiizoff? Vous savez tout. [Не мучьте меня. Ну, что же решили по случаю депеши Новосильцова? Вы все знаете.]
– Как вам сказать? – сказал князь холодным, скучающим тоном. – Qu"a t on decide? On a decide que Buonaparte a brule ses vaisseaux, et je crois que nous sommes en train de bruler les notres. [Что решили? Решили, что Бонапарте сжег свои корабли; и мы тоже, кажется, готовы сжечь наши.] – Князь Василий говорил всегда лениво, как актер говорит роль старой пиесы. Анна Павловна Шерер, напротив, несмотря на свои сорок лет, была преисполнена оживления и порывов.
Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением, и иногда, когда ей даже того не хотелось, она, чтобы не обмануть ожиданий людей, знавших ее, делалась энтузиасткой. Сдержанная улыбка, игравшая постоянно на лице Анны Павловны, хотя и не шла к ее отжившим чертам, выражала, как у избалованных детей, постоянное сознание своего милого недостатка, от которого она не хочет, не может и не находит нужным исправляться.
В середине разговора про политические действия Анна Павловна разгорячилась.
– Ах, не говорите мне про Австрию! Я ничего не понимаю, может быть, но Австрия никогда не хотела и не хочет войны. Она предает нас. Россия одна должна быть спасительницей Европы. Наш благодетель знает свое высокое призвание и будет верен ему. Вот одно, во что я верю. Нашему доброму и чудному государю предстоит величайшая роль в мире, и он так добродетелен и хорош, что Бог не оставит его, и он исполнит свое призвание задавить гидру революции, которая теперь еще ужаснее в лице этого убийцы и злодея. Мы одни должны искупить кровь праведника… На кого нам надеяться, я вас спрашиваю?… Англия с своим коммерческим духом не поймет и не может понять всю высоту души императора Александра. Она отказалась очистить Мальту. Она хочет видеть, ищет заднюю мысль наших действий. Что они сказали Новосильцову?… Ничего. Они не поняли, они не могут понять самоотвержения нашего императора, который ничего не хочет для себя и всё хочет для блага мира. И что они обещали? Ничего. И что обещали, и того не будет! Пруссия уж объявила, что Бонапарте непобедим и что вся Европа ничего не может против него… И я не верю ни в одном слове ни Гарденбергу, ни Гаугвицу. Cette fameuse neutralite prussienne, ce n"est qu"un piege. [Этот пресловутый нейтралитет Пруссии – только западня.] Я верю в одного Бога и в высокую судьбу нашего милого императора. Он спасет Европу!… – Она вдруг остановилась с улыбкою насмешки над своею горячностью.
– Я думаю, – сказал князь улыбаясь, – что ежели бы вас послали вместо нашего милого Винценгероде, вы бы взяли приступом согласие прусского короля. Вы так красноречивы. Вы дадите мне чаю?
– Сейчас. A propos, – прибавила она, опять успокоиваясь, – нынче у меня два очень интересные человека, le vicomte de MorteMariet, il est allie aux Montmorency par les Rohans, [Кстати, – виконт Мортемар,] он в родстве с Монморанси чрез Роганов,] одна из лучших фамилий Франции. Это один из хороших эмигрантов, из настоящих. И потом l"abbe Morio: [аббат Морио:] вы знаете этот глубокий ум? Он был принят государем. Вы знаете?
– А! Я очень рад буду, – сказал князь. – Скажите, – прибавил он, как будто только что вспомнив что то и особенно небрежно, тогда как то, о чем он спрашивал, было главною целью его посещения, – правда, что l"imperatrice mere [императрица мать] желает назначения барона Функе первым секретарем в Вену? C"est un pauvre sire, ce baron, a ce qu"il parait. [Этот барон, кажется, ничтожная личность.] – Князь Василий желал определить сына на это место, которое через императрицу Марию Феодоровну старались доставить барону.
Анна Павловна почти закрыла глаза в знак того, что ни она, ни кто другой не могут судить про то, что угодно или нравится императрице.
– Monsieur le baron de Funke a ete recommande a l"imperatrice mere par sa soeur, [Барон Функе рекомендован императрице матери ее сестрою,] – только сказала она грустным, сухим тоном. В то время, как Анна Павловна назвала императрицу, лицо ее вдруг представило глубокое и искреннее выражение преданности и уважения, соединенное с грустью, что с ней бывало каждый раз, когда она в разговоре упоминала о своей высокой покровительнице. Она сказала, что ее величество изволила оказать барону Функе beaucoup d"estime, [много уважения,] и опять взгляд ее подернулся грустью.
Князь равнодушно замолк. Анна Павловна, с свойственною ей придворною и женскою ловкостью и быстротою такта, захотела и щелконуть князя за то, что он дерзнул так отозваться о лице, рекомендованном императрице, и в то же время утешить его.
– Mais a propos de votre famille,[Кстати о вашей семье,] – сказала она, – знаете ли, что ваша дочь с тех пор, как выезжает, fait les delices de tout le monde. On la trouve belle, comme le jour. [составляет восторг всего общества. Ее находят прекрасною, как день.]
Князь наклонился в знак уважения и признательности.
– Я часто думаю, – продолжала Анна Павловна после минутного молчания, подвигаясь к князю и ласково улыбаясь ему, как будто выказывая этим, что политические и светские разговоры кончены и теперь начинается задушевный, – я часто думаю, как иногда несправедливо распределяется счастие жизни. За что вам судьба дала таких двух славных детей (исключая Анатоля, вашего меньшого, я его не люблю, – вставила она безапелляционно, приподняв брови) – таких прелестных детей? А вы, право, менее всех цените их и потому их не стоите.
И она улыбнулась своею восторженною улыбкой.
– Que voulez vous? Lafater aurait dit que je n"ai pas la bosse de la paterienite, [Чего вы хотите? Лафатер сказал бы, что у меня нет шишки родительской любви,] – сказал князь.
– Перестаньте шутить. Я хотела серьезно поговорить с вами. Знаете, я недовольна вашим меньшим сыном. Между нами будь сказано (лицо ее приняло грустное выражение), о нем говорили у ее величества и жалеют вас…
Князь не отвечал, но она молча, значительно глядя на него, ждала ответа. Князь Василий поморщился.
– Что вы хотите, чтоб я делал! – сказал он наконец. – Вы знаете, я сделал для их воспитания все, что может отец, и оба вышли des imbeciles. [дураки.] Ипполит, по крайней мере, покойный дурак, а Анатоль – беспокойный. Вот одно различие, – сказал он, улыбаясь более неестественно и одушевленно, чем обыкновенно, и при этом особенно резко выказывая в сложившихся около его рта морщинах что то неожиданно грубое и неприятное.
– И зачем родятся дети у таких людей, как вы? Ежели бы вы не были отец, я бы ни в чем не могла упрекнуть вас, – сказала Анна Павловна, задумчиво поднимая глаза.
– Je suis votre [Я ваш] верный раб, et a vous seule je puis l"avouer. Мои дети – ce sont les entraves de mon existence. [вам одним могу признаться. Мои дети – обуза моего существования.] – Он помолчал, выражая жестом свою покорность жестокой судьбе.
Анна Павловна задумалась.
– Вы никогда не думали о том, чтобы женить вашего блудного сына Анатоля? Говорят, – сказала она, – что старые девицы ont la manie des Marieiages. [имеют манию женить.] Я еще не чувствую за собою этой слабости, но у меня есть одна petite personne [маленькая особа], которая очень несчастлива с отцом, une parente a nous, une princesse [наша родственница, княжна] Болконская. – Князь Василий не отвечал, хотя с свойственною светским людям быстротой соображения и памяти показал движением головы, что он принял к соображению эти сведения.
– Нет, вы знаете ли, что этот Анатоль мне стоит 40.000 в год, – сказал он, видимо, не в силах удерживать печальный ход своих мыслей. Он помолчал.
– Что будет через пять лет, если это пойдет так? Voila l"avantage d"etre pere. [Вот выгода быть отцом.] Она богата, ваша княжна?
– Отец очень богат и скуп. Он живет в деревне. Знаете, этот известный князь Болконский, отставленный еще при покойном императоре и прозванный прусским королем. Он очень умный человек, но со странностями и тяжелый. La pauvre petite est malheureuse, comme les pierres. [Бедняжка несчастлива, как камни.] У нее брат, вот что недавно женился на Lise Мейнен, адъютант Кутузова. Он будет нынче у меня.
– Ecoutez, chere Annette, [Послушайте, милая Аннет,] – сказал князь, взяв вдруг свою собеседницу за руку и пригибая ее почему то книзу. – Arrangez moi cette affaire et je suis votre [Устройте мне это дело, и я навсегда ваш] вернейший раб a tout jamais pan , comme mon староста m"ecrit des [как пишет мне мой староста] донесенья: покой ер п!. Она хорошей фамилии и богата. Всё, что мне нужно.
И он с теми свободными и фамильярными, грациозными движениями, которые его отличали, взял за руку фрейлину, поцеловал ее и, поцеловав, помахал фрейлинскою рукой, развалившись на креслах и глядя в сторону.
– Attendez [Подождите], – сказала Анна Павловна, соображая. – Я нынче же поговорю Lise (la femme du jeune Болконский). [с Лизой (женой молодого Болконского).] И, может быть, это уладится. Ce sera dans votre famille, que je ferai mon apprentissage de vieille fille. [Я в вашем семействе начну обучаться ремеслу старой девки.]

Гостиная Анны Павловны начала понемногу наполняться. Приехала высшая знать Петербурга, люди самые разнородные по возрастам и характерам, но одинаковые по обществу, в каком все жили; приехала дочь князя Василия, красавица Элен, заехавшая за отцом, чтобы с ним вместе ехать на праздник посланника. Она была в шифре и бальном платье. Приехала и известная, как la femme la plus seduisante de Petersbourg [самая обворожительная женщина в Петербурге,], молодая, маленькая княгиня Болконская, прошлую зиму вышедшая замуж и теперь не выезжавшая в большой свет по причине своей беременности, но ездившая еще на небольшие вечера. Приехал князь Ипполит, сын князя Василия, с Мортемаром, которого он представил; приехал и аббат Морио и многие другие.
– Вы не видали еще? или: – вы не знакомы с ma tante [с моей тетушкой]? – говорила Анна Павловна приезжавшим гостям и весьма серьезно подводила их к маленькой старушке в высоких бантах, выплывшей из другой комнаты, как скоро стали приезжать гости, называла их по имени, медленно переводя глаза с гостя на ma tante [тетушку], и потом отходила.

Годы жизни 1860-1927.

Дворянин, вероисповедание православное.

После окончания Императорского Александровского лицея в 1830 г. получил придворное звание гофмейстера и начал дипломатическую карьеру в Канцелярии Министерства иностранных дел России. С 1890 г. являлся вторым секретарем посольства России в Великобритании, с 1894 г. - секретарь миссии в Ватикане, с 1898 г. - получил звание камергера, с 1904 г. - советник посольства в Великобритании, где заменял посла в качестве поверенного в делах. Принимал участие в урегулировании Гулльского инцидента и переговорах по поводу англо-тибетского договора в 1904 г.

В 1907 г. получил чин действительного статского советника и был назначен чрезвычайным посланником и полномочным министром (лично) при Святейшем престоле в Риме (1907-1909 гг.).

В 1909 г. назначен товарищем министра иностранных дел, с сентября 1910 г. по июль 1916 г. состоял министром иностранных дел России. С декабря 1910 г. - гофмейстер Двора е.и. в-ва. В 1910 г. вел переговоры с Германией, приведшие к заключению Потсдамского соглашения 1911 г. Прилагал усилия для укрепления позиций России на Дальнем Востоке. С января 1913 г. - член Государственного совета с оставлением в занимаемой должности министра иностранных дел.

В предверии Первой мировой войны 1914-1918 гг. стремился укрепить Антанту и упрочить ее связи с Россией.

Во время австро-сербского конфликта в июне-июле 1914 г. предложил России, Великобритании и Франции коллективно воздействовать на Австро-Венгрию и вынудить ее взять ультиматум обратно.

Одновременно побуждал Сербию к компромиссу, чтобы отсрочить вооруженное столкновение.

В 1914-1916 гг. вел переговоры с Великобританией и Францией о совместных действиях в войне и об условиях послевоенного мира.

Принимал деятельное участие в подготовке англо-франко-русского соглашения 1915 г., предусматривавшего передачу России Черноморских проливов.
Не разделяя стремлений царя и его приближенных к сепаратному миру с Германией, оставил пост министра иностранных дел, оставаясь членом Государственного совета.

В январе 1917 г. был назначен чрезвычайным и полномочным послом России в Великобритании. В Лондон не выезжал и назначение было отменено (по прошению Сазонова) циркуляром МИД в мае 1917 г.

В годы гражданской войны входил в состав белогвардейских правительств А.В.Колчака и А.И.Деникина, был их представителем на Парижской мирной конференции 1919-1920 гг. и министром иностранных дел.

Награжден российскими орденами:
Св.Анны 3-й, 2-й, 1-й степеней, Св.Станислава 2-й, 1-й степеней; Св.Владимира 2-й, 4-й степеней; Белого орла
и иностранными: прусским, итальянским, сербским, болгарским, китайским, японским, французским, черногорским, шведским, великобританским, румынским, монгольским, бухарским.

Получал высочайшие благодарности.

Скончался в эмиграции в Ницце в 1927 г.

Сергей Дмитриевич Сазонов происходил из старинной провинциальной дворянской семьи. Он родился 29 июля (10 августа) 1860 г. в имении своих родителей в Рязанской губернии. Семья Сазоновых была по духу монархической и религиозной. В юности С.Д. Сазонов хотел избрать духовную карьеру, но окончание Александровского лицея открыло перед ним дипломатическое поприще, и в 1883 году он был принят в канцелярию Министерства иностранных дел . Семь лет рутинной службы не принесли ему заметного продвижения. Шансы С.Д. Сазонова на карьеру несколько возросли в связи с браком с А.Б. Нейгардт - свояченицей будущего председателя Совета министров П.А. Столыпина . В 1890 году С.Д. Сазонов прибыл в Лондон , где четыре года провел в должности второго секретаря российского посольства, во главе которого стоял опытный дипломат Е.Е. Стааль .
В 1894 году Сергей Дмитриевич был назначен секретарем русской миссии при Ватикане , где работал под руководством А.П. Извольского - одного из наиболее способных дипломатов того времени. Значение отношений с папским престолом определялось наличием довольно многочисленного в России католического населения, прежде всего в польско-литовских землях. Императорская миссия стремилась проводить применительно к Ватикану гибкую линию, учитывая, по возможности, его пожелания относительно интересов российских католиков. С.Д. Сазонов , выступая верным помощником А.П. Извольского , зарекомендовал себя умелым и исполнительным чиновником. Это весьма пригодилось ему позднее, когда А.П. Извольский стал министром иностранных дел .

Такой линии способствовали объективные обстоятельства: перестройка армии и флота после поражения в русско-японской войне , ход аграрной реформы П.А. Столыпина и других преобразований, сила инерции царской политики. В том же направлении действовали личностные моменты, например влияние А.П. Извольского , который не стеснялся подавать советы из Парижа .

Результаты визита русского министра в Англию (сентябрь 1912 года) оказались неоднозначными. Он получил твердое обещание короля Георга V и британского министра иностранных дел Э. Грея , что в случае “большой европейской войны” британская сторона сделает все возможное, чтобы нанести удар по германскому военно-морскому могуществу. Однако от заверений перенести военные действия на Балтику англичане уклонились. Э. Грей уточнил также, что Лондон вступит в войну только в том случае, если в роли агрессора, стремящегося сокрушить Францию , окажется Германия .

При обсуждении персидских дел английская сторона высказалась за вывод из владений шаха русских войск. С.Д. Сазонов же делал акцент на стремлении английских предпринимателей закрепить за собой “нейтральную зону” в Персии .

Обмениваясь мнениями по острой ситуации на Балканах , британская дипломатия уклонилась от обещания участвовать в давлении на Турцию . Таким образом, С.Д. Сазонов отошел от принципа балансирования между Германией и Англией , сделав ставку на Антанту , хотя и придерживался курса на оттягивание “большой европейской войны”. Более прочное скрепление блоковых связей с Англией тормозилось наличием расхождений по азиатским проблемам и относительно событий на Балканах : боязнь Лондона российской экспансии в сферу “британских интересов” сохранялась.

Усилия России предотвратить вооруженный конфликт на Балканах путем одновременного воздействия на всех участников событий оказались тщетными

В октябре 1912 года началась Первая Балканская война Черногории, Болгарии , Сербии и Греции против Турции . С.Д. Сазонов заявил о российском нейтралитете и попытался локализовать конфликт, что сулило в перспективе укрепление позиций России. Сергей Дмитриевич пытался объединить великие державы вокруг идеи их невмешательства после первых решительных действий противников для достижения компромисса, чтобы избежать радикальных перемен на Балканах . Но военные успехи союзников побудили С.Д. Сазонова трансформировать намеченную линию. От требования далеко идущих реформ в европейских владениях султана он перешел к признанию державами правомерности территориальных компенсаций балканским странам с соблюдением принципа равновесия между ними. При этом он считал обязательным условием сохранение за Турцией Константинополя с полосой вдоль западного побережья Мраморного моря от Эноса к Мидии для обеспечения безопасности османской столицы, а также общеевропейских интересов в проливах.

В ходе Первой Балканской войны не раз возникали серьезные международные осложнения, связанные с тем, что Австро-Венгрия , не желающая допустить усиления Сербии , выхода последней к Адриатическому морю, перехода Скутари (Шкодера) к Черногории и хотевшая превратить Албанию в зависимую от Вены территорию, прибегла к военному шантажу, проведя частичную мобилизацию войск и сосредоточив их на границах с Сербией и Россией.

В этой непростой ситуации С.Д. Сазонов проводил сдержанную политику, стремясь к компромиссному решению проблем, и добился от Сербии согласия ограничиться коммерческим выходом к свободному порту на Адриатике, а от Черногории - отказа от Скутари. Кроме того, Петербург признал автономию Албании под сюзеренитетом султана и контролем держав. В ноябре 1912 года была провозглашена албанская независимость. А отношения России и Австро-Венгрии еще более ухудшились.

Зимой 1912-1913 года военный министр России В.А. Сухомлинов предложил ответить на военные приготовления Австро-Венгрии частичной мобилизацией войск. На совещании у Николая II , а затем на заседании Совета министров С.Д. Сазонов вместе с Председателем Совета министров В.Н. решительно выступили против В.А. Сухомлинова , аргументируя свою позицию напряженностью международной обстановки и опасностью большой войны, к которой Россия не была готова ни в военном отношении, ни с точки зрения внутреннего положения страны. В итоге частичная мобилизация была отклонена и заменена более осторожными мерами 3). Сдержанная линия С.Д. Сазонова и В.Н. привела к тому, что в марте 1913 года Россия и Австро-Венгрия договорились о взаимной отмене военно-подготовительных мер.

Источник напряженности содержался и в угрозе падения Стамбула под ударами болгарской армии. Результатом могло стать появление в проливах международной эскадры держав и изменение режима Босфора и Дарданелл, что России было невыгодно. С.Д. Сазонов срочно поставил перед правительством вопрос о необходимых контршагах: намечалось послать к Босфору Черноморскую эскадру и высадить десант в Стамбуле . Однако турки смогли удержать прикрывавшую Стамбул Чаталджинскую укрепленную линию.

Российской дипломатии удалось тогда не допустить антиболгарского выступления Румынии , которая предъявила свои территориальные претензии на Балканах в уплату за нейтралитет. На Петербургской международной конференции в марте-апреле 1913 года, где председательствовал С.Д. Сазонов , было достигнуто временное компромиссное решение, обязывавшее конфликтующие стороны соблюдать сдержанность. Впрочем, ни Болгария , ни Румыния не были удовлетворены.

Первая Балканская война привела к укреплению влияния Антанты (особенно России) на полуострове. Это побудило Центральные державы (Германию и Австро-Венгрию) активизировать усилия по расколу Балканского союза, члены которого никак не могли договориться о разделе отвоеванной у турок территории. Напрасно С.Д. Сазонов предлагал им прибегнуть к посредничеству России.

В июне 1913 го-да вспыхнула Вторая Балканская война Греции , Сербии , Черногории, Румынии и Турции против Болгарии . Центральные державы обещали последней поддержку. Срочно предпринятые русской дипломатией усилия были направлены к скорейшему примирению воюющих, причем С.Д. Сазонов решительно возражал против попыток Турции пересмотреть условия Лондонского мира 30 мая 1913 г., завершившего Первую Балканскую войну.

В результате Второй Балканской войны разгромленная Болгария приняла условия противников и лишилась не только некоторых своих приобретений в предыдущей войне, но и части собственной территории. Хотя общий баланс обеих балканских войн оказался в пользу России и ее партнеров, тем не менее Балканы так и остались узлом острейших противоречий.

Дипломатическая борьба той поры сильно повлияла на взаимоотношения европейских великих держав

На фоне нараставшего соперничества Антанты и Тройственного союза укрепились австро-германские и англо-французские связи. Некоторые уступки России Центральным державам вызывали разочарование у Франции и Англии , склонных к более твердой позиции. С.Д. Сазонов , в силу своего положения, чувствовал это острее всех других российских министров. Не случайно именно он ставил вопрос об опасности дальнейших уступок Германии и Австро-Венгрии .

Очередной кризис был вызван появлением в Стамбуле германской военной миссии генерала Л. фон Сандерса с широкими полномочиями. Он должен был, в частности, стать командующим турецким корпусом в Стамбуле . Данный шаг был расценен в России как попытка Берлина установить контроль над Османской империей , в частности над проливами. С.Д. Сазонов в объяснениях с немецкими дипломатами сразу взял резкий тон, обвинив собеседников в недостатке дружелюбия и искренности. Затем, правда, предпринял безуспешную попытку договориться с Германией , для чего использовал кратковременное пребывание В.Н. в Берлине . Тогда же он стал добиваться коллективного давления Антанты на Турцию .

23 декабря 1913 г. (5 января 1914 г.) С.Д. Сазонов представил царю записку о необходимости созвать совещание по вопросу о миссии Сандерса. Министр считал, что Россия не должна мириться с успехом Германии в Турции , который имел бы “самые гибельные последствия”: очередное отступление не предохранит Россию “от возрастающих притязаний Германии и ее союзников, начинающих усваивать все более неуступчивый и непримиримый тон во всех вопросах, затрагивающих их интересы. С другой стороны, во Франции и Англии укрепится опасное убеждение, что Россия готова на какие угодно уступки ради сохранения мира. Раз такое убеждение укоренится в наших друзьях и союзниках, без того не очень сплоченное единство держав Тройственного согласия может быть окончательно расшатано, и каждая из них будет стараться искать иных обеспечений своих интересов в соглашениях с державами противоположного лагеря”.

Поэтому С.Д. Сазонов предлагал, не отказываясь от переговоров с Германией , заручиться обещанием Франции и Англии до конца отстаивать общие требования и приступить к совместному давлению на Турцию , начиная от финансового бойкота, разрыва дипломатических отношений и вплоть до временной оккупации некоторых турецких портов и территорий. С.Д. Сазонов отдавал себе отчет в возможности вмешательства Германии , но считал целесообразным пойти на риск, если с этим согласятся военное и морское министерства, а поддержка Франции и Англии будет обеспечена.

Такое совещание состоялось 31 декабря 1913 г. (13 января 1914 г.). С.Д. Сазонов впервые разошелся с В.Н. , продолжавшим защищать примирительную линию, зато оказался вместе с представителями военного министерства. Осторожная позиция В.Н. возобладала, но в последний раз.

К февралю конфликт был улажен Россия добилась формальной уступки: генерал Сандерс отстранялся от командования корпусом в Стамбуле , становился инспектором турецкой армии. Это вовсе не лишало немецкую миссию ее значения. Отношения между двумя соседними империями заметно обострились. Показателем стала русско-германская “газетная война ”, вспыхнувшая тогда же. Один из выводов, сделанных в Петербурге , заключался в необходимости дальнейшего укрепления Антанты , и прежде всего ее более слабого русско-английского звена.

Но июльский кризис разразился раньше, чем русская дипломатия сумела осуществить замыслы по консолидации Антанты . Возникли два вопроса: готовы ли партнеры России солидаризироваться с ней, чтобы совместными усилиями не допустить унижения Сербии Австрией , и готовы ли партнеры в случае войны на почве балканских дел сразу же принять сторону России? С.Д. Сазонов сначала уповал на мирный исход кризиса, полагая, что доказать причастность белградского правительства к покушению на австрийского эрцгерцога Франца-Фердинанда в Сараево не удастся, а престарелый император Австро-Венгрии Франц-Иосиф не захочет омрачить близкий конец своего правления кровопролитием. Но он, как и царь, вовсе не был намерен выдавать Вене Сербию .

Однако Россия и ее партнеры не успели предотвратить австрийский ультиматум Сербии . С.Д. Сазонов узнал о нем утром 11(24) июля и охарактеризовал возникшее положение словами “это европейская война”. Министр сразу же связался по телефону с Николаем II , доложил о происшедшем и попросил его срочно созвать Совет министров. Затем С.Д. Сазонов пригласил к себе начальника Генерального штаба Н.Н. Янушкевича и обговорил с ним возможность частичной (против одной Австро-Венгрии) мобилизации русской армии.

Но этот успех никак не повлиял на сложившуюся неблагоприятную для С.Д. Сазонова атмосферу. В начале июля 1916 года, уехав с разрешения царя на отдых в Финляндию , он получил отставку. Правда, его опала назревала давно. Царь и царица не забыли ему участия в протесте группы министров против смены верховного главнокомандующего осенью 1915 года, когда царь лично возглавил Ставку. Императорскую чету раздражало также нескрываемо отрицательное отношение С.Д. Сазонова к Г.Е. Распутину и стремление министра находить общий язык с Думой. Сыграли свою роль и некоторые его дипломатические неудачи, особенно с Болгарией , которая осенью 1915 года вступила в войну германской союзницей. Так что “излишняя настойчивость” в польском вопросе лишь ускорила отставку. О своем увольнении С.Д. Сазонов узнал внезапно, читая “Правительственный вестник”.

В то время Сергей Дмитриевич, оставаясь верноподданным монархистом, был далек от крайне правых и стоял на позициях, близких к Прогрессивному блоку. Задумываясь о своем будущем, он мечтал о месте посла в столице одной из великих держав. В декабре 1916 года умер А. К. Бенкендорф , открылась посольская вакансия в Лондоне . Ситуация, казалось, благоприятствовала С.Д. Сазонову Милюкова М.И. Терещенко отправил С.Д. Сазонова , так и не успевшего уехать в Англию , в отставку.

Общая политическая позиция С.Д. Сазонова оставалась консервативной. К Временному правительству он, как и большинство дипломатических чиновников, отнесся сначала лояльно. Но по мере развития революционных событий пришел к заключению, что свержение монархии было ошибкой. Октябрьскую революцию С.Д. Сазонов воспринял враждебно, а когда началась гражданская война, предложил свои услуги белому движению, ориентировавшемуся на Антанту .

Чтобы придать белому движению больше авторитета, его лидеры решили консолидировать заграничные антисоветские силы. С.Д. Сазонов возглавил аппарат дипломатической комиссии, которая подчинялась руководящему исполнительному органу - Русской заграничной делегации. Однако и она официально не была допущена на Парижскую конференцию, и лишь некоторых ее членов время от времени приглашали высказаться по отдельным вопросам. Шокированный всем этим С.Д. Сазонов бурно протестовал, но добился лишь того, что лидеры западных держав отказались встречаться с ним.

С.Д. Сазонов понимал, что к голосу белой России будут внимательно прислушиваться только при условии единства белого движения, и пытался способствовать его сплочению. В конце декабря 1918 года он от имени Русского политического совещания сообщил А.В. Колчаку в Омск: “Признаем верховную власть, принятую Вашим превосходительством, в уверенности, что Вы солидарны с основными началами политической и военной программы Добровольческой армии”. 10 января 1919 г. он получил положительный ответ в связи с тем, что еще раньше А.И. Деникин , и тоже через С.Д. Сазонова , известил Колчака о своей готовности к “полному и нерушимому согласию”. Теперь Колчак назначил С.Д. Сазонова своим министром иностранных дел , так что в глазах белых именно Сергей Дмитриевич стал персонифицировать за рубежом единство белого движения 17).

Колчаковский Омск и деникинский Екатеринодар настойчиво ставили перед ним задачу добиться официального их признания Западом. По мнению белых лидеров, это дало бы им возможность считаться преемниками царского и Временного правительств, восстановить получение западных кредитов и открыто рассчитывать на военное снабжение. Внутри страны такой факт способствовал бы консолидации антибольшевистских сил. Однако западным державам официальное признание представлялось малопривлекательным, ибо затрудняло проведение антироссийской политики. И только весной 1919 года, когда армия А.В. Колчака развернула успешное наступление из Сибири через Урал, союзники стали испытывать сомнения в правильности идеи непризнания.

В мае 1919 года они направили А.В. Колчаку ноту, в которой ставили предложение поддержки белого движения в зависимость от принятия “верховным правителем России” ряда условий: созыв учредительного собрания, признание независимости Польши и Финляндии , а также автономии восточноприбалтийских земель, кавказских и закаспийских народностей и пр. Эти условия представляли, по мнению сторонников “единой и неделимой”, явное вмешательство во внутренние дела России.

Когда Русское политическое совещание и лично С.Д. Сазонов были ознакомлены с данной нотой, то в секретной телеграмме главе Омского правительства и его министру иностранных дел П.В. Вологодскому С.Д. Сазонов рекомендовал, прежде всего, подчеркнуть в ответе союзникам, что нота рассматривается “как намерение держав признать правительство адмирала Колчака всероссийским правительством” и что при составлении ответа должны быть “тщательно взвешены все выражения, чтобы создать как впечатление нашей сговорчивости, так и вместе с тем не связывать себя по существу никакими обязательствами, противоречащими суверенитету России”. Ответ Омска был выдержан именно в таком духе. Впрочем, официального признания так и не последовало. А летом 1919 года колчаковские армии стали терпеть поражения, после чего рассчитывать на признание было бы наивно.

С.Д. Сазонов являлся убежденным представителем течения сторонников великодержавной политики, будучи в этом смысле единомышленником А.В. Колчака ”. Теми же мотивами руководствовалось Русское политическое совещание, когда 4 мая 1919 г. выступило с протестом против предложенного в апреле норвежским ученым и путешественником Ф. Врангель не подтвердил увольнения и не назначил весной 1920 года вместо него бывшего лидера правых кадетов П.Б. Струве . Некоторое время после отставки С.Д. Сазонов еще рассчитывал, что его опыт и знания будут все же востребованы в эмиграции, но после поражения П.Н. Врангеля остался не у дел. Погрузившись в тяготы повседневной суеты, метался между различными лидерами и организациями, сохраняя при этом верность прежним своим идеалам. Мучительно переживая все то, что случилось в России после 1917 года, С.Д. Сазонов то пылал надеждой на возрождение ушедшего, то впадал в пессимизм.

В 1927 году он опубликовал свои “Воспоминания”, охватывающие его деятельность на посту товарища министра и министра иностранных дел царского правительства. Эта публикация мало что изменила в его затруднительном материальном положении. 25 декабря того же года С.Д. Сазонов умер в Ницце . Вместе с ним отошла в прошлое целая полоса российской дипломатии, связанная с судьбами империи Романовых и ее драматической кончиной.
_________

1) И.В. Бестужев. Борьба в Росии по вопросам внешней политики, 1906-1910. М, 1961, с. 328.
2) Международные отношения в эпоху империализма: документы из архивов царского и временного правительств (далее - МОЭИ). М-Л, 1935, сер.2, т. XIX, ч. 2 с. 180, 353.
3) АВПРИ, ф. Архив комиссии по изданию документов эпохи империализма, оп. 1, д.196, л.166-176; В.Н. . Из моего прошлого воспоминания, 1911-1919. М, 1991, с. 181-186.
4) МОЭИ, сер.3, т.III, с. 396-398; А,В,Игнатьев. Русско-английские отношения накануне Первой мировой войны 15) А.В. Игнатьев. С.Д.Сазонов // Вопросы истории, 1996, №9.с.40.
16) Там же, с.40.
17) Г.З. Йоффе. Колчаковская авантюра и ее крах. М, 1983, с.175. МИД

Серге́й Дми́триевич Сазо́нов (29 июля (10 августа) 1860 года, Рязанская губерния -24 декабря 1927 года, Ницца) – российский государственный деятель, Министр иностранных дел Российской империи в 1910-1916 годы, дворянин, землевладелец Рязанской губернии.

Сергей Дмитриевич происходил из старинной провинциальной дворянской семьи Сазоновых.

Отец: Сазонов, Дмитрий Фёдорович (1825-после 1860) – штабс-капитан.

Мать: баронесса Ермиония Александровна Фредерикс.

Брат: Сазонов, Николай Дмитриевич (1858-1913) – государственный, общественный и земский деятель, член Государственной Думы 3-го созыва, землевладелец, коннозаводчик, в должности гофмейстера Высочайшего Двора.

Жена: Нейдгарт Анна Борисовна (1868-1939) – сестра Ольги Борисовны Нейдгарт (1865-1944) жены П. А. Столыпина.

Сергей Дмитриевич родился 29 июля (10 августа) 1860 года в имении своих родителей в Рязанской губернии.

Историк А. В. Игнатьев упоминает о том, что в юности Сергей «одно время думал избрать духовную карьеру», но «окончание Александровского лицея (где он, впрочем, не проявил выдающихся способностей) открыло перед ним дипломатическое поприще».

В 1883 году Сазонов поступил на службу в Министерство иностранных дел.

В 1890 году он прибыл в Лондон, где стал вторым секретарем посольства.

В 1894 году Сергей Дмитриевич был назначен секретарём русской миссии при Ватикане, где работал под руководством А. П. Извольского – одного из наиболее способных дипломатов того времени. Значение отношений с папским престолом определялось наличием довольно многочисленного в России католического населения, прежде всего в польско-литовских землях. Императорская миссия стремилась проводить применительно к Ватикану гибкую линию, учитывая, по возможности, его пожелания относительно интересов российских католиков. С. Д. Сазонов, выступая верным помощником А. П. Извольского, зарекомендовал себя умелым и исполнительным чиновником. Это весьма пригодилось ему позднее, когда Александр Петрович Извольский стал министром иностранных дел.

В Ватикане С. Д. Сазонов прослужил 10 лет, после чего в 1904 году получил назначение советником посольства в Лондоне. Послом в то время был граф А. К. Бенкендорф, большой поклонник всего английского. Лондонская среда была уже не новой для С. Д. Сазонова, и он легко адаптировался к ней. Иногда ему приходилось заменять посла в качестве поверенного в делах и напрямую соприкасаться с «большой политикой».

Осенью 1904 года С. Д. Сазонов приложил немало усилий для урегулирования Гулльского инцидента, когда эскадра вице-адмирала З. П. Рожественского, направлявшаяся на Дальний Восток, обстреляла в районе Доггер-Банки английские рыболовные суда, что едва не привело к крупному британско-русскому военному конфликту. 12 ноября удалось заключить временное соглашение, подписанное министром иностранных дел России В. Н. Ламсдорфом и британским послом в Петербурге Ч. Гардингом. С. Д. Сазонову пришлось также вести сложные переговоры с британским министром иностранных дел Г. Лэнсдауном по поводу англо-тибетского договора от 7 сентября 1904 г., нарушавшего обещания Великобритании не оккупировать тибетскую территорию и не вмешиваться во внутреннее управление этой страной.

С Марта 1906 года – министр-резидент при папе римском.

В 1907 году назначен посланником в США.

26 мая 1909 года, после так называемого «скандала Бухлау», назначен товарищем (заместителем) министра иностранных дел, на место отправленного послом в Константинополь Николая Чарыкова, чтобы усилить внешний контроль за деятельностью министра Извольского.

C 8 ноября 1910 года – министр иностранных дел. Занял должность министра иностранных дел благодаря содействию П. А. Столыпина. В Совете министров принадлежал к либеральному крылу.

7 июля 1916 года замена Сазонова на посту главы внешнеполитического ведомства Б. В. Штюрмером была воспринята лидерами Прогрессивного блока как вызов общественному мнению.

12 января 1917 года назначен послом в Великобританию, но в связи с Февральской революцией к месту службы выехать не успел.

После октябрьского переворота активный участник Белого движения.

В 1918 году входил в состав особого совещания при главнокомандующем Вооружёнными силами Юга России А. И. Деникине.

В 1919 году – министр иностранных дел Всероссийского правительства: А. В. Колчака и А. И. Деникина, был представителем Белых на Парижской мирной конференции, и членом Русского политического совещания, после – в эмиграции.

Глава I Балканская политика Австро-Венгрии. Боснийско-Герцеговинский кризис. Участие Германии

В мае 1909 года тогдашний министр иностранных дел, А. П. Извольский, предложил мне занять место его товарища, освобождающееся с назначением Н. В. Чарыкова послом в Константинополь. В это время я был, с 1906 года, русским посланником при Ватикане.

После многолетнего разрыва русское правительство возобновило с Римской Курией в 1894 году официальные сношения, учредив при ней миссию, во главе которой был поставлен Извольский и секретарем которой был назначен я после четырёхлетнего пребывания в Лондоне в качестве второго секретаря посольства.

В первые годы по своём возрождении русская миссия при Ватикане имела политическое значение, которого она в значительной степени лишилась со смертью Папы Льва XIII и удалением от дел его ближайшего сотрудника, кардинала статс-секретаря Рамполлы. Лев XIII был человек выдающегося политического ума, более высокой культуры и большей широты взглядов, чем можно было встретить, за редкими исключениями, у его предшественников за последние три столетия. Международное положение Папского Престола и социально-экономические вопросы, начинавшие во время его правления приобретать первенствующее значение в жизни европейских народов, занимали его внимание в большей степени, чем духовная сторона его роли римского Первосвященника. Если бы он жил в средние века или во времена итальянского Возрождения, он приблизился бы к типу Григориев, Иннокентиев или Юлиев, смотря по духу и по историческим возможностям своего века, так как он был по своей природе гораздо более политическим деятелем, чем духовным пастырем; то же можно сказать о талантливом его помощнике, кардинале Рамполле. С людьми подобного склада представителю некатолической великой державы, имеющей многочисленное римско-католическое население, легче было вести совместную работу, чем с его достойным, во всех отношениях, преемником Пием X, чуждым всякой политики, и с совершенно к ней неспособным его статс-секретарем, испанским кардиналом Мерри дель Валь. Благодаря этому время правления Льва XIII было эпохой плодотворной работы для русской миссии при Святом Престоле. Папа обнаруживал примирительное настроение по отношению к русскому правительству, которое, со своей стороны, шло навстречу некоторым его законным желаниям в области интересов русских католиков. Оставалось сделать ещё многое в этом отношении, и прежде всего русскому правительству надлежало отрешиться от закоренелых привычек и взглядов, укрепившихся под влиянием тяжелых воспоминаний эпохи польских восстаний, затруднявших возможность необходимого, как в интересах правительства, так и его католических подданных, сближения между русской государственной властью и польским населением империи. К несчастью, ни Извольскому, ни его заместителям, в том числе и мне, не удалось в этом отношении достигнуть удовлетворительных результатов, и политические недоразумения продолжали вредно отражаться в области вопросов чисто религиозных. Ненормальность подобных отношений порождалась, с одной стороны, рутинными приемами нашего департамента Духовных Дел Иностранных Исповеданий, поддерживаемыми известной частью нашей печати, а с другой – усердием не по разуму некоторых римско-католических епископов

Сергей Дмитриевич Сазонов (29 июля 1860 года, Рязанская губерния - 24 декабря 1927 года, Ницца) - российский государственный деятель, Министр иностранных дел Российской империи в 1910-1916 годы, дворянин, землевладелец Рязанской губернии.

Семья

Сергей Дмитриевич происходил из старинной провинциальной дворянской семьи Сазоновых.

• Отец : Сазонов, Дмитрий Фёдорович (1825-после 1860) - штабс-капитан.
• Мать : баронесса Ермиония Александровна Фредерикс.
• Брат : Сазонов, Николай Дмитриевич (1858-1913) - государственный, общественный и земский деятель, член Государственной Думы 3-го созыва, землевладелец, коннозаводчик, в должности гофмейстера Высочайшего Двора.
• Жена : Нейдгарт Анна Борисовна (1868-1939) - сестра Ольги Борисовны Нейдгарт (1859-1944), жены П. А. Столыпина.

Детей не было.

Биография

Сергей Дмитриевич родился 29 июля (10 августа) 1860 года в имении своих родителей в Рязанской губернии.

Историк А. В. Игнатьев упоминает о том, что в юности Сергей «одно время думал избрать духовную карьеру», но «окончание Александровского лицея (где он, впрочем, не проявил выдающихся способностей) открыло перед ним дипломатическое поприще».

В 1883 году Сазонов поступил на службу в Министерство иностранных дел.

В 1890 году он прибыл в Лондон, где стал вторым секретарем посольства.

В 1894 году Сергей Дмитриевич был назначен секретарем русской миссии при Ватикане, где работал под руководством А. П. Извольского - одного из наиболее способных дипломатов того времени. Значение отношений с папским престолом определялось наличием довольно многочисленного в России католического населения, прежде всего в польско-литовских землях. Императорская миссия стремилась проводить применительно к Ватикану гибкую линию, учитывая, по возможности, его пожелания относительно интересов российских католиков. С. Д. Сазонов, выступая верным помощником А. П. Извольского, зарекомендовал себя умелым и исполнительным чиновником. Это весьма пригодилось ему позднее, когда Александр Петрович Извольский стал министром иностранных дел.

В Ватикане С. Д. Сазонов прослужил 10 лет, после чего в 1904 году получил назначение советником посольства в Лондоне. Послом в то время был граф А. К. Бенкендорф, большой поклонник всего английского. Лондонская среда была уже не новой для С. Д. Сазонова, и он легко адаптировался к ней. Иногда ему приходилось заменять посла в качестве поверенного в делах и напрямую соприкасаться с «большой политикой».

Осенью 1904 года С. Д. Сазонов приложил немало усилий для урегулирования Гулльского инцидента, когда эскадра вице-адмирала З. П. Рожественского, направлявшаяся на Дальний Восток, обстреляла в районе Доггер-Банки английские рыболовные суда, что едва не привело к крупному британско-русскому военному конфликту. 12 ноября удалось заключить временное соглашение, подписанное министром иностранных дел России В. Н. Ламсдорфом и британским послом в Петербурге Ч. Гардингом. С. Д. Сазонову пришлось также вести сложные переговоры с британским министром иностранных дел Г. Лэнсдауном по поводу англо-тибетского договора от 7 сентября 1904 г., нарушавшего обещания Великобритании не оккупировать тибетскую территорию и не вмешиваться во внутреннее управление этой страной.

С Марта 1906 года - министр-резидент при папе римском.

В 1907 году назначен посланником в США.

26 мая 1909 года, после так называемого «скандала Бухлау», назначен товарищем (заместителем) министра иностранных дел на место отправленного послом в Константинополь Николая Чарыкова, чтобы усилить внешний контроль за деятельностью министра Извольского.

C 8 ноября 1910 года - министр иностранных дел. Занял должность министра иностранных дел благодаря содействию П. А. Столыпина. В Совете министров принадлежал к либеральному крылу.