Во Франции поступила в продажу биография известной тележурналистки Анн Синклер - супруги бывшего главы Международного валютного фонда Доминика Стросс-Кана, который замешен в череде сексуальных скандалов по обе стороны Атлантики.
Авторы книги, журналисты Ален Эртог и Марк Трушо, приподнимают завесу над альковными тайнами семейной жизни супругов. Они также пытаются дать ответ на вопрос: как могла 63-летняя Анн Синклер на протяжении долгих лет замужества терпеть бесконечные измены супруга, амурные эскапады которого были притчей во языцех всего Парижа?
«Мы, ее друзья, конечно, были в курсе похождений Доминика, но Анн ничего не подозревала, - утверждает на страницах книги философ Элизабет Бадинтер. - Сегодня она смирилась, стала покорной, но лет 25 назад она была совершенно другой женщиной».
Действительно четверть века назад Анн Синклер была самой яркой тележурналистской звездой. Когда, повздорив с дирекцией, она ушла с ведущего телеканала ТФ 1, то добилась, чтобы ей выплатили выходное пособие в €1,8 млн.
Внучка богатейшего коллекционера Поля Розенберга, друга Пикассо, она влюбилась в Стросс-Кана, молодого политика-социалиста, которому пророчили блистательное будущее. Анн и Доминик бросили свои семьи и связали себя брачными узами.
Получив портфель министра финансов, Стросс-Кан играл одну из центральных ролей в правительстве социалистов. В дальнейшем он согласился на предложение своего правого соперника президента Николя Саркози возглавить МВФ. Говорят, что этого захотела Анн. Семейная идиллия продолжалась недолго. Именно в МВФ разразился крупный сексуальный скандал, когда стало известно о связи Стросс-Кана с венгерской сотрудницей Пироской Надь. Тогда ему удалось выйти сухим из воды. У Анн же началась затяжная депрессия.
Сегодня мадам Синклер признает, что и сама не была образцом добродетели. Журналистка вспоминает о своих «мимолетных» романах с тогдашним главой Европейского банка реконструкции и развития Жаком Аттали, с бывшим премьер-министром Лораном Фабиусом. Она намекает и на другие свои увлечения, после которых наступило охлаждение в их отношениях с Домиником. Бывший директор газеты «Монд» Жан-Мари Коломбани сравнивает Анн с Дианой-охотницей, называет ее «бесстрашной обольстительницей».
Наделенная непомерным честолюбием, Анн, однако, не хотела, чтобы ее муж уходил из МВФ и пускался в президентскую гонку во Франции. По всей видимости, опасалась появления компромата. Влиятельная женщина, которая была на дружеской ноге с сильными мира сего, прекрасно знала: в борьбе за политический олимп идут в ход любые средства.
Анн всю жизнь остается борцом, отмечают биографы. Попадая в безвыходную ситуацию, она следовала совету своей бабушки: «Надо стиснуть зубы и сжать кулаки. И если понадобится, пускать в ход и то, и другое». «Мы не отдаем себе отчета в наших возможностях, в том, что мы способны вынести, - заявила Анн. - Мы выжили после землетрясения. Больше нам нечего бояться». Если бы не Анн, уверены авторы биографии, еще неизвестно, чем закончилась бы история с горничной в нью-йоркском отеле «Софитель».
Анна Синклер , супруга известного французского политика, экс-главы Международного валютного фонда Доминика Стросса-Кана , не согласна с мнением тех, кто считает что она должна уйти от мужа. 63-летняя тележурналистка неоднократно подвергалась острой критике за то, что не порвала отношения со Строссом-Каном , оказавшимся в мае прошлого года в центре скандала на сексуальной почве.
Напомним, что в прошлом году Доминика Стросса-Кана обвинили в попытке изнасилования горничной нью-йоркского отеля. После этого еще несколько женщин подали иски против бывшего главы МВФ и кандидата в президенты Франции от Социалистической партии. Истицы обвинили политика в сексуальных домогательствах.
В недавнем интервью журналу Elle Синклер заявила, что не видит смысла в том, чтобы уходить от мужа: «Я не святоша и не жертва. Я — свободная женщина. Никто не имеет права вмешиваться в нашу личную жизнь и уж тем более — осуждать. Все, что касается семьи, мы сами решим с мужем» .
Узнав о том, что мужу инкриминируют попытку изнасилования, Синклер заявила, что не верит ни одному слову обвинения и абсолютно убеждена в невиновности мужа.
Многие в Париже полагают, что такая непоколебимая верность мужу сводит на нет шансы Синклер стать главным редактором французской версии новостного издания Huffington Post. По мнению критиков, претендовать на такой пост может только беспристрастный человек, умеющий дать здравую оценку происходящему.
Синклер сравнила ситуацию, в которую попал ее муж, с политическим скандалом вековой давности, вызванным обвинением в шпионаже и осуждением офицера французского генштаба еврея Альфреда Дрейфуса , признанного впоследствии невинной жертвой антисемитского заговора.
«Отныне Синклер нельзя назвать беспристрастным журналистом, — утверждается в редакционной статье Le Monde. — Сравнив дело своего мужа с делом Дрейфуса , она показала, что является заинтересованной стороной» .
Анна Синклер родилась в Нью-Йорке, она приходится внучкой известному коллекционеру и торговцу предметами искусства Полу Розенбергу . Еще совсем недавно она рассчитывала стать преемницей Карлы Бруни-Саркози в «должности» первой леди Франции. Надежды Анны рухнули, когда в мае прошлого года 32-летняя Нафиссату Диалло, горничная одного из нью-йоркских отелей, заявила, что Доминик Стросс-Кан ее изнасиловал. Вскоре после этого экс-главу МВФ обвинила в сексуальных домогательствах 32-летняя французская журналистка Тристан Банон. По ее словам, Стросс-Кан пытался изнасиловать ее в 2002 году.
По делу Диалло Стросс-Кан был оправдан, однако информация о других сексуальных скандалах с его участием появляется чуть ли не ежедневно. Сразу несколько проституток свидетельствуют об участии политика в оргиях. Стросс-Кан , в свою очередь, не отрицает связей на стороне, но утверждает, что услугами проституток никогда не пользовался.
Анна Синклер поддерживает мужа не только морально, но и материально: именно она оплачивала все его судебные расходы.
Материал подготовила Соня Бакулина
Супруга Стросс-Кана: “Я не страдаю от репутации женолюба, которой пользуется мой муж. Я даже горжусь этим”
Чтобы вытащить мужа из тюрьмы, она заплатила миллион долларов. Когда суду этого показалось мало, она внесла дополнительный залог в размере пяти миллионов. На время судебного процесса и подготовки к нему она сняла мужу квартиру в фешенебельном районе Нью-Йорка за 50 тысяч в месяц. Чтобы никто даже пальцем не посмел тронуть ее супруга, она наняла ему двухметровых телохранителей за $200 тысяч. О самом деле она говорит так: “Я ни на одну секунду не верю обвинениям в сексуальном насилии, предъявляемом моему мужу”. Кто эта щедрая, верная и верящая женщина? Как вы, наверное, уже догадались, речь идет о супруге бывшего главы Международного валютного фонда Доминика Стросс-Кана (для краткости — ДСК).
Идеальную жену (без намека на Оскара Уайльда) зовут Энн Синклер. Она была более богатой и более знаменитой, чем ДСК, когда в ноябре 1991 года вышла замуж за него. Ее каштановые волосы и синие глаза доминировали на телеэкране в самом популярном французском ток-шоу “7/7”. В течение нескольких лет Синклер взяла интервью у пятисот знаменитостей. Среди них были президенты Миттеран, Горбачев, Клинтон, а также Хиллари Клинтон, Ив Монтан, Мадонна и многие другие сильные и популярные мира сего. Каждое воскресенье более двенадцати миллионов французов усаживались перед телеэкранами, чтобы смотреть ее шоу.
Брак с ДСК, по общему мнению, был браком по любви. До этого ДСК был дважды женат и имел четырех детей. Энн была замужем один раз и имела двух детей. Люди, имеющие за спиной такие таборы, соединяются узами Гименея лишь по велению стрел Купидона.
Энн Синклер родилась в Нью-Йорке, куда ее семья эмигрировала из Франции, спасаясь от нацистов. Фамилию Синклер Энн взяла по кодовому имени своего отца, участвовавшего во французском Сопротивлении. Бракосочетание Энн и ДСК состоялось в парижской ратуше в зале с бюстом Марианны — символа Франции, ее свободы и республиканизма. Моделью скульптору послужила… Энн Синклер! Вот почему ее лицо мелькало не только на телеэкранах страны, но и во всех городских ратушах Франции.
Они встретились впервые в 1989 году. Она в качестве интервьюера, он в качестве интервьюируемого. “Она была покорена его интеллектом и шармом”, — пишет автор биографии ДСК Мишель Тобмен. Когда в 1997 году ДСК стал министром финансов Франции, Энн после 13 лет работы на телевидении сошла с экрана, чтобы избежать “конфликта интересов”. Однако она продолжала оставаться заместителем директора канала ТF-1 и гендиректором его интернет-филиала. Подытоживая свой 13-летний опыт общения с политиками и политиканами, Энн говорила: “После этого власть уже не гипнотизирует тебя”. Но вот ДСК гипнотизировал. Она была той самой “шерше ля фам” за спиной, которая питала его политические амбиции. А ее огромное состояние, доставшееся ей в наследство от деда — знаменитого арт-дилера Поля Розенберга, — подпитывало их и делала сладкой жизнь супругов. У них были две “экстраординарные”, по определению “Нью-Йорк таймс”, квартиры в Париже, дом в Вашингтоне стоимостью в четыре миллиона долларов и вилла в Марракеше.
Но все эти квартиры, дома и виллы были лишь временными местами жилья, ибо главной целью амбициозной четы был Елисейский дворец — резиденция президентов Франции. Энн щедро оплачивала политических советников, пресс-агентов, интернетовские сайты, готовя победу мужа на предстоящих президентских выборах. Ею двигали не только любовь и честолюбие, но и принципы. Как писала парижская газета “Монд”, “Синклер всегда пыталась доказать, что после 75 лет, отделяющих нас от Леона Блюма, французы способны избрать главой Франции еврея. В ее глазах это было бы мощной местью истории”. Но ее многолетний друг Алан Дюамель говорит, что Энн “очень боялась” президентской кампании, ибо она потребовала бы от нее слома уклада жизни. А сам ДСК рассматривал свою религию не как вопрос принципа, а как практическую составную избирательной борьбы. ДСК полушутливо-полусерьезно говорил о своих трех препятствиях на пути к Елисейскому дворцу: “Я богат, я еврей и я люблю женщин”. Коротко и ясно!
ДСК и Энн однолетки. Им обоим по 62 года. Настоящие имя и фамилия Энн Синклер Энн-Элиз Швартц. Ее отец Иосиф-Роберт Швартц официально взял свою военную кличку Синклер уже как легальную фамилию в 1949 году. Мать Энн — Мишелин-Нанетт Розенберг, дочь арт-дилера, позировала самому Пабло Пикассо, который называл ее ласково Мишу. Розенберг, который поддерживал Пикассо с самого начала его карьеры, оставил своим наследникам коллекцию картин великих мастеров кисти, ценность которых выражается в сотнях миллионов долларов. (Для примера: в 2007 году они продали картину Матисса на аукционе “Кристис” за 33,6 миллиона долларов.) Госпожа Синклер — член совета директоров музея Пикассо в Париже и пишет сейчас книгу о своем знаменитом дяде-коллекционере. За ее плечами Институт политических исследований и Парижский университет. Свою журналистскую карьеру она начала на радиостанции “Европа-1”.
Знаменитый летописец холокоста Элайя Вайзель дружил с Энн и ее первым мужем, венгерским журналистом Иваном Леван, которого мать привезла во Францию еще ребенком. Мать депортировали, а затем убили нацисты. Ивана спрятали друзья семьи — французы. Своего первенца Энн и Иван назвали Элайя в честь Вайзеля. По словам Вайзеля, “Энн очаровательна, умна и знаменита в лучшем смысле этого слова. Она как комбинация Чарли Роуза и Барбары Уолтерс”. (Знаменитые ведущие ток-шоу на американском ТВ. Роуз — серьезный, Уолтерс — светская. — М.С. )
Но даже такая “комбинация” была не подготовлена к тому, что произошло с ДСК в Нью-Йорке. Энн находилась в Париже, где ожидала рождения своего первого внука. Как писал журнал “Пари-Матч”, ДСК позвонил ей в 11 часов вечера, или в 5 вечера по нью-йоркскому времени, как только полицейские сняли его с рейса “Эр Франс” Нью-Йорк — Париж. Она смертельно побледнела, когда ДСК сказал ей, что “проблема приняла серьезный характер”.
С тех пор жизнь Энн, пишут газеты, “превратилась в сущий ад”. Сделав заявление о поддержке мужа, она тут же вылетела в Нью-Йорк. Там она развернула бурную деятельность, чтобы вытащить мужа под залог из тюрьмы на Рикерс-Айленд. С помощью миллионов дедушки ей это удалось. Но с огромным трудом. Скорее, правда, не вытащить, а пристроить. Вчерашний сильный мира сего стал парией. Когда Энн попыталась найти квартиру для ДСК в одном из люксовых зданий нью-йоркского Верхнего Ист-Сайда, где ежемесячная аренда зашкаливала аж за 15 тысяч долларов, ей показали от ворот поворот. Владельцы здания не захотели пригреть преступника, не захотели, чтобы их сакральную недвижимость пачкала журналистская мошкара, а у ее подъезда стояли бы полицейские автомашины. Жители этого здания, именуемого “Бристоль плаза”, на 210 Ист 65-Стрит одобрительно фыркнули и показали ДСК шиш, но не на постном, а на филистерском масле.
Энн хотела арендовать в “Бристоль плаза” две квартиры. Здание это имеет спорт-клуб на крыше, 50-футовый бассейн и другие крупнокалиберные причиндалы. Не вышло. Не получилась и аренда квартиры рядом с Колумбийским университетом. Адвокаты университета заявили протест прокуратуре, хоть ДСК собирался остановиться у дочери, которая учится в Колумбийке и живет в общежитие на 112-й Стрит. Уж не испугались ли эти джентльмены, что близость ДСК может развратить студентов? Отказались принять ДСК даже временно и жители дома 71 на Бродвее в нижнем Манхэттене. “Мы не желаем подобного паблисити”, — заявили обитатели хором на Бродвее.
Когда судья Обус подписал приказ об освобождении ДСК из-под стражи под залог, разочарованный прокурор Макконнел заявил, что “весь нижний Манхэттен представляется ему “крайне проблематичным”, поскольку департамент полиции Нью-Йорка не сможет уследить за передвижениями преступника. Тогда судья приказал подключить к полиции детективов частной фирмы “Stroz Triedber” за счет все той же идеальной жены Энн Синклер. Кроме того, ДСК “окольцевали”. На его ногу надели электронный браслет-монитор, по которому можно было следить за всеми передвижениями ДСК. Покидать свое временное местопребывание он может только в случае медицинской необходимости.
Тюрьму Рикерс ДСК покидал, как ее другой знаменитый обитатель — рэпер Ли Вэйн. Рэпера повезли в другую тюрьму на S. U. V. с затемненными стеклами. Другой такой же S. U. V. поехал в противоположном направлении, чтобы дезориентировать репортеров и папарацци. Сейчас ДСК живет в только что отремонтированном таунхаусе на Франклин-Стрит, дом № 153. Отсюда ему прямая дорога в тюрьму…
Для Энн не было секрета, что ее муженек юбочник-бабник. Но пока соблюдался внешний декорум, она, во всяком случае на людях, делала вид, что это ее нисколько не беспокоит. Скорее наоборот. Так, в интервью журналу “Экспресс” она заявляла: “Нет, я не страдаю от репутации женолюба, которой пользуется мой муж. Я даже горжусь этим. Для политического деятеля важно обладать искусством соблазнителя. Пока я привлекаю его, а он меня, нам этого вполне хватает”. Когда подруги Энн говорили ей о донжуанских похождениях ДСК, она отказывалась их слушать. “Ее выбором всегда была пламенная солидарность с ним”, — свидетельствует Дюамель.
Когда вскрылась связь между ДСК и Пирошкой Надь, сотрудницей возглавлявшегося им МВФ, Энн в своем блоге записала: “Две или три вещи, как они смотрятся из Америки: все знают, что такие вещи случаются в супружеской жизни. Это приключение одной ночи осталось у нас позади”.
Но приключения ДСК больше походили на “Тысячу и одну ночь”, и многие из этих ночей были не позади, а еще впереди. “Ночь”, хотя это произошло утром в нью-йоркском отеле “Софитель”, оказалась для ДСК роковой. Помимо всего прочего она навсегда лишила Энн Синклер шанса стать первой леди Франции. Это и впрямь осталось у нее позади. В письме о своей отставке с поста главы МВФ ДСК вспомнил, хотя и поздновато, и о своей верной подруге жизни: “В это время я думаю прежде всего о моей жене, которую я люблю больше всего, о моих детях, о моей семье, о моих друзьях”. Любопытно, о чем думал он, когда принуждал незнакомую ему уборщицу к сексу. Хотя чем он думал в те минуты, вполне очевидно.
30 апреля Энн Синклер писала о свадьбе английского принца Ульяма: “Я вполне понимаю тех, кто не пропустил даже крошки этой истории. Мы вели себя как дети, которые перед сном хотят, чтобы им рассказали сказку, сказку о принцессе и ее мечте, ибо реальная жизнь нагонит тебя в скором времени”. И она нагнала Энн Синклер, хотя ДСК был отнюдь не сказочным принцем.
Мудрый еврей Вайзель, сокрушаясь о несчастье, которое постигло Энн, процитировал еще более мудрый Талмуд, в котором говорится, что “никто не является хозяином своих инстинктов. Но контролировать их как раз и называется цивилизованностью”.
С этой талмудистикой не поспоришь. Но вся беда в том, что нашей современной цивилизации больше всего не хватает именно цивилизованности. Искать ее, то есть шерше, бесполезно, как любви уборщицы гостиницы “Софитель” к высокопоставленному насильнику.
Доминик Стросс-Кан страстно хотел быть президентом Франции и неоднократно мог стать премьер-министром, но каждый раз для этого не хватало самой малости. И все-таки честолюбивый француз станет руководителем: именно он скорее всего возглавит одну из самых влиятельных мировых организаций - Международный валютный фонд
После скоропостижной отставки "по семейным обстоятельствам" директора-распорядителя МВФ испанца Родриго де Рато обсуждение кандидатуры его преемника длилось недолго. Министры финансов единой Европы решительно выступили с общей инициативой: пост главы фонда должен занять Доминик Стросс-Кан - сокращенно, как принято у французов, ДСК.
Своего кандидата на этот пост - экс-главу ЦБ Чехии Йозефа Тошовского - выдвинула и Россия, до 31 августа в борьбу за МВФ еще имеют шанс вступить латиноамериканские страны. Но Стросс-Кан - заявка более чем весомая. По традиции решение Евросоюза является решающим при назначении главы МВФ, за американцами - пост председателя Всемирного банка. Иначе говоря, "избирательная кампания" подходит к концу, и француз, судя по всему, так и останется ее безальтернативным лидером. И если не случится форс-мажора, в октябре отправится в Вашингтон.
Политик в свое удовольствие
"Чтобы обрести всемирную славу, ему не хватает только опалы". С этих слов начиналась биография Доминика Стросс-Кана, написанная в начале 90-х годов. Книга оказалась пророческой. ДСК в ту пору стремительно набирал политический вес. Сын еврейских иммигрантов, сбежавших из Марокко в метрополию после землетрясения в Агадире, он блестяще окончил парижский Институт высших политических исследований и, защитив диссертацию по проблемам права, стал профессором экономики. И не где-нибудь, а в самой Высшей школе национальной администрации, кузнице кадров Пятой республики. Параллельно ДСК занимался консалтингом, в частности экономической экспертизой. На поприще бизнеса он познакомился с тесной группкой бывших леваков и троцкистов - юристов и аудиторов, экономистов и профсоюзников, признанным вожаком которых был Лионель Жоспен. Общий язык они нашли с первой же встречи.
В 1981 году президентом республики избрали Франсуа Миттерана. Активнейший деятель социалистов, Лионель Жоспен неожиданно для многих отказался от предлагаемого ему министерского поста и встал во главе партии. Он помнил завет: кадры решают все, особенно если они рекрутированы из доверенных лиц. И Жоспен делает своего наперсника ДСК виднейшей фигурой социалистической номенклатуры. Дальнейшая карьера Доминика Стросс-Кана складывалась вполне традиционно, согласно французской практике продвижения по властной лестнице. Сперва - заметный пост в Комиссариате планирования, потом - избрание в депутаты от соцпартии в Национальное собрание, президентство в Комиссии по вопросам финансов, назначение министром-делегатом по вопросам промышленности и внешней торговли в правительствах Эдит Крессон и Пьера Береговуа...
"Стросс-Кана, прекрасного шахматиста, аналитика и экономиста, отличало от других представителей "молодой гвардии" Миттерана умение организовывать работу без видимого напряжения, словно играючи, - рассказывает "Итогам" французский социолог Пьер Давез. - Вальяжный, неспешный, но при этом инициативный и решительный, ДСК сразу заставил всех считаться с ним. Эпикуреец и жизнелюб, он создавал вокруг себя дружескую, теплую атмосферу. Неспроста у ДСК тут же выстроились доверительные отношения с "капитанами" французского бизнеса. В дальнейшем тесные связи с клубами мультимиллионеров всегда выручали Стросс-Кана в трудную минуту".
В элитной "олигархической" тусовке ДСК был своим в доску. Достаточно вспомнить о так называемом Индустриальном кружке, учрежденном в начале 90-х несколькими французскими миллионерами для лоббирования интересов Пятой республики в европейских институтах в Брюсселе. Доминик Стросс-Кан принялся столь старательно оправдывать оказанное ему доверие, что подвергся резкой критике со стороны коллег-социалистов, уличивших соратника в "проявлении буржуазного либерализма".
Но самому эпикурейцу от политики до левых принципов и дела не было. Стросс-Кан никогда не скрывал, что в слове "социал-демократия" ему больше нравится его вторая часть. Тем более что после провала социалистов на парламентских выборах 1993 года, загадочного самоубийства экс-премьера Пьера Береговуа и серии скандалов в высших эшелонах власти для команды Лионеля Жоспена наступили далеко не самые благодатные времена. Но ДСК, никогда не терявший ни умения носить дорогие костюмы, ни лукавой улыбки, не испугался опалы в большой политике и, верный миттерановскому принципу "давать время времени", решил взять небольшой тайм-аут. Впереди был путь наверх. Ну а пока он создал собственный адвокатский кабинет "ДСК Консюльтан". И женился. Да так, что об этом заговорили по обе стороны Атлантики.
Анна на шее
"По большому счету я родился только тогда, когда женился на Анне Синклер", - однажды признался друзьям ДСК. Сефард Стросс-Кан был выходцем из семьи интеллектуальной, но мало религиозной. Больше того, отец Доминика был, безусловно, человеком левых убеждений. Теперь же ДСК вошел в клан Синклеров - мощнейшую деловую семью евреев-ашкенази, живущих по обе стороны Атлантики.
Как только не характеризуют во французских СМИ Анну Синклер, с которой Доминик Стросс-Кан сочетался браком в 1995 году (кстати, свидетелем со стороны жениха был Лионель Жоспен). Одни пишут, что Анна - самая красивая женщина Франции. Другие - что она обладательница самой крупной зарплаты в журналистском мире. Третьи называют ее не иначе как телевизионной Симоной Синьоре. Только у Симоны был своенравный Ив Монтан, а у Анны - покладистый Доминик Стросс-Кан. А в остальном какая разница, считают потомки галлов: шоу-бизнес или бизнес от политики? Красавица Анна Синклер и профессионал отменный, и влиянием огромным пользуется, и мужа подняла на новую высоту. "Анна раскрыла передо мной огромное духовное богатство, - как-то сказал о жене ДСК. - Она предоставила мне возможность задуматься о моих корнях и дала доступ к новому миру".
Мадам Синклер и в самом деле женщина необычная. Она похожа на персонаж из авантюрно-финансового романа. Я несколько раз встречался с ней, и всякий раз она поражала меня невероятным взглядом светлых глаз и мягкостью движений, но не только этим. От Анны Синклер всегда исходит ощущение благополучия, уверенности и спокойствия. В течение десяти лет журналист Анна Синклер вела на первом французском телеканале воскресную политико-аналитическую передачу под названием "Семь на семь". Любой бизнесмен и политик, включая президента республики, почитал за честь прийти на интервью к первой теледаме Франции. Говаривали, что по обилию знакомств в политическом и деловом мире с Анной Синклер в Париже никто не мог соперничать. Впрочем, не только по богатству связей. Родившаяся в Нью-Йорке, Анна является членом очень богатой семьи. Так, она приходится внучкой Полу Розенбергу, крупнейшему коллекционеру и торговцу картинами середины прошлого века. Среди его сокровищ - и знаменитый пейзаж Клода Моне (в годы войны картина была похищена нацистами и лишь в 1999 году вернулась в семейство Синклер).
С такой поддержкой Доминику Стросс-Кану, казалось, было нужно совсем немного для того, чтобы подстроить под себя Париж. Но вот как раз этого не получилось.
Свой среди чужих
У профессора Доминика Стросс-Кана много сильных качеств. Он прекрасно говорит, но мало найдется людей, которые в состоянии потом прочесть его речи, слишком наукообразные и даже сумбурные. Он фонтанирует идеями, но его креативность порой оборачивается против него. Хрестоматийный пример: 35-часовая рабочая неделя, введенная во Франции правительством социалистов. Мысль об этой реформе, доставившей столько неприятностей бизнесу и сильно осложнившей положение французской экономики, ДСК однажды высказал мельком в ресторане во время обеда с Лионелем Жоспеном. Сказал просто так, как говорится, в порядке бреда, как об одном из возможных способов создания новых рабочих мест. А друг Лионель, усидчивый гугенот, между камамбером и грушевым самогоном взял и записал размышлизмы профессора на бумажной салфетке и отдал... на разработку в правительство! Через два-три месяца на совете министров ДСК услышал о программе социалистов по введению 35-часовой рабочей недели и за голову схватился: "Только через мой труп!" А премьер Жоспен ему в ответ: "Так ты же сам это все и придумал".
Ну а если серьезно, то период с 1997 по 1999 год, когда ДСК был министром экономики, финансов и промышленности в правительстве Жоспена, большинство французов вспоминают с легкой ностальгией. Никогда еще за последнюю четверть века национальная экономика не чувствовала себя так уверенно. Число безработных ощутимо сократилось, 300 тысяч новых рабочих мест было создано в сфере торговли. После Маастрихта единая Европа все больше становилась реальностью. ДСК восторженно реформировал французскую экономику, препарировал ее - приватизировал, урезал долги, учреждал компании, сводил их, связывал между собой. И много путешествовал. Благо языковых трудностей для него не существует, он владеет английским, немецким, испанским, изъясняется по-арабски. В Америке, на родине жены, он вообще кумир. До него только Валери Жискар д`Эстен из французских министров финансов был удостоен интервью на первой полосе "Вашингтон пост". Говорят, что как-то в Нью-Йорке американский журналист попросил ДСК кратко охарактеризовать этот период в его жизни. Муж Анны Синклер с присущим ему здоровым цинизмом ответил: "Дрим-тайм!" Но, как известно, после сна неизбежно пробуждение, а оно было для ДСК не самым легким.
В последние несколько лет все больше власти в социалистической партии у энергичной "сладкой парочки" - Сеголен Руаяль и Франсуа Олланда. В 2006 году Доминик Стросс-Кан при поддержке клана Синклер решил дать бой этому многодетному дуэту: выдвинул себя в качестве кандидата в президенты от соцпартии.
"Праймериз" плохо кончился для ДСК: лишь 20 процентов голосовавших партийцев поддержали его. Большинство активистов связывали свои надежды с Сеголен Руаяль. После сокрушительного поражения социалистов на выборах и водворения в Елисейском дворце Николя Саркози ДСК первым потребовал от руководства партии разобраться в причинах неудач и наказать виновных. Его опять не поддержали...
Но! Стросс-Кан, будучи ближайшим другом лидера социалистов Жоспена, всегда сохранял хорошие отношения с соперниками-неоголистами. И если раньше это при внутрипартийных разборках неизменно срабатывало против него, теперь оказалось преимуществом. Новый президент Франции Николя Саркози предложил кандидатуру Стросс-Кана на пост главы МВФ. "С просьбой выдвинуть Стросс-Кана на эту должность к Саркози обратился лично Жак Ширак, - рассказал "Итогам" независимый журналист Лоран Карпантра. - Сыграли роль прежние заслуги ДСК, причем весьма деликатного свойства". По словам журналистки, бывший президент якобы захотел отблагодарить министра-социалиста за лояльность при расследовании так называемого дела Мери. Суть его в том, что крупный торговец недвижимостью Жан-Клод Мери, один из "кассиров" партии неоголистов в 80-е годы, надиктовал перед смертью мемуары с разоблачениями. Мери назвал цифры и имена, в том числе и Жака Ширака. Последний был в ту пору одновременно мэром Парижа и премьер-министром. Так вот: оригинал кассеты с предсмертной исповедью Мери был передан лично ДСК как министру финансов. ДСК не только не стал просматривать кассету, но и вообще сделал вид, будто потерял ее. Из-за этого все нынешние попытки оппозиции привлечь экс-президента к ответственности тщетны: следствие не может принять в качестве улики против Ширака копию, необходим только оригинал.
Вряд ли нам суждено узнать, так ли все было на самом деле. Но очевидно, что отъезд Доминика Стросс-Кана в МВФ устраивает всех - и правящую партию, и социалистов. И у Саркози будет за океаном свой человек, и у Руаяль в Париже меньше станет оппонентов. При этом "Операция ДСК" - отнюдь не чисто французская акция. "Если бы это была сугубо парижская тактическая комбинация, никогда бы не образовалось столь широкого консенсуса по поводу назначения Стросс-Кана", - считает Жан-Клод Юнкер, премьер-министр Люксембурга. Наверное, так оно и есть.
В принципе не имеет претензий к его кандидатуре и российское правительство - кстати, в начале августа Стросс-Кан побывал в Москве и встречался с вице-премьером Александром Жуковым и министром финансов Алексеем Кудриным. Обещал уделить особое внимание реформе квотной системы в МВФ, усилив тем самым роль стран с развивающимися рынками, а одним из приоритетов политики фонда сделать международную курсовую политику, которую некоторые страны зачастую используют для получения конкурентных преимуществ (камешек в огород Китая). Ответ же на вопрос, почему у Москвы появился "свой" кандидат, достаточно прост. Времена, когда три заветные буквы "МВФ" произносили здесь с придыханием, канули в Лету. Россия в помощи фонда больше не нуждается и ничего ему не должна. Москву в МВФ теперь беспокоит другое: она выступает "за открытые и прозрачные" выборы директора-распорядителя, иными словами, за слом устоявшейся системы "сговора" между ЕС и США. Для начала силами стороннего, европейского кандидата. А там глядишь... Должность-то ведь для представителя великой державы вполне достойная. Почему бы и нет?
Сексуальной озабоченностью французов не удивишь. Супружеские измены – уже вполне нормальное явление: Франсуа Миттеран имел вторую тайную семью, а его внебрачную дочь Мазарин Пинжо простые люди впервые увидели лишь на похоронах отца, хотя журналисты всегда были в курсе дела. Французы тактичны, они никогда не смешивают секс и политику: Жака Ширака его же шофер развозил по дамам, а потом прозвал «Месье пять минут, с учетом душа»; Сесилия Саркози в свое время дожидалась инаугурации Николя Саркози и только потом оставила его; Валери Триервейлер – вообще скандал для Елисейского: ни жена, ни любовница, но все равно первая дама Франции. Журналистам нет дела до того, кто с кем спит: главное – чтобы без коррупции, главное – чтобы не жулик и не вор. Роковая ошибка гениального экономиста Стросс-Кана состоит в том, что Нафисату Диалло встретилась ему именно в американском отеле. Презумпции невиновности в США, как выяснилось, не существует: фотографии Доминика в наручниках, за решеткой и даже в тюремной робе в «Рикерс» в Америке печатали на первых полосах газет. Во Франции, если бы не американцы, такие фотографии вряд ли попали бы в прессу. Так рухнули надежды в лагере социалистов, и им в спешном порядке пришлось искать запасного кандидата. Понятно, что без участия Стросс-Кана в социалистических праймериз Франсуа Олланду победить не составило особого труда. Почему так случилось, что человек, у которого было все, в одночасье остался без работы, без семьи и даже без дома? В июне 2012 года третья жена Доминика, Анн Синклер, после 20 лет совместной жизни отправила бывшего главу МВФ в очередную отставку – Стросс-Кан и Синклер официально расстались.
Детство и первая любовь
Детство Доминика Стросс-Кана прошло в Агадире, на юге Марокко, родители переехали туда, когда маленькому Доми было три года. Иудей по вероисповеданию, свою сложную фамилию Стросс-Кан получил от двух дедушек: его бабка была дважды замужем – сначала за Гастоном Строссом, а затем после его смерти она вышла за мужчину, который все это время был близким другом семьи, – Мариуса Кана. Именно в память о втором дедушке Доминик из Стросса превратился в Стросс-Кана, но произошло это не сразу.
Солнечный марокканский город пришлось покинуть после того, как страшное землетрясение в 1960 году унесло жизни 15 000 человек. Как и все европейцы, семья Доминика Стросс-Кана жила в современной части города, только поэтому им удалось спастись. Почти все погибшие были арабами. Агадир превратился в большой лагерь беженцев, голодные и больные люди бродили среди руин, кошмар и хаос, горе и отчаяние – вот что запомнилось 11-летнему Доми перед отъездом во Францию. Именно с момента страшного землетрясения Доминик Стросс стал считать себя взрослым, а не после празднования бармицвы двумя годами позже.
В 14 лет на юге Франции, в Ментоне, Доминик Стросс познакомился с Элен Дюма – 16-летней девочкой в очках, с темными волосами, из классической католической семьи. Элен тогда редко улыбалась – ее отца два года назад сбила машина, а мать так и не выбралась из депрессии. Доминик, выглядевший старше своих лет, взял на себя задачу раскрасить жизнь страдающей лицеистки. Сначала она не отвечала ему взаимностью, но юноша не сдавался, и Элен в конце концов привыкла к очкастому весельчаку. «Элен – женщина моей жизни», – сказал Доминик матери, когда та поинтересовалась, что с ним происходит. Влюбленные слушали классическую музыку, танцевали рок-н-ролл, зачитывались одними и теми же книгами. Как только Доминику исполнилось 18, они поженились, и никто из Строссов не возразил – в этой семье всегда на первое место ставили личную свободу. Никакого венчания, да и как это возможно: Элен – католичка, которая больше не верит в Бога, а Доминик – иудей, который никогда не верил. Все скромно, быстрый обмен заветными «да», 15 человек гостей и никаких излишеств.
Молодые люди оставались равнодушными к событиям мая 1968-го во Франции – когда все парижские студенты выходили на манифестации, Доминик и Элен сбегали за город, чтобы спокойно готовиться к экзаменам. Он хотел поступить в Высшую школу управления, она – на факультет права. Экзамены оба сдали успешно. В первый день занятий у молодых людей спрашивали, что бы они хотели делать после окончания учебы. Студенты отвечали довольно скромно, как водится среди французов. Но когда очередь дошла до Доминика, он ответил не задумываясь: «Даже не знаю, чего больше я хочу – стать министром финансов или получить Нобелевскую премию по экономике». В аудитории ахнули. Стросс добавил с сожалением: «Ясно одно, что получить одновременно и то и другое я не смогу». Как известно, первая мечта Доминика Стросс-Кана осуществилась. А о второй сегодня уже можно забыть наверняка.
Два имени
После Высшей школы управления Доминик Стросс отучился еще и в Институте политических исследований Science Po и даже защитил докторскую по экономике в институте Paris X. Это был уже серьезный молодой человек с бородой и в очках в роговой оправе, отец семейства – у них с Элен трое детей. На обед Доминик заскакивает домой, а в воскресенье они, как примерная семья, ездят обедать к его родителям. Примерно в это время, в середине 70-х, Стросс впервые подписал документы своим полным именем – Доминик Стросс-Кан, несмотря на то что эта фамилия всегда была в его свидетельстве о рождении. Только после Шестидневной войны и войны Судного дня на Ближнем Востоке Доминик Стросс-Кан решил, что пришло время настаивать на своем еврействе, особенно тогда, когда всем казалось, что государство Израиль вот-вот прекратит свое существование. Тогда же Стросс-Кан примкнул к социалистической партии всерьез. Там он познакомился с Жаком Лангом, будущим министром культуры Франции. В 1981 году на выборах победил социалист Франсуа Миттеран. Во время всеобщего ликования и грандиозных празднований на площади Бастилии Доминика Стросс-Кана еще не было на сцене среди «команды» – слишком молод, но сам он тогда уже ясно понимал, что его время пришло. Первым секретарем соцпартии в то время был Лионель Жоспен – будущий премьер, в кабинете которого Стросс-Кан получит заветный пост министра финансов. Жоспен навсегда останется другом Доминика Стросс-Кана и даже будет главным свидетелем на его последней свадьбе.
С Элен Дюма Доминик Стросс-Кан развелся и женился на Брижит Гийемет. Она окончательно изменила имидж Стросс-Кана – он сбрил бороду, снял тяжелые очки, нашел приличного портного и забыл про толстые свитера. Брижит вкладывала в Стросс-Кана деньги, финансируя его избирательные кампании «а-ля америкэн», знакомила с нужными людьми. «Десять лет ты проведешь в политике, а потом займешься бизнесом», – говорила Доминику его новая жена. С Брижит Доминик прожил всего три года. После того как звезда французского ТВ, американка по происхождению, Анн Синклер пригласила его к себе в программу (а до него там были Михаил Горбачев, Мадонна, Роберт Максвелл…), Брижит тут же посоветовала мужу пригласить телезвезду на обед в знак благодарности: у этой журналистки огромные связи и большое состояние. Этот совет для Брижит Гийемет стал роковым. Анн Синклер всегда привлекали видные влиятельные мужчины, хотя на момент знакомства с Домиником Стросс-Каном он был «всего лишь» министром промышленности. Свадьба с ним прошла вдали от прессы, даже гостям не разрешалось делать фотоснимки. Среди приглашенных – нобелевские лауреаты, министры, Лионель Жоспен, Бернар-Анри Леви с супругой... Новый мир открылся Доминику после этой свадьбы – концентрация элиты французской буржуазии, так называемых икорных левых, вокруг него была максимальной.
Уже через шесть лет после свадьбы, в 1997 году, Стросс-Кана назначили министром финансов Франции в кабинете премьера Жоспена – журналисты называли эту команду dream team, а Доминик стал еще к тому же и самым известным французом за рубежом. Американские издания прозвали его ДСК, по инициалам – на манер Джона Фицджеральда Кеннеди (JFK). «Стросс-Кан поставит Францию на рельсы», – через несколько недель написали в Business Week. При ДСК в Европе вводили евро, а сам он постоянно пребывал в поисках инноваций: то уедет в Калифорнию на полмесяца (неслыханная дерзость для министра!), а потом, вернувшись с последними гаджетами, агитирует за поднятие made in France: «Я хочу, чтобы Франция ассоциировалась не только с резко пахнущими сырами». ДСК наладил связи с Тони Блэром, открыто восхищался британской моделью социального либерализма. Журналистка Анн Синклер, как только ДСК получил должность министра финансов, пост самой высокооплачиваемой телеведущей Франции оставила. В 1998 году ДСК заслужил титул «евро-тренер» от журнала The Economist, а немецкие газеты написали, что, если бы «высокий интеллект и компетентность в экономике были единственными условиями, чтобы занять самый высокий пост в Пятой республике, Доминик Стросс-Кан точно был бы президентом».
Cекс, ничего больше
Помимо политического успеха у ДСК всегда были «проблемы» с женщинами, и начались они задолго до отеля «Софитель». Самый влиятельный министр часто отлучался на обеды и ужины с неизвестными дамами, пока его помощник разбирал тонны бумаг. Женщины из его команды укорачивали юбки и носили прозрачные рубашки с глубоким вырезом. Все знали, что после пяти вечера министра уже не найти в кабинете.
Своим близким он объяснял, что секс не всегда сопрягается с любовью, и в этом смысле Анн Синклер для него всегда была первой. Единственное, что возмущало окружение ДСК, – это его неосторожность в амурных делах или, быть может, это странная любовь к риску. В 2007 году Стросс-Кан получил новое назначение – главы Международного валютного фонда. «Можете просто называть меня королем мира», – смеясь, говорил он. Избранию ДСК на этот пост тогда воспротивились только Россия и три азиатские страны. В Вашингтоне Анн Синклер купила новую квартиру ($4 млн наличными). Еще один важный этап в карьере ДСК был пройден, но он заявил, что из политики уходить не собирается. По крайней мере он так думал. В Вашингтоне вокруг ДСК и Анн Синклер теперь собирались лоббисты, конгрессмены, дипломаты и члены различных международных организаций. МВФ давно зарекомендовал себя как институт, который валит развивающиеся страны. Но ДСК смог изменить дискурс и тональность Фонда: «Такие страны, как Бразилия, Индия и Южная Африка, нуждаются в большем уважении. МВФ должен помогать народам в получении выгоды от мондиализации, а не причинять им страдания». Франция ликовала – идеи о равенстве перекочевали за океан. ДСК снова стал героем. Однако уже через шесть месяцев на новом посту – новый скандал: Стросс-Кан был уличен в связи с венгеркой Пирошкой Наги, которая в тот момент занимала в Фонде пост управляющей департамента по Африке. После «короткой встречи» с боссом она получила повышение, а главу МВФ обвинили в фаворитизме. Но дело быстро замяли, и Доминик в последний раз не дал себя уличить. Однажды, отвечая на вопрос журналистов, за что, по его собственному мнению, могли бы осудить главу МВФ, он ответил: «За богатство, любовь к женщинам и за то, что я еврей».
15 мая 2011 года подписчики на срочные сообщения от «Нью-Йорк Таймс» получили следующее: «Глава МВФ задержан в аэропорту по обвинению в изнасиловании». Пользователи твиттера, как водится, об аресте ДСК узнали раньше читателей самой главной газеты Америки. Французский студент, гражданский активист партии тогдашнего президента Саркози «Союз за народное движение», оказался знаком с одним из служащих отеля на Манхэттене. В 140 знаков микроблога он уместил то, о чем на следующий день написали все журналисты мира.
Так началась история падения Доминика Стросс-Кана. Уже на следующий день газета «Либерасьон» вышла с большим заголовком на первой полосе «DSK OUT». У Доминика Стросс-Кана всегда были «проблемы» с женщинами, но об этом почти никогда не писали в прессе, чтобы не вмешиваться в частную жизнь.
История с Нафисату Диалло пошла по другому сценарию. «Девушка вошла в ванную комнату и увидела голого мужчину» – этими словами начал свой доклад полицейский офицер Браун. Мужчина набросился на нее, закрыл дверь на ключ и попытался изнасиловать. ДСК задержали в самолете и предъявили обвинение сразу по семи статьям, общий тюремный срок, который грозил главе МВФ в США, – 74 года.
Если бы не Анн Синклер, которая тут же встала на защиту мужа, ДСК уже точно сидел бы в тюрьме. Частный детектив и адвокаты, которые не только ослабили обвинение, но и фактически доказали, что горничная Диалло врала и действовала по сговору с другом, спасли бывшего главу МВФ от тюрьмы в США. Именно они, прослушав телефонный разговор горничной со своим приятелем, который в тот момент отбывал срок в тюрьме за торговлю наркотиками, выяснили, что история об изнасиловании на самом деле хорошая постановка. Нафисату Диалло проговорилась, сказав своему другу, что надеется сорвать с Доминика Стросс-Кана большую сумму денег. И сколько бы потом ни выступал адвокат горничной, рассказывая в прессе детали о том, как именно ДСК срывал с Нафисату колготки, задирал юбку, заталкивал в ванную, – все тщетно. Все понимали, что горничная наврала. Уголовное преследование прекратили, дело было быстро передано в гражданский суд. Из-за этой истории Стросс-Кан потерял пост главы МВФ, не смог выдвинуть свою кандидатуру на президентских выборах во Франции, а через год потерял и жену, с которой прожил вместе 20 лет.
К сожалению, на этом его неприятности не закончились. Теперь за Стросс-Кана всерьез возьмутся французские прокуроры: он должен давать показания по делу «Карлтон», названному в честь одного из отелей в Лилле, где развернулась деятельность серьезной преступной группировки, которая зарабатывала на сутенерстве. Девушек из Бельгии привозили в отель, а в 2010 году даже несколько раз отправляли в Вашингтон на частные вечеринки, протагонистом которых был ДСК. На допросе он заявил, что не имел понятия, что речь шла о «специально организованной системе, и тем более о проституции». Ситуация усложняется тем, что одна из участниц «дружеских вечеринок в Вашингтоне» начала давать показания в полиции, заявляя о том, что Доминик Стросс-Кан пытался применить к ней силу, а его друзья даже держали ей руки. Если этот факт удастся доказать, то ДСК неминуемо из простого клиента снова превратится в насильника. Отель «Карлтон» с тех пор в Лилле – самое фотографируемое место, однако политиков среди клиентов заметно поубавилось.
Текст Елена Серветтаз/RFI