Взаимосвязь культуры и творчества

В каждом виде деятельности есть момент творчества, каждый человек - творец, он творит всю жизнь. Каждая деятельность - творчество. С другой стороны, творчество - это достижение каких-то новых социально значимых идей, т.е. они должны быть признаны обществом, как новые и важные.

Есть творчество, которое воплощается в идеях, а затем в материальных объектах. А есть сам процесс творчества. Есть творчество, результатом которого является изменение самого человека.

В результате творчества соотношение нового и уже известного 10 к 90 процентам, если нового больше 10% это становится непонятным для современников. Поэтому гений не тот, кто придумал, а кто сумел воплотить тогда, когда в этом заинтересовано общество.

В каждой культуре есть своя доминанта - в Италии живопись, в России - литература, в Германии - философы. Все ценное из прошлой доминанты становится фундаментом для развития новой культуры. Каждая культура находит свое приоритетное направление.

Творчество - когнитивная (познавательная) деятельность, которая ведет к новому (социально-значимому) или необычному видению проблемы или ситуации.

В художественном творчестве практически невозможно получить одинаковый результат у двух авторов, а в науке очень даже возможно.

Любой процесс творчества предполагает субъект - творца, человеческую личность, носителя творческого начала. В творчестве личность проявляется как нечто свободное, неделимое.

Самый главный враг творчества - страх, боязнь новых свершений, боязнь неудачи. Сюда же отнесем лень, пассивность, недостаток ресурсов и т.п.

Мотивы творчества: самоактуализация, удовлетворение актуальных желаний, внешние, внутренние.

Культура гуманитарная и техническая

Культура - совокупность смыслов, которые проявляются в виде идей, ценностей и нормативов. Техническая культура - это как раз идеи и нормативы, она носит обслуживающий характер, регулирует процессы, жизнь общества. А гуманитарная задает ценности и идеалы. Их взимоотношение - цель и средства, но часто эти понятия смещаются. Иногда можно выжить только за счет технократической культуры.

В начале развития культуры гуманитарная (творчество) обслуживала техническую - придумывали орудия труда и т.п. Затем творчество взяло верх - орудия труда стали украшать. Сейчас желание творить тоже выходит на первый план. Машина нам нужна не просто, чтобы ездила, но и красивая. Когда технократическая культура выходит на первый план, возникает много проблем (от экологических до экстремизма). Когда утилитарность, комфорт на первом месте - это не очень хорошо для культуры в целом. Нельзя однозначно сказать, что гуманитарная К. действует без нормативов, а технократическая без ценностей. У нее свои ценности - эффективность, экономичность и т.п.

VI Международная теоретико-практическая конференция
"Творчество и культура в свете философской рефлексии. Творчество культуры и культура творчества"

Ульяновский государственный технический университет
Гуманитарный факультет
Кафедра философии

февраль 2018 года

Уважаемые коллеги!

ФБГОУ ВО «Ульяновский государственный технический университет» в феврале 2018 года планирует проведение VI Международной теоретико-практической конференции, посвященной памяти доктора философских наук, профессора Георгия Федоровича Миронова «Творчество и культура в свете философской рефлексии. Творчество культуры и культура творчества».

Участие в конференции бесплатное.

Предлагаемый тематический разворот конференции:

· Креатология как направление современной философии

· Онтология творчества

· Диалектика творчества: созидание, существование, разрушение

· Философия художественного творчества

· Феномен творчества в зеркале художественной литературы

· Психология творчества: актуальные проблемы

· Самосозидание как основа экзистенции человека в мире

· Культура как творчество форм и ценностей

· Логика и методология научного творчества

· Научно-исследовательская практика

· Феномен исторического творчества

· Творчество и революция

· Современные философские концепции культуры

· Культура и цивилизация

· «Закат Европы»: кризис культурообразующего потенциала современной западной цивилизации

· Социальная практика и культура

· Творчество в русской философии: специфика осмысления

· Феномен творчества в немецкой классической философии

· Структуралистские и постструктуралистские концепции творчества и культуры

· Творчество и религия

· Творчество и трансгрессия

На конференции планируются следующие дополнительные мероприятия :

· Презентация книг В.Т. Фаритова, Н.А. Балаклеец и Р.В. Леушкина, вышедших в 2017 году в рамках поддержанных РФФИ проектов №15-33-01222 и №15-34-11045;

· Дискуссия по теме «Творчество и свобода» (доктор философских наук, профессор кафедры философии В.Т. Фаритов);

· Посещение музеев «Дом Гончарова», «Дом Языковых», «Симбирская мужская классическая гимназия».

Конференцию планируется провести в феврале 2018 г.

Предусмотрены две формы участия в конференции – очная и заочная. При заочном участии доклады рассматриваются как стендовые и сборник материалов высылается по указанному автором адресу. При очном участии командировочные расходы участникам конференции оплачивает командирующая сторона.

Сборнику статей по итогам конференции будет присвоен номер ISBN, статьи внесены в РИНЦ.

Для участия в конференции до 1 октября 2017 г. включительно необходимо выслать заявку на участие в конференции и до 1 декабря 2017 г. включительно текст статьи в объеме до 20 тыч. знаков с пробелами (0,5 п.л.).

Заявка и текст статьи (доклада) принимаются в электронном виде в форматах *.doc, *.rtf. Материалы присылаются по адресу: conf - creature -2018@ mail . ru и/или vfar @ mail . ru

Файл должен иметь вид: Иванов.doc

В теме письма указать: Конференция «Творчество и культура в свете философской рефлексии. Творчество культуры и культура твочрества».

Форма составления заявки

1. Тема доклада (статьи);

2. ФИО;

3. Ученая степень;

4. Ученое звание;

5. Место работы;

6. Должность (для работающих);

7. Контактный телефон;

8. Почтовый адрес (для пересылки сборника);

9. Электронный адрес;

10. Форма участия в конференции (очная/заочная);

11. Необходимость временного жилья (да/нет);

12. Необходимость официального приглашения от Оргкомитета (да/нет);

Революция и культура. Революция 1917 года разделила художественную интеллигенцию России на две части. Одна из них, пусть и не все принимая в Совдепии (как многие называли тогда страну Советов), верила в обновление России и отдавала свои силы служению революционному делу; другая же отрицательно-презрительно относилась к большевистской власти и в разных формах поддерживала ее противников.
В. В. Маяковский в своеобразной литературной автобиографии «Я сам» в октябре 1917 г. охарактеризовал свою позицию так: «Принимать или не принимать? Такого вопроса для меня (и для других москвичей-футуристов) не было. Моя революция». В годы гражданской войны поэт работал в так называемых «Окнах сатиры РОСТА» (РОСТА - Российское телеграфное агентство), где создавались сатирические плакаты, карикатуры, лубочные картинки с краткими стихотворными текстами. В них высмеивались враги советской власти - генералы, помещики, капиталисты, иностранные интервенты, говорилось о задачах хозяйственного строительства. В Красной Армии служили будущие советские писатели: например, Д. А. Фурманов был комиссаром дивизии, которой командовал Чапаев; И. Э. Бабель был бойцом знаменитой 1-й Конной армии; А. П. Гайдар в шестнадцать лет командовал молодежным отрядом в Хакасии.
В белом движении участвовали будущие писатели-эмигранты: Р. Б. Гуль воевал в составе Добровольческой армии, совершившей знаменитый «Ледяной поход» с Дона на Кубань, Г. И. Газданов после окончания 7 класса гимназии вступил добровольцем в армию Врангеля. Свои дневники периода гражданской войны И. А. Бунин назвал «Окаянные дни». М. И. Цветаева написала цикл стихов под многозначительным названием «Лебединый стан» - наполненный религиозными образами плач по белой России. Темой пагубности гражданской войны для человеческого естества были пронизаны произведения писателей-эмигрантов М. А. Алда-нова («Самоубийство»), М. А. Осоргина («Свидетель истории»), И. С. Шмелева («Солнце мертвых»).
В дальнейшем русская культура развивалась двумя потоками: в советской стране и в условиях эмиграции. На чужбине творили писатели и поэты И. А. Бунин, удостоенный в 1933 г. Нобелевской премии по ли-тературе, Д. С. Мережковский и 3. Н. Гиппиус, ведущие авторы антисоветской программной книги «Царство Антихриста». Некоторые писатели, такие как В. В. Набоков, вошли в литературу уже в эмиграции. Именно за рубежом снискали мировую славу художники В. Кандинский, О. Цадкин, М. Шагал.
Если произведения писателей-эмигрантов (М. Алданов, И. Шмелев и др.) были пронизаны темой пагубности революции и гражданской войны, то произведения советских писателей дышали революционным пафосом.
От художественного плюрализма к социалистическому реализму. В первое послереволюционное десятилетие развитию культуры в России были присущи экспериментаторство, поиск новых художественных форм и средств - революционный художественный дух. Культура этого десятилетия, с одной стороны, уходила своими корнями в «серебряный век», а с другой - восприняла от революции склонность к отречению от классических эстетических канонов, к тематической и сюжетной новизне. Многие писатели видели свой долг в служении идеалам революции. Это проявлялось в политизации поэтического творчества Маяковского, в создании Мейерхольдом движения «Театрального Октября», в образовании Ассоциации художников революционной России (АХРР) и т. д.
Продолжали творить начавшие свой поэтический путь в начале века поэты С. А. Есенин, А. А. Ахматова, О. Э. Мандельштам, Б. Л. Пастернак. Новое слово в литературе сказало поколение, пришедшее в нее уже в советское время, - М. А. Булгаков, М. А. Шолохов, В. П. Катаев, А. А. Фадеев, М. М. Зощенко.
Если в 20-х гг. литература и изобразительное искусство отличались исключительным разнообразием, то в 30-х гг., в условиях идеологического диктата, писателям и художникам был навязан так называемый социалистический реализм. Согласно его канонам, отражение действительности в произведениях литературы и искусства должно было подчиняться задачам социалистического воспитания. Постепенно вместо критического реализма и разнообразных авангардистских направлений в художественной культуре утвердился псевдореализм, т.е. идеализированное изображение советской действительности и советского человека.
Художественная культура оказалась под контролем коммунистической партии. В начале 30-х гг. были ликвидированы многочисленные объединения работников искусств. Вместо них создавались единые союзы советских писателей, художников, кинематографистов, артистов, композиторов. Хотя формально они были самостоятельными общественными организациями, творческая интеллигенция должна была целиком подчиняться власти. В то же время союзы, располагая денежными средствами и домами творчества, создавали определенные условия для труда художественной интеллигенции. Государство содержало театры, финансировало съемку кинофильмов, обеспечивало художников студиями и т. д. От творческих деятелей требовалось только одно - верно служить коммунистической партии. Писателей, художников и музыкантов, отступавших от навязанных властью канонов, ожидали «проработки» и репрессии (в сталинских застенках погибли О. Э. Мандельштам, В. Э. Мейерхольд, Б. А. Пильняк и многие другие).
Значительное место в советской художественной культуре занимала историко-революционная тематика. Трагедия революции и гражданской войны получила отражение в книгах М. А. Шолохова («Тихий Дон»), А. Н. Толстого («Хождение по мукам»), И. Э. Бабеля (сборник рассказов «Конармия»), картинах М. Б. Грекова («Тачанка»), А. А. Дейне-ки («Оборона Петрограда»). В кинематографе почетное место занимали фильмы, посвященные революции и гражданской войне. Самыми известными среди них были «Чапаев», кинотрилогия о Максиме, «Мы из Кронштадта». Героизированная тематика не сходила и со столичных и
с провинциальных театральных сцен. Характерным символом советского изобразительного искусства яви-лась скульптура В. И. Мухиной «Рабочий и колхозница», украшавшая советский павильон на Всемирной выставке в Париже в 1937 году. Известные и малоизвестные художники создавали помпезные групповые портреты с Лениным и Сталиным. Вместе с тем выдающихся успехов в портретной и пейзажной живописи достигли М. В. Нестеров, П. Д. Корин, П. П. Кончаловский и другие талантливые художники.
Видные позиции в мировом искусстве 20-30-х гг. занял советский кинематограф. В нем выделялись такие режиссеры, как СМ. Эйзенштейн («Броненосец "Потемкин"», «Александр Невский» и др.), родоначальник советской музыкально-эксцентрической комедии Г. В. Александров («Веселые ребята», «Волга-Волга» и др.), основатель украинского кино А.П.Довженко («Арсенал», «Щорс» и др.). На артистическом небосклоне засияли звезды советского звукового кино: Л. П. Орлова, В. В. Серова, Н. К. Черкасов, Б. П. Чирков и др.
Великая Отечественная война и художественная интеллигенция. Не прошло и недели со дня нападения гитлеровцев на СССР, как в центре Москвы появились «Окна ТАСС» (ТАСС - Телеграфное агентство Советского Союза), продолжившие традиции агитационно-политического плаката и карикатуры «Окон РОСТА». За время войны в работе «Окон ТАСС», издавших свыше 1 млн. плакатов и карикатур, приняли участие 130 художников и 80 поэтов. В первые дни войны были созданы знаменитые плакаты «Родина-мать зовет!» (И. М. Тоидзе), «Наше дело правое, победа будет за нами» (В. А. Серов), «Воин Красной Армии, спаси!» (В. Б. Корецкий). В Ленинграде объединение художников «Боевой карандаш» наладило выпуск плакатов-листовок небольшого формата.
В годы Великой Отечественной войны многие писатели обратились к жанру публицистики. В газетах печатались военные очерки, статьи, стихи. Наиболее известным публицистом был И. Г. Эренбург. Поэма
A. Т. Твардовского «Василий Теркин», фронтовые стихи К. М. Симонова («Жди меня») воплотили в себе общенародные чувства. Реалистическое отражение судеб людей отразилось в военной прозе А. А. Бека («Волоколамское шоссе»), В. С. Гроссмана («Народ бессмертен»),
B. А. Некрасова («В окопах Сталинграда»), К. М. Симонова («Дни и ночи»). В репертуаре театров появились постановки о фронтовой жизни. Показательно, что пьесы А. Е. Корнейчука «Фронт» и К. М. Симонова «Русские люди» печатались в газетах вместе со сводками Совин-формбюро о положении на фронтах.
Важнейшей частью художественной жизни военных лет стали фронтовые концерты и встречи артистов с ранеными в госпиталях. Большой популярностью пользовались русские народные песни в исполнении Л. А. Руслановой, эстрадные - в исполнении К. И. Шуль-женко и Л. О. Утесова. Широкое распространение на фронте и в тылу получили появившиеся в годы войны лирические песни К. Я. Листова («В землянке»), Н. В. Богословского («Темная ночь»), М. И. Блантера («В лесу прифронтовом»), В. П. Соловьева-Седого («Соловьи»).
Во всех кинотеатрах демонстрировалась военная хроника. Киносъемки проводились операторами во фронтовых условиях, с большой опасностью для жизни. Первый полнометражный документальный кино-фильм был посвящен разгрому гитлеровских войск под Москвой. Затем были созданы фильмы «Ленинград в огне», «Сталинград», «Народные мстители» и ряд других. Некоторые из этих фильмов демонстрировались после войны на Нюрнбергском процессе в качестве документальных свидетельств преступлений нацистов.
Художественная культура второй половины XX века. После Великой Отечественной войны в советском искусстве появились новые имена, а с рубежа 50-60-х гг. стали формироваться новые тематические на-правления. В связи с разоблачением культа личности Сталина происходило преодоление откровенно «лакировочного» искусства, особенно характерного для 30-40-х годов.
С середины 50-х гг. литература и искусство стали играть в советском обществе такую же просветительскую роль, какую они играли в России XIX - начала XX века. Крайняя идеологическая (и цензурная) зажа-тость общественно-политической мысли способствовала тому, что обсуждение многих волнующих общество вопросов было перенесено в сферу литературы и литературной критики. Наиболее значительным новым явлением стало критическое отображение реалий сталинского времени. Сенсацией стали публикации в начале 60-х гг. произведений А. И. Солженицына («Один день Ивана Денисовича», рассказы) и А. Т. Твардовского («Теркин на том свете»). Вместе с Солженицыным в литературу вошла лагерная тема, а поэма Твардовского (наряду со стихами молодого Е. А. Евтушенко) знаменовала собой начало художественной атаки на культ личности Сталина. В середине 60-х гг. был впервые опубликован написанный еще в довоенное время роман М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» с его не характерной для советской литературы религиозно-мистической символикой. Однако художественная интеллигенция по-прежнему испытывала идеологический диктат со стороны партии. Так, Б. Пастернак, получивший Нобелевскую премию за объявленный антисоветским роман «Доктор Живаго», вынужден был отказаться от нее.
В культурной жизни советского общества поэзия всегда играла большую роль. В 60-х гг. поэты нового поколения - Б. А. Ахмадулина,
A. А. Вознесенский, Е. А. Евтушенко, Р. И. Рождественский - с их гражданственностью и публицистической направленностью лирики стали кумирами читающей публики. Огромным успехом пользовались поэтические вечера в московском Политехническом музее, дворцах спорта, высших учебных заведениях.
В 60-70-х гг. появилась военная проза «нового образца» - книги B. П. Астафьева («Звездопад»), Г. Я. Бакланова («Мертвые сраму не имут»), Ю. В. Бондарева («Горячий снег»), Б. Л. Васильева («А зори здесь тихие...»), К.Д.Воробьева («Убиты под Москвой»), В.Л.Кондратьева («Сашка»). В них воспроизводился автобиографический опыт писателей, прошедших горнило Великой Отечественной, передавалась прочувствованная ими беспощадная жестокость войны, анализировались ее нравственные уроки. Тогда же в советской литературе сформировалось направление так называемой деревенской прозы. Оно было представлено творчеством Ф. А. Абрамова (трилогия «Пряслины»), В. И. Белова («Плотницкие рассказы»), Б. А. Можаева («Мужики и бабы»), В. Г. Распутина («Живи и помни», «Прощание с Матерой»), В. М. Шукшина (рассказы «Сельские жители»). В книгах этих писателей получили отражение трудовое подвижничество в тяжелые военные и послевоенные годы, процессы раскрестьянивания, потери традиционных духовных и нравственных ценностей, сложное приспособление вчерашнего сельского жителя к городской жизни.
В отличие от литературы 30-40-х гг., лучшие произведения прозы второй половины века отличались сложным психологическим рисунком, стремлением писателей проникнуть в сокровенные глубины человеческой души. Таковы, например, «московские» повести Ю. В. Трифонова («Обмен», «Другая жизнь», «Дом на набережной»).
Начиная с 60-х гг. на театральных сценах появились спектакли по остросюжетным пьесам советских драматургов (А. М. Володина, А. И. Гельмана, М. Ф. Шатрова), а классический репертуар в трактовке режиссеров-новаторов приобрел актуальное звучание. Таковы были, например, постановки новых театров «Современник» (режиссеры О. Н. Ефремов, затем Г. Б. Волчек), Театра драмы и комедии на Таганке (Ю. П. Любимов).

Основные тенденции развития постсоветской культуры. Одной из особенностей развития российской культуры рубежа XX-XXI вв. является ее деидеологизированность и плюрализм творческого поиска. В элитарной художественной литературе и изобразительном искусстве постсоветской России на первый план вышли произведения авангардистского направления. К ним, например, относятся книги В. Пелевина, Т. Толстой, Л. Улицкой и других авторов. Авангардизм является преобладающим направлением и в живописи. В современном отечественном театре символикой иррационального начала в человеке проникнуты постановки режиссера Р. Г. Виктюка.
С периода «перестройки» началось преодоление изолированности российской культуры от культурной жизни зарубежных стран. Жители СССР, а в дальнейшем Российской Федерации смогли прочитать книги, увидеть фильмы, недоступные им ранее по идеологическим соображениям. На родину вернулись многие писатели, лишенные гражданства советскими властями. Возникло единое пространство российской культу-ры, объединяющее литераторов, художников, музыкантов, режиссеров и актеров вне зависимости от места их проживания. Так, например, скульпторы Э. И. Неизвестный (надгробный памятник Н. С. Хрущеву, памятник жертвам сталинских репрессий в Воркуте) и М. М. Шемякин (памятник Петру I в Петербурге) живут в США. А скульптуры жившего в Москве В. А. Сидура («Погибшим от насилия» и др.) установлены в городах ФРГ. Режиссеры Н. С. Михалков и А. С. Кончаловский снимают кинофильмы как на родине, так и за рубежом.
Коренная ломка политического и экономического строя привела не только к освобождению культуры от идеологических пут, но и вызвала необходимость приспосабливаться к сокращению, а подчас и к полной ликвидации государственного финансирования. Коммерциализация литературы и искусства привела к распространению произведений, не отличающихся высокими художественными достоинствами. С другой стороны, и в новых условиях лучшие представители культуры обращаются к анализу наиболее острых социальных проблем, ищут пути духовного совершенствования человека. К таким произведениям относятся, в частности, работы кинорежиссеров В. Ю. Абдрашитова («Время танцора»), Н. С. Михалкова («Утомленные солнцем», «Сибирский цирюльник»), В. П. Тодоровского («Страна глухих»), С. А. Соловьева («Нежный возраст»).
Музыкальное искусство. Представители России внесли крупный вклад в мировую музыкальную культуру XX века. Величайшими композиторами, чьи произведения неоднократно исполнялись в концертных залах и оперных театрах многих стран мира, были С. С. Прокофьев (симфонические произведения, опера «Война и мир», балеты «Золушка», «Ромео и Джульетта»), Д. Д. Шостакович (6-я симфония, опера «Леди Макбет Мценского уезда»), А. Г. Шнитке (3-я симфония, Реквием). Мировой известностью пользовались оперные и балетные постановки Большого театра в Москве. На его сцене шли как произведения классического репертуара, так и творения композиторов советского периода - Т. Н. Хренникова, Р. К. Щедрина, А. Я. Эшпая.
В стране работало целое созвездие талантливых музыкантов-исполнителей и оперных певцов, получивших всемирную известность (пианисты Э. Г. Гилельс, С. Т. Рихтер, скрипач Д. Ф. Ойстрах, певцы С. Я. Лемешев, Е. В. Образцова). Некоторые из них не смогли смириться с жестким идеологическим прессингом и вынуждены были покинуть родину (певица Г. П. Вишневская, виолончелист М. Л. Ростропович).
Постоянное давление испытывали и музыканты, игравшие джазовую музыку - их критиковали как последователей «буржуазной» культуры. Тем не менее в Советском Союзе огромную популярность за-воевали джаз-оркестры, которыми руководили певец Л. О. Утесов, дирижер О. Л. Лундстрем, блестящий импровизатор-трубач Э. И. Рознер.
Самым распространенным музыкальным жанром была эстрадная песня. Произведения наиболее талантливых авторов, сумевших преодолеть в своем творчестве сиюминутную конъюнктурность, стали со временем неотъемлемой частью культуры народа. К ним относятся, в частности, «Катюша» М. И. Блантера, «Течет Волга» М. Г. Фрадкина, «Надежда» А. Н. Пахмутовой и многие другие песни.
В 60-х гг. в культурную жизнь советского общества вошла авторская песня, в которой сомкнулись профессиональное и самодеятельное начала. Творчество бардов, выступавших, как правило, в неформаль-ной обстановке, не было подконтрольно учреждениям культуры. В исполнявшихся под гитару песнях Б. Ш. Окуджавы, А. А. Галича, Ю. И. Визбора зазвучали новые мотивы - сугубо личностного, а не трафаретно-официального отношения и к общественной, и к частной жизни. Мощным гражданским пафосом и широким жанровым разнообразием было наполнено творчество В. С. Высоцкого, который соединил в себе таланты поэта, актера и певца.
Еще более глубокое социальное наполнение получила в 70-80-х гг. советская рок-музыка. Ее представители - А. В. Макаревич (группа «Машина времени»), К. Н. Никольский, А. Д. Романов («Воскресение»), Б. Б. Гребенщиков («Аквариум») - сумели перейти от подражания западным музыкантам к самостоятельным произведениям, явившим собой, наряду с песнями бардов, фольклор урбанистической эпохи.
Архитектура. В 20-30-х гг. умы архитекторов занимала идея социалистического преобразования городов. Так, первый план подобного рода - «Новая Москва» - был разработан еще в начале 20-х гг. А. В. Щусевым и В. В. Жолтовским. Создавались проекты новых типов жилья - домов-коммун с обобществленным бытовым обслуживанием, общественных зданий - рабочих клубов и дворцов культуры. Господствующим архитектурным стилем был конструктивизм, предусматривавший функциональную целесообразность планировки, сочетание различных, четко геометрически очерченных форм и деталей, внешнюю простоту, отсутствие украшений. Всемирную известность получили творческие искания советского зодчего К. С. Мельникова (клуб им. И. В. Русакова, собственный дом в Москве).
В середине 30-х гг. был принят Генеральный план реконструкции Москвы (перепланировка центральной части города, прокладка автомагистралей, сооружение метрополитена), аналогичные планы разрабаты-вались и для других крупных городов. При этом свобода творчества архитекторов была ограничена указаниями «вождя народов». Началось строительство помпезных сооружений, отражавших, по его мысли, идею могущества СССР. Внешний облик построек изменился - конструктивизм постепенно вытеснялся «сталинским» неоклассицизмом. Элементы архитектуры классицизма явственно прослеживаются, например, в облике Центрального театра Красной Армии, станций московского метро.
Грандиозное строительство развернулось в послевоенные годы. В старых городах возникали новые жилые районы. Облик Москвы обновился за счет «высоток», построенных в районе Садового кольца, а также нового здания Университета на Ленинских (Воробьевых) горах. С середины 50-х гг. главным направлением жилого строительства стало массовое панельное домостроение. Городские новостройки, избавившись от «архитектурных излишеств», приобрели унылый однообразный вид. В 60-70-х гг. в республиканских и областных центрах появились новые административные здания, среди которых своей грандиозностью выделялись обкомы КПСС. На территории Московского Кремля был построен Дворец съездов, архитектурные мотивы которого звучат диссонансом на фоне исторически сложившейся застройки.
Большие возможности для творческой работы архитекторов открылись в последнее десятилетие XX века. Частный капитал наравне с государством стал выступать заказчиком при строительстве. Разрабатывая проекты зданий гостиниц, банков, торговых комплексов, спортивных сооружений, российские архитекторы творчески интерпретируют наследие классицизма, модерна, конструктивизма. Вновь вошло в практику строительство особняков и коттеджей, многие из которых сооружаются по индивидуальным проектам.

В советской культуре наблюдались две противоположные тенденции: искусства политизированного, лакирующего действительность, и искусства, формально социалистического, но, по существу, критически отражающего действительность (в силу сознательной позиции художника или таланта, преодолевающего цензурные препоны). Именно последнее направление (наряду с лучшими произведениями, созданными в эмиграции) дало образцы, вошедшие в золотой фонд мировой культуры.

О.В. Волобуев "Россия и мир".

РОССИЙСКОЕ ФИЛОСОФСКОЕ ОБЩЕСТВО

СЕКЦИЯ «ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ ТВОРЧЕСТВА»

РАЗВИТИЕ НАУКИ

И ТВОРЧЕСТВО

Монография

Москва 2002

Развитие науки и творчество . Монография. Под ред. А.Н. Лощилина, Н.П. Французовой. М.: РФО РАН, 2002.

Под общей редакцией

Доктора философских наук, профессора А.Н. Лощилина,

Доктора философских наук, профессора Н.П. Французовой

Коллективная монография «Развитие науки и творчество» является четвертой коллективной работой, которая посвящена систематическому обобщению, изложению идей и опыта работы членов секции «Теория и методология творчества» при Президиуме Российского Философского общества. Если первая монография «Философия творчества» была посвящена теоретическим и методологическим проблемам творчества, вторая и третья «Творчество и развитие культуры», «Творчество в пространстве и времени культуры» – анализу роли творчества в развитии культуры, то в данной монографии рассматриваются методологические проблемы развития науки и научного творчества.

Работа может быть полезной для исследователей креативной проблематики, для интересующихся проблемами творчества, для студентов и аспирантов, а также для подготовки курсов и спецкурсов по философии культуры, философии творчества.

Рецензенты:

Доктор философских наук, профессор В.А. Титов,

Доктор философских наук, профессор В.А. Васильев

к.ф.н. Алешня С.В. , к.ф.н., доц. Гришунин С.И.(1.3.), д.ф.н., проф. Игнатьев В.А.(1.8.), к.ф.н., доц. Катаева О.В.(2.11.), к.ф.н., доц. Кононова Л.И.(2.9.), Капитонова Т.А.(1.9.), Королева С.А.(2.4.), д.ф.н., проф. Лощилин А.Н.(2.9.), Лощилина М.А.(2.6., 2.7., 2.8., 2.9.), д.ф.н., Любимова Т.Б.(2.5.), к.ф. - м. н., доц. Михайлова Е.М.(1.5.), к.ф.н. Маркелов В.Е., к.ф.н., проф. Метленков Н.Ф.1.6.), к.ф.н., доц. Недзвецкая Э.А., Светлов С.В.(1.7.), д.ф.н., проф. Суркова Л.В.(2.1.), Тихомирова Е.А.(2.9.), д.ф.н., проф. Французова Н.П.(1.1.), к.ф.н., доц. Челышев П.В.(1.4.), д.ф.н., проф. Яковлев В.А.(1.2.), д.ф.н., проф. Яценко Л.В.(2.2.).

Ó Российская академия наук,

Российское Философское общество,

Секция «Теория и методология творчества»

ПРЕДИСЛОВИЕ

В настоящую коллективную монографию «Развитие науки и творчество», продолжена работа по обобщению опыта предыдущих исследований членов секции «Теория и методология творчества». Руководством секции ставилась задача подвести некоторые итоги научных исследований, которые осуществлялись членами секции в 80-90 годы ХХ столетия и начале ХХI века по проблемам развития науки и научного творчества, с целью обобщить опыт и сформулировать основные задачи дальнейших исследований в рамках секции «Теория и методология творчества» при Президиуме Российского Философского общества на ближайшие годы.

Данная коллективная монография является продолжение той работы, которая была выполнена в предыдущих коллективных монографиях: «Философия творчества». М., 2002., «Творчество и развитие культуры». М., 2002., «Творчество в пространстве и времени культуры». М., 2002. Если первые три монографии были посвящены философским проблемам творчества, роли творчества в развитии культуры, то настоящая работа посвящена проблемам развития науки, научного творчества, методологическим проблемам творческой деятельности.

В ХХ веке, особенно во второй ее половине, проводились глубокие исследования по проблемам научного творчества. Это связано, с одной стороны, с бурным развитием науки, а также в связи с фундаментальными работами К. Поппера, Т. Куна, П. Фейерабенда, Л.А. Микешиной, А.Т. Шумилина, И.С. Ладенко, Н.П. Французовой, М.С. Кагана, Я.А. Пономарева, Б.Я. Пахомова, С.Н. Семенова и многих других зарубежных и отечественных исследователей развития науки и научного творчества. Фундаментальные работы по проблемам развития науки позволили во многом по-новому рассматривать процесс и сущность деятельности ученых, как научного сообщества, эволюционные и революционные изменения в развитии науки, роль парадигмального видения мира, становление научной картины мира, роли коллективного начала в развитии науки и многие другие аспекты. Но в то же время остались в стороне от всестороннего рассмотрения множество факторов внутренней и внешней детерминации научного творчества, сущность и роль творческих задатков и творческих способностей, путей их формирования и развития. Нет никакого сомнения в том, что развитие науки осуществляется научным сообществом. Но всякое научное сообщество состоит из научных коллективов, конкретных людей с определенными способностями, потребностями и интересами. И, как отмечал Альтшуллер, даже если тысяча землекопов копает одну канаву, то каждый копает ее по-своему. В этой связи возникает задача исследования сущности и специфики не только коллективного, но и индивидуального творчества.

Члены редколлегии были далеки от предвзятости в оценке тех или иных идей, теоретических положений, которые нашли отражение в отдельных разделах настоящей коллективной монографии, хотя по некоторым вопросам точки зрения авторов во многом не совпадают.

Данная коллективная монография не претендует на всесторонний и исчерпывающий ответ на все проблемы науки, да это невозможно сделать в принципе. Авторы попытались раскрыть лишь те аспекты поставленной задачи, которые в настоящее время наиболее актуальны. Мы надеемся продолжить начатую работу в дальнейшем.

ТВОРЧЕСТВО И РАЗВИТИЕ НАУКИ.

Продумывание идеи культуры, выявление содержащихся в ней смыслов с неизбежностью приводит к идее творчества. Идея творчества в общем-то гораз­до древнее идеи культуры. Тысячелетиями творчество осмыслялось человеком таким образом, что оно ничего общего не имело с тем, что впоследствии станет мыслью о культуре. Дело здесь в том, что идея культуры неотрывна от человека. Она возникает по-настоящему только тогда, когда человек начинает мыслить все существующее через призму собственных преобразовательных усилий по отно­шению к природе. Идея же творчества, начиная с первобытной эпохи и вплоть до Возрождения, соотносилась исключительно со сверхчеловеческими существами, с богами (Богом). Человек, выступавший с творческими претензиями, тем самым брал на себя функции божества. Маг мог выступать как существо, господствую­щее над природными стихиями, подчиняющее их в собственных целях. Но имен­но поэтому он нарушал меру человеческого, его деятельность не была законной, маг стремился войти в сферу сверхчеловеческой реальности, он был соперником богов, если можно так выразиться - богом-самозванцем. Когда в новоевропейс­кую (ренессансную и послеренессансную) эпоху идея творчества соединяется с человеком, когда он начинает воспринимать себя творцом, только тогда и возни­кает в своей основе идея культуры. В первоначальном смысле.идея культуры - это идея человекобожия, человеческого самообожествления. И совсем не слу­чайно, что в эпоху Возрождения ей неразрывно сопутствует представление о бо­жественном достоинстве человека. Прежде чем вытеснить, сделать неактуаль­ными всякие представления о Боге, человек помыслил себя если и не прямо Бо­гом, то в Его роли.

Утверждение о том, что идея творчества очень древняя, следует понимать в ограниченном смысле. Это так и не совсем так. Если все свести к самой общей и простой схеме, то тысячелетиями в сознании и подсознании человека господ­ствовали два типа представлений о творчестве. Оба они равно неадекватны, од­новременно и раскрывают нечто существенное в творческом акте и в не меньшей степени затемняют его.

Первое из них, так или иначе, отождествляет творчество с порождающим началом. Во-первых, сотворить - значит родить. Роды лежат в основе всего су­щего. Рожают не только матери своих детей, животные - детенышей. Весь мир есть огромное космическое тело и все в нем возникающее, так или иначе, рожде­но материнским началом. Во-вторых, творчество мыслилось как зачатие. Вроде бы различие здесь не существенно, нам представляется естественным: чтобы родить, нужно предварительно зачать. Но архаическое первобытное сознание не отождествляло напрямую зачатие и роды. Не только рождение, но и зарождение всецело относилось к материнскому началу, перенесение акцента на зачатие выд­вигало на первый план мужское начало, связанное с активностью, а не с чистой спонтанностью.

Особо нужно отметить, что во многих мифологиях тема творчества связана с образом смерти, распада, расчленения некоторой первоначальной целостности бытия. Скажем, для германцев, индийцев, египтян и т.д. мир-космос творится в процессе убийства и разделения на части предшествовавшего миру первосуще-ства.

Все перечисленные модификации идеи творчества объединяет главное: они носят натуралистический характер, творчество в них является естественно-при­родным процессом.

Второй тип представления о творчестве исходит из уподобления творче­ства производящей активности человека, хотя его субъектами и являются боже­ства. Очень распространена аналогия с ремесленным производством: акт твор­чества предполагает разум, замысел, искусность. Это уже сверхприродный про­цесс. Человек уподобляет творчество не тому, что ниже его, а тому, что вровень ему как человеку. Может показаться, что представление о творчестве как произ­водящей активности более адекватно, чем другие. Ведь в нем выражен момент разумности, последовательности действий, целеполагания. Существеннее, од­нако, то, что оба типа представлений о творчестве объединяет главное. И в од­ном и в другом случае новое (а творчество всегда несет в себе новизну и уникаль­ность) как бы заранее присутствует. Или нечто эмбриональное выявляет себя во всей полноте - первый тип представлений, или продукт творчества сводится к комбинаторике заранее существующего (замысел в голове творца, его умение, материал преобразовательной активности) - второй тип представлений.

Как видим, изначальные мифологические образы творчества самого суще­ственного в нем и не схватывают. Они не отвечают на главные вопросы: откуда берется сотворенное, в чем состоит создание ранее не бывшего, как происходит процесс перехода от небытия к существованию? Не найден ответ на эти вопросы и за пределами мифологических представлений - ни философией, ни научным знанием. Культурология не является здесь исключением.

И дело не в несовершенстве философского или научного знания. Нужно отдавать себе отчет в том, что тема и образ творчества, будучи исконно связан­ными с миром божественным, тем самым мыслились и представлялись как нечто сверхъ-естественное. В любой религии Бог или боги непостижимы в силу того, что между божественной и человеческой реальностью существует пропасть. Со­ответственно непостижимо и творчество как атрибут божества. Ведь творчество и творение - это обращенность Бога к миру, имеющая своим результатом возник­новение наряду со свёрхъестёствённо-бЬжественной реальностью и реальности естественно-природной. Результат возникновения человеку дан, концы процесса у него перед глазами и в руках, а вот начала, истоки теряются в недостижимой высоте божественного мира. Достигнуть их человек может только став Богом. Если же у человека нет претензий на самообожествление, для него всегда будет со­храняться представление о непостижимости творчества. Таково оно, в частности, в христианстве.

Христианский взгляд на творчество - это понимание его как творения. Бог творит мир из ничего, из чистого абсолютного ничто. Стоит христианству сделать уступку и хоть как-то допустить, что Бог творит из Самого Себя (скажем, из вечно присутствующих в нем идей) или из некоего подобия первоматериала, какой-то реальности, существующей помимо Бога, и самые основания христианского ве­роучения будут поколеблены. Наряду с тринитарным вопросом (триединством Бога) с проблемой богочеловеческой природы Христа идея творения из ничто - основа основ христианства. В Символе Веры рождение и творение разведены. Бог порождает только Бога. Он - Его Сын. Люди же по природе тварны, рожда­ются они в Боге по благодати.

Но если понять и сколько-нибудь отчетливо помыслить_идею творения из
ничто нё1*6зможи6",;,то можно приблизиться, ощутить какими-то мгновениями ее
присутствие. И jjin^o.^ceu^qHaji^BrvicKaej^^JuQSb - првдёдЗ§л^веческого.
Можно сказа"ть~так: щея_т<^нешъ^&^ше\^шшшне\л^гпуб\лне тождественна*
идее_т^05ения_из^ hj^o,;^^ jjja4i^4Tq_o^^ ее недо-

ступность вовсе не завораживала и не парализовала ум и волю христианина. Идея творения так невероятно богата и неисчерпаема своими следствиями, она открывает.такие горизонты перед человеком, так пронизывает мир жизнью и смыс­лом, что более чем достаточно исходить из нее, а не вперять в нее обезумевший от бессильного напряжения взор.

В основе человеческого творчества лежат те же акты опредмечивания (воп­лощения) и рд£прйдмечивания (развоплощения). В равной мере, хотяТГйа свой лад, оба они являются творческими, хотя на обыденном уровне мы привычно называем творчеством прежде всего или даже исключительно акт опредмечива­ния. Когда человеческая уникальность внутреннего мира становится внешним бытием, новой, доселе не бывшей предметной реальностью произведения искус­ства или философского текста, творчество в этом случае есть не что иное, как изменение способа индивидуально-личностного бытия. Из подвижно-текучего мира образов, представлений, идей оно переходит в застывшую форму, отделенную от I личности. Творче^в^_т^1^с^]^ы^о^начает не тол^ко_п^р^^од,_ох_шУ1Веннего со-стояния^о^нешнее, но и прояснение, упорядочение, гармонизацию того, что было \ внутренним миро^_тв£рцак_Для идеи культуры очеТн"|Гв1ажЖ^^ ^человеку"какТтв^щуу~в потенции. Идея культуры не знает непреложного разделе­ния людей по принципу "принадлежности или непринадлежности к культуре. Qj-1 сюда и всеобщность творческой природы человека. Одна из неразрешимых про­блем культурологии состоит в том, что творческая природа человека в огромном большинстве случаев не актуализируется. Потенциальные творцы не выявляют своего уникального внутреннего мира, он не становится произведением, остава­ясь душевным состоянием, аморфным и непроясненным. Вероятно, наиболее впечатляющим свидетельством творческой природы человека являются снови­дения. У очень многих людей они представляют собой царство гармонии, звуков, красок, линий. Их отличие от гениальных произведений в одном. Эти сны не ста-

овятся предметной реальностью, оставаясь принадлежностью внутренней, ду­шевной жизни человека.

Творчество как опредмеяетвание можно обозначить как продуктивное^ На­ряду с ним, хотя это и мМее очевидно, существует еще и творчество как самосо­зидание. В основе его лежит распредмечивание (развоЬпощенп^гВшт&^ас^- v предтяечивания (например, чтение книги) человек делает свеим внутренним дос­тоянием предварительно опредмеченныи в тексте внутренний мир другого чело­века. В результате он в буквальшм-смыслв-таодит. Только в отличие от продук-тивного^гО"тв"ор^"ество^нагГравлено_не_вовне, а внутрь_С£мрго человека, он творит.хамо1О.с^бя. Ведь та же прочитанная книТаГесли она действительно прочитана, нечто изменяет во внутреннем мире человека, происходит сдвиг в его мировоз­зрении, оказываются затронутыми ранее не прозвучавшие душевные струны и т.д.

Наряду с двумя упомянутыми видами творчества, продуктивными и само­созиданием, творческий момент несет еще и общение (коммуникацию). В процес­се общения люди ^о1д^юТтгперпесоздаютее1я"И-тех г -С кем общаются. Общение включает в себя моменты опредмечивания и распредмечивания стой только осо­бенностью, что они непрерывно переходят одно в другое. Так, в разговоре как разновидности общения сказанное слово (опредмечивание) непосредственно ста­новится состоянием того, к кому оно обращено, т.е. распредмечивается, стано­вясь внутренним миром собеседника.

Общение не только может быть и является творчеством, но и оказывает, о"tpfit/iftdes; ^ йёйцЙайышхе бще влияния ffa ■■"другаУцшдьг jnnjv4(*bxfta_Qfipa щение к историко-культурному материалу свидетельствует о том, что прбд-учсшвнае твор-, чество слишком часто образует лишь верхушку айсберга, подводная часть кото­рого - творчество каккоммуникацияГ Наглядным свидетельством сказанного слу­жит устойчивая особенность продуктивно-творческой деятельности. Творческие прорывы на протяжении столетий и даже тысячелетий осуществлялись через деятельность культурных общностей, немыслимых без непрерывного общения, ^ кружков, canojbLOB, союзов, братств и т.п. Платоновская и флорентийская Ака­демии, Йенский кружок романтиков, объединение "Мир искусства" - во всех этих небольших, более или менее замкнутых общностях происходило приблизитель­но одно и то же. Предварительно проговаривалось, прояснялось, высвечивалось то, что потом становилось продуктом деятельности творца-одиночки. Конечно, он не просто записывал, запоминал, но во всяком случае в нем в процессе общения нечто решающей степени важности стимулировалось и инициировалось. То, что вне общности так и осталось бы душевной темнотой, чем-то не оформившимся в акте выявления и выражения. Поэтому очень часто индивидуальный творец вов­се не является самодовлеющим и самозамкнутым субъектом творчества. Скорее он оформитель, довершитель, интерпретатор того, что возникало совместно в процессе коммуникации.

Для понимания существа творчества очень важно учитывать, что оно не только совпадает с культурой, образует ее ядро, но возможны и реально имеют место противоречия между творчеЪтБЬТГйПкультурой. Для их уяснения еще раз обратимся к идее культуры.

До сих пор говоря о культуре в ее отделенности от природы, о культуре как единстве опредмечивания и распредмечивания, мы оставляли в стороне тот момент, что существование культуры предполагает гармоническое устроение чело­века. Будучи субъектом культуры, в своих преобразовательных усилиях человек творит "вторую природу" (свою собственную и внешнюю, его окружающую) как некоторую высшую, по сравнению с чисто природной, гармонию. Ведь идея куль­туры тогда только и возникает, когда человек ощущает себя не просто творцом, но и существом, способным в процессе творчества создать мир более возвышенный и прекрасный по сравнению с тем, который застает.

Именно по пункту гармонии возможны самые острые противоречия между творчеством" и культурой.Так ил и~й"наче, в течение послед нйЗГдвух столетий иде-ал творчества и творца сводился к созданию абсолютно совершенного произве-

дения,Тиедё^р^71^ы1Ж словами, к воплощению в продукте творчества высшей истины, добра и красШьТГТДц^л_ку_льтуры - это саммчеловек как в его предмет­ном воплощении, jajLy в деятельностном измерении. С точки зрения культуры человек не можетбыть всецело подчиненным тому, что он творит, что опредмечи­вает в продукте. Какие бы великие произведения ни создавались, они создаются для человека и вне его не имеют никакого смысла. Более того, они должны спо­собствовать его гармоническому и всестороннему развитию - таково требование культуры по отношению к творчеству, таков культурный идеал. Другой вопрос, в какой мере он достижим для творчески продуктивной личности. Далеко не во всем, не всегда и не у всех. Обратимся к свидетельствам самих творцов. Оба они не только крупнейшие писатели XX в., но и люди, размышлявшие над проблемой творчества.

Первая характеристика творчества принадлежит В. Набокову. "Я не раз за­мечал, - пишет В. Набоков в своем автобиографическом романе "Другие бере­га", - что стоит мне подарить вымышленному герою живую мелочь из своего детства, и она начинает тускнеть и стираться в моей памяти. Благополучно пере­несенные в рассказ целые дома рассыпаются в душе совершенно беззвучно, как при взрыве в немом кинематографе" 1 . Попробуем перевести чеканную прозу На­бокова на язык культурологии. "Подарить вымышленному герою живую мелочь из своего детства" - ведь это и есть опредметить, объективировать свой внутрен­ний мир в его уникально-личностном, интимном аспекте. "Целые дома рассыпа­ются в душе". Не идет ли речь о том, что опредмеченное перестает быть моим внутренним миром? Он истощается и оскудевает. В душе возникают провалы не­бытия. Где уж тут гармоническое и всестороннее развитие творца в процессе и результате творчества? Его нет. Есть бытие культуры для другого, для читателя. У него несомненно произойдет акт распредмечивания, созданного большим рус­ским писателем.

Второе свидетельство о творчестве в его соотнесенности с культурой со­держится в письме Т. Манна к исследовательнице его творчества: "Не без жеста стыдливого отрицания замечаю я порой, например, что на основании моих книг меня считают прямо-таки универсальным умом, человеком энциклопедических знаний. Трагическая иллюзия. На самом деле я для писателя... всемирно извест­ного невероятно необразован. В школе я не обучался ничему, кроме как чтению и письму, маленькой таблице умножения и немного латыни. Все остальное я отвер-гал с тупым упорством и считался закоренелым лентяем - преждевременно; ибо позднее я проявлял отличное прилежание, когда требовалось подвести научную базу под какие-либо поэтические произведения, т.е. набраться положительных знаний, чтобы их литературно обыграть... Так я поочередно был образованным медиком и биологом, хорошо подкованным востоковедом, египтологом, мифоло­гом и историком религии, специалистом по средневековой культуре и поэзии и т.п. Плохо, однако, что как только произведение, ради которого я шел на такие науч­ные расходы, закончено и отставлено, я с невероятной быстротой забываю все выученное на этот случай и с пустой головою пребываю в жалком сознании пол­ного своего невежества, так что можно представить себе горький смех, каким от­вечает на эти дифирамбы моя совесть" 1 . Учтем, что в письме Т. Манна есть изве­стная доля самоиронии и преувеличения. К тому же, что он преувеличивает, нуж­но отнестись со всей серьезностью.

Прежде всего обращает на себя внимание наличие у немецкого писателя мотива, сходного с Набоковым: творчество-опредмечивание опустошает худож­ника, когда после создания произведения он "с невероятной быстротой забывает все выученное" и "остается в жалком сознании полного своего невежества". Есть у Манна и дополнительные акценты. Так, у него отчетливо звучит мотив несов­местимости творчества с универсализмом, т.е. всесторонним развитием личнос­ти. И другой мотив: человек прикован к своему творчеству, творчество владеет им, а не он творчеством. Человек подчинен некой вне его пребывающей силе. А это уже несовместимо с таким важным для идеи культуры идеалом самонаправ­ленности и высшей ценности личности. Творческим актом этот идеал колеблется и подрывается. Если задаться самым простым вопросом, что предпочтительнее - "все свое носить с собой", ощущать в себе присутствие тех знаний, идей, обра­зов, которые приобретены образованием, или каждый раз забывать их, отдавая воплощенному в произведении, -то с позиций культуры одинаково важно и то и другое: и внутреннее богатство личности, и ее реализация в творческом продук­те. У Т. Манна выражен другой опыт, опыт забвения, а значит, умирания души, потому что жизнь личности состоит равным образом в сиюминутных, здесь и те­перь длящихся впечатлениях и в способности помнить и вспоминать.

Как уже отмечалось, противоречие между продуктивным творчеством и куль­турой относительно недавнего происхождения. Особо остро оно дает о себе знать в XX в. Его можно отнести к одному из симптомов кризиса культуры. Но были эпохи, которые этого кризиса не знали. В частности и потому, что продуктивное творчество-опредмечивание было более уравновешено творчеством-самосози­данием и творчеством-общением. Сам творец не сводил свою жизнь к все подав­ляющей цели воплощения своего внутреннего мира, а стремился жить целостно и разносторонне. Более того, нередко творчество-самосозидание или, как говори­ли еще в прошлом веке, "самосовершенствование" ценилось не менее, если не более высоко, чем продуктивность.